Из своего сада мистер Коллинз, наверняка, проводил бы гостей на собственных два луга, если б не сущая безделица: на траве лежал густой иней, а барышни носили совсем легкие туфельки. Пришлось сэру Уильяму сопровождать своего зятя, в то время как дамы повернули к дому, и Шарлотта, обняв сестру и подругу, впервые просияла от счастья, неожиданно получив возможность показать тем свое жилище без помощи мужа. Дом был небольшой, но добротно и удобно выстроенный, и каждая комната дышала чистотой и порядком, заставившим Элизабет с уважением взглянуть на подругу. Как только о мистере Коллинзе забыли, по дому разлился сладостный аромат покоя и уюта; и, судя по тому, как миссис Коллинз легко вышла из-под чар своего супруга, это упражнение было ей хорошо знакомо.
Элизабет уже узнала, что леди Кэтрин сейчас у себя дома. К этой теме вернулись снова за ужином, когда мистер Коллинз вслух и не к месту заметил:
– Да, мисс Элизабет, вы удостоены неслыханной чести познакомиться с леди Кэтрин де Бург в ближайшее воскресенье в церкви. Нет нужды говорить, что вы получите от знакомства с ее милостью огромное удовольствие. Она сама любезность и обходительность, и я не сомневаюсь в том, что вы проникнитесь к ней благодарностью за то внимание, которое она вам окажет после мессы. Я даже не сомневаюсь в том, что ее светлость непременно включит вас и мою свояченицу Марию в списки приглашенных на все званые вечера, что намечены здесь на время вашего пребывания в Хансфорде. Ее отношение к моей милой Шарлотте просто очаровательно. Мы по два раза каждую неделю обедаем в Розингсе, и после этого нам не позволяют возвращаться домой пешком. Леди Кэтрин часто сама присылает свой экипаж за нами. Вернее, один из своих экипажей, потому что у нее их несколько.
– Леди Кэтрин – очень уважаемая, действительно умная дама, – подтвердила Шарлотта, а потом добавила: – И очень внимательная соседка.
– Совершенно верно, моя дорогая, именно это я и имел в виду. Она из тех женщин, к которым невозможно относиться без должного уважения и даже восхищения.
Вечер прошел преимущественно в смаковании новостей из Хертфордшира, озвученных после того, как те уже были изложены в письмах. Когда вечер закончился, Элизабет в тишине собственной спальни принялась рассуждать над тем, насколько счастлива ее подруга. Она думала о том, каким образом Шарлотта умудряется держать в руках своего супруга, сколько сил ей требуется, чтобы выносить это глупое создание, и о том, как здорово ей все это удается. Предстояло еще предугадать, как пройдет ее визит, случится ли зажурчать нежному ручейку их доверительного разговора, как сильно будет досаждать ей кузен и насколько соответствуют действительно радужные его проспекты относительно предстоящих увеселений в Розингсе. Живое воображение Элизабет не знало усталости.
Около полудня на следующий день, когда она одевалась в своей комнате для прогулки, внимание ее привлек неожиданный и непонятно откуда исходивший шум. Казалось, все домочадцы вдруг разом беспокойно заговорили. Потом послышался частый топот на лестнице и раздался тревожный выкрик ее собственного имени. Открыв дверь, он увидела Марию, задыхавшуюся от спешки и от волнения.
– О, Элиза, дорогая! Умоляю, скорее в столовую, там действительно есть на что посмотреть! Ни за что не скажу, что там такое. Скорее, немедленно беги вниз.
Напрасно Элизабет засыпала вопросами глупую девчонку; Мария, не проронив более ни слова, схватила ее за руку и опрометью бросилась в столовую, окна которой выходили на широкую аллею, где и следовало искать само чудо. Там, рядом с садовой калиткой, у низкого фаэтона стояли две леди.
– И это все? – возмутилась Элизабет. – Я-то уж думала, что на сад напали полчища свиней, а это всего лишь леди Кэтрин с дочерью!
– Ах, дорогая, – шокировано захлопала ресницами Мария, встретившись с таким невежеством. – Это вовсе не леди Кэтрин. Та, что постарше, миссис Дженкинсон (она живет вместе с ними), а та, что моложе, мисс де Бург. Только посмотри на нее. Она такое маленькое создание! И кто бы мог подумать, что она будет такой тощей и крошечной!
– Это совершенно бесчеловечно – держать Шарлотту на улице на таком ветру. Отчего они не заходят в дом?
– О, Шарлотта говорит, что они почти никогда этого не делают. Если мисс де Бург заходит в дом, для них это несказанная честь.
