– Да. Он сказал, что вы должны покинуть город, а иначе…
– Он блефует.
– Нет. Он получил приказ. Точнее, команду. От Джека Карлайла. Это начало мести Карлайла.
– Почему ты не сообщил нам об этом раньше? – поинтересовалась Майра.
– О, не хотел досаждать вам. Я оттягивал разговор сколько мог.
– Теперь я понимаю, почему ты женился на мне, – покачала головой Майра.
– Сядь и помолчи минуту, – попросил Бишоп.
– Ты поэтому на мне женился, да? Да?
– Ну как сказать…
– Причина в этом, да?
– Ты все неправильно воспринимаешь, – попытался Долан подобрать слова для объяснения.
– Ублюдок, – тихо произнесла Майра и с размаху закатила Долану пощечину.
Долан промолчал, стиснув губы. Она снова ударила по лицу, еще сильнее. Бишоп подскочил, схватил ее за талию, не удержался на ногах, и они оба упали на кровать.
– Не дергайся, а то получишь! – велел Майре Бишоп, поднимаясь.
Долан не двигался.
– Эд, – сказал он спокойно.
Бишоп встал на ноги. Майра внезапно перевернулась на живот и заплакала.
– Эд, – повторил Долан, вытаскивая большой сверток денег из кармана, – здесь пять тысяч. Тебе лучше забрать семью и переехать.
Бишоп ухмыльнулся, затем засмеялся и потряс головой:
– Нет.
– Возьми их, – сказал Долан, протягивая деньги.
– Нет.
Долан внезапно засунул сверток с деньгами в карман пальто Бишопа и бросил:
– Думай своей головой.
– Я упрямый, Майк! – воскликнул Бишоп, вытаскивая деньги из кармана. – Забери эту подачку, или я выкину деньги в окно. Да поможет мне Бог, я сделаю это.
Майра прекратила плакать и села на кровати.
– Погоди минутку, Эд. Это для детей. Я знаю, им нужно много всего. Эти деньги для них – лекарства, врачи…
Бишоп опустил руку с деньгами.
– Я упрямый, – повторил он.
– Отнести деньги домой, жене. Скажи, что они для нее.
– Ладно, но я упрямый.
– Ты чертов дурак, – сказал Долан.
Зазвонил телефон.
– Я подойду? – спросил Бишоп.
Долан кивнул, и Бишоп вышел.
– Прекрати плакать и брось валять дурака, – обратился Долан к Майре. – Ради бога, я не собирался обижать тебя. Я просто пытался помочь…
– Я давно удивляюсь тебе, – произнесла Майра. – Ты не против, если я посмотрю на твои руки?
Долан подошел и протянул ей руки. Она повернула их ладонями вверх и стала разглядывать. Затем посмотрела на него улыбаясь, слезы блестели в ее глазах.
– Что? – спросил он озадаченно.
– Я искала шрамы от гвоздей, – ответила она.
Бишоп вернулся взволнованный.
– Чуть не испортил все. Сказал, что тебя здесь нет. Она на телефоне…
– Кто?
– Миссис Смит. Хочет поговорить с тобой.
Долан вышел.
– Почему ты не попытаешься быть любезнее с этим парнем? – сказал Бишоп Майре. – Не будь дурой всю жизнь. Этот Мик – самый классный сукин сын на свете. И он любит тебя.
– Он выбрал своеобразный способ показать это, – обронила Майра.
– Но в любом случае это так. Почему ты не попытаешься остаться с ним?
– Попробую.
– Столкнуть бы вас покрепче лбами!
И тут Долан ворвался в комнату.
– Арнольд Смит дома! – закричал он, сверкая глазами. – Только что вернулся. Это обеспечит успех дела. Я знаю, он поможет нам. Сейчас поеду и поговорю с ним.
– Мы все поедем, – заявил Бишоп. – Все!
– Ты тоже хочешь? – спросил Долан Майру.
– Конечно, – ответила она, поднимаясь.
– Вот так-то намного лучше, – сказал Бишоп. – Пошли.
Статья в «Космополите», с именами и фактами, вышла днем. Долан подписал редакционную статью и нарочно оттянул распространение журнала до четырех часов, когда сотрудники дневных газет разошлись и уже не было шансов ничего исправить в последнем выпуске.
«Самые видные граждане города во главе Крестоносцев».
«Джек Карлайл и Креншоу возглавляют толпу в масках, которая калечит человека из Бэй-Шор».
«Поразительное разоблачение тайного общества в «Космополите»«– гласили рекламные плакаты «Космополита» по всему городу.
В половине четвертого Долан обзвонил три радиостанции, пытался купить пять минут эфирного времени. Предлагал заплатить как за пятнадцать, но все срывалось, как только он извещал, о чем хочет говорить. Он был вне себя от ненависти и хотел, чтобы кто-нибудь в городе знал об этом…
К шести часам знали все. Люди сновали по улицам, телефонные провода гудели, телетайпы информационных агентств лихорадочно стучали…
Даже истории об экзекуции Арнольда Смита, устроенной толпой в колпаках и балахонах, было бы достаточно. Но когда лидеры этой толпы стали известны, когда их имена напечатали огромными буквами, чуть не во всю страницу, сенсация подогрелась до адского кипения. Одним ударом Долан перевернул город.
Долан был один в офисе, когда услышал шум за дверью. Он подошел и впустил Бада Макгонахила.
– Господи, убирайся отсюда! – воскликнул Бад. – Я только что из суда, судья Пентленд созвал экстремальную сессию Большого жюри. Они собираются в эти минуты.
– Это то, чего я добивался, – спокойно сказал Долан. – Им-то я все и поведаю.
– Отложи это до утра, – попросил Макгонахил. – Спрячься где-нибудь. Найди время проверить факты.
– Факты проверены. Они все в журнале. И я позаботился, чтобы Смит оказался под руками, если понадобится. Мы готовы.
– Майк, ради бога, я рискую, пытаясь предупредить тебя. Повестку в суд выписывают прямо сейчас. Но сегодня там появляться нельзя. Не стоит говорить, что случится.
– Послушай, Бад…
– Да пойми ты, ослиная голова, сукин сын, тебе нельзя там появляться сегодня. Подожди до утра. Затем позвони мне, и я приду сюда с несколькими охранниками. Похоже, ты никак не возьмешь в толк – ты же взорвал этот город! Черт, тебе удалось так всех зацепить… ты о таком даже не мечтал: судей, банкиров и даже конгрессмена… Но тебе надо выбираться отсюда.
– Ладно, – сказал наконец Долан. – Тогда я поеду домой. И если кто-нибудь попробует сунуться, я отвечу. Я не разучился стрелять.
– Меня не интересует, куда, черт возьми, ты направляешься, главное – уходи отсюда. Это первое место, куда они придут.
– Хорошо, Бад. Спасибо. Тебе сейчас тоже лучше уйти.
– Ты клянешься, что уйдешь отсюда?
– Как только надену пальто.
– И утром первым делом позвонишь мне?
– И это тоже обещаю.
– Черт возьми тебя, чего ты ухмыляешься? Думаешь, я шучу? Ты не понимаешь, что Карлайлу наплевать, о чем рассказывается в журнале, если он добьется твоего молчания? Он может проигнорировать любую журнальную статью.
– Черта с два.
– Я не могу больше здесь оставаться, Майк.
– Хорошо, Бад, ступай. Знаю, что ты не шутишь. Сейчас оденусь и уйду. Мы собирались встретиться здесь с Гриссомом, Бишопом и Майрой в семь часов, но я уйду прямо сейчас.
– Пока.
– Пока.
Долан проследил, как Бад вышел через заднюю дверь, и затем поднялся наверх, надел пальто. Прошел в кабинет, включил свет и позвонил в новый дом.
Ответил Улисс и сказал, что мисс Майра рядом.
– Привет, малышка, – произнес Долан. – Послушай, Макгонахил только что был здесь, очень взволнованный ситуацией в суде. Большое жюри собирается устроить специальную сессию по расследованию дела Крестоносцев. Бад не хочет, чтобы я появлялся в суде вечером… Советует подождать до утра, взять охранников. Как это «залечь»? Господи, ты хуже, чем он… Что за черт, я не боюсь, все ожидаемо. Так что свяжись с Бишопом и Гриссомом, пусть не возвращаются в офис, а ждут меня дома. Как тебе нравится в новом месте?… Хорошо… Конечно, прямо сейчас ухожу. Пока, малышка.
Он положил трубку, выключил свет в кабинете и пошел к входной двери. Выключил верхний свет и направился к двери, но передумал, запер входную дверь и направился к задней двери.
Открыл и вышел, захлопнув ее за собой, и двинулся по переулку к автостоянке. На углу Долан споткнулся в темноте о какую-то коробку, валявшуюся рядом с кучей мусора на задворках дешевого кафе. Когда он восстановил равновесие, то увидел, что стоит перед мусорным баком без крышки, и почувствовал кислый запах апельсиновых корок и кофейной гущи.
– Черт возьми! – воскликнул он не потому, что споткнулся, а отреагировав на запах непокрытого мусора. Кофейная гуща…
«Забавно», – сказал он себе и тут же услышал шорох за спиной, и по непонятной причине внезапно испугался так, как никогда раньше не боялся; это был дикий, животный страх.
Не в силах пошевелиться, Долан почувствовал прикосновение сзади к краю шляпы и понял, что вот-вот произойдет что-то ужасное и только учащенное биение сердца еще отделяет его от смерти. И конец переулка, и крошечная точка света, сулящие спасение, отодвинулись на миллионы миль. Крик ужаса сжал его горло мертвой хваткой, но прежде, чем он смог закричать, раздался грохот, и точка света в дальнем конце переулка стала приближаться с ужасающей скоростью, красная, храпящая и абсолютно неотвратимая. Он понял, что его убивают, и смог подумать только одно: «Что если бы Майра все же остановилась в тот день выпить свой кофе?»