– Мне нравится, как она выглядит, – рассеянно заметила Элизабет, поглощенная совсем другими мыслями. – Да, ему она определенно подходит. Как раз тот тип, который ему нужен…
Мистер Коллинз и Шарлотты стояли у калитки, беседуя с дамами. Сэр Уильям, к вящему веселью Элизабет, замер на пороге дома, подавленный настоящим величием, явившемся по соседству из ниоткуда; и стоило мисс де Бург случайно обернуться в его сторону, как он принимался истово кланяться, точно китайский болванчик.
Какое-то время барышни простояли у окна молча. Вскоре дамы уехали, и остальные вернулись в дом. Мистер Коллинз, вероятно, заметил девушек у окна не раньше, чем громогласно принялся их поздравлять с неописуемой удачей; и был он так многословен, что Шарлотте пришлось вкратце его пояснить: на следующий день вся компания приглашена отобедать в Розингс.
Триумф мистера Коллинза по поводу полученного приглашения не знал преград. Возможность представить этим темным, в сущности, визитерам все величие своей благодетельницы, показать ее любезность по отношению к нему и его жене он ждал с нетерпением; но то, что вожделенный шанс появится так скоро, оказалось примером воистину вселенской доброты, воплощенной в леди де Бург, которую не в силах отблагодарить ни один из смертных, сущих в этой грешной юдоли.
– Признаюсь, – заявил он, – что я совсем бы не удивился, если бы ее светлость пригласила всех нас в воскресенье на чай в Розингс. Зная безграничную ее доброту, я даже надеялся, что такое случится. Но кто был способен предвидеть такой знак внимания? Кто мог представить, что нас удостоят чести приглашением отобедать там, и тем более всей компанией, и уж тем более так скоро после вашего приезда!
– А я ни капли не удивлен тому, что случилось, – осмелился возразить зятю сэр Уильям. – Знакомство с действительно великими мира сего позволило мне пребывать в этой счастливой уверенности. При королевском дворе такие примеры галантного поведения не так уж и редки.
Никакая другая тема так не занимала умы домочадцев этим вечером и следующим утром, как предстоящий визит в Розингс. Мистер Коллинз неутомимо инструктировал всех, кто попадался на его пути, относительно того, что ждет их на приеме. Он искренне опасался, что роскошь обстановки, обилие слуг и великолепие обеда смутят деревенских родственников и за них придется краснеть.
Когда дамы расходились, чтобы заняться туалетами, мистер Коллинз нацелил свою заботу на кузину.
– Вы только не стесняйтесь, любезная мисс Элизабет, своего платья. Леди Кэтрин вполне далека от того, чтобы требовать от нас той же элегантности, коей отмечены она сама и ее дочь. Я бы просто советовал вам облачиться в ваше самое лучшее платье, потому что едва ли найдется более подходящий повод в нем покрасоваться. Леди Кэтрин не станет плохо о вас думать только оттого, что вы одеты просто. Ей нравится, когда люди ведут себя в соответствии с собственным положением. Всяк сверчок, как говорится…
Покуда дамы одевались, мистер Коллинз дважды или трижды смущал их тем, что подкрадывался к дверям, а потом громко советовал поспешить, так как леди Кэтрин не любит, когда гости опаздывают к столу. Такая строгость нравов ее светлости, а так же положение этой особы безмерно напугали Марию Лукас, не привыкшую еще к обществу. При этом она все же ждала и алкала той минуты, когда ее представят пред светлые очи, почти как ее собственный отец в незапамятные времена трепетал пред входом в Сент-Джеймс.
Погода стояла превосходная, и вся компания с удовольствием преодолела полмили до Розингса по парку. В каждом парке есть свое очарование и прекрасные виды; и Элизабет лицезрела достаточно, чтобы он ей понравился, хотя при этом и не задыхалась от восторга на каждом повороте, подобно мистеру Коллинзу. Вполне спокойно она отнеслась и к названному количеству окон на фасаде усадьбы, и к сумме за глазурь, которую выложил в свое время сэр Льюис де Бург.
Когда они поднимались по ступеням холла, ноги Марии от волнения начали подкашиваться, и даже сэр Уильям покрылся лихорадочным румянцем. Одна лишь Элизабет не разделяла общего возбуждения и оставалась вполне спокойной. Она не слышала о леди де Бург ничего такого, что говорило бы о выдающихся ее талантах или чудесных достоинствах, а созерцать величие, богатство и роскошь она вполне могла и без дрожи в коленях.
Из холла, достоинства коего в архитектурном решении и орнаменте мистер Коллинз не преминул отметить, они вслед за слугами прошествовали в переднюю, где, расположившись в креслах, их уже ожидали леди Кэтрин, миссис Дженкинсон и мисс де Бург. Ее светлость изящно поднялась навстречу гостям. Поскольку на семейном совете у Коллинзов было решено предоставить право представиться хозяйке приема, официальная часть знакомства прошла просто и без утомительных благодарностей и извинений, которые, несомненно, выплеснул бы на всю компанию мистер Коллинз.
