[суббота]
Итак, юные дамы, нынче вечером я отнес на почту мое шестнадцатое. Обедал с Фордом, как обычно в его оперный день; это очень для меня удобно, потому что тогда я рано возвращаюсь домой и успеваю погулять в парке, чему дни теперь все более благоприятствуют. Наведавшись в канцелярию секретаря, я обнаружил, что он забыл передать герцогу Аргайлу мою памятную записку насчет Берниджа, но два дня тому назад я встретил герцога, и он выразил пожелание, чтобы я сам вручил ему эту записку, присовокупив, что моя просьба для него весомее, нежели ходатайства всех министров вместе взятых, как он изволил торжественно выразиться, повторив это дважды или трижды и просил меня вполне на него положиться. Я и в самом деле верю, что обстоятельства складываются для Берниджа как нельзя лучше и что ему удастся теперь устроить свою судьбу. Большего я сейчас не в силах для него сделать и будем считать, что с этим покончено; а теперь отправляйтесь-ка спать, потому что уже поздно.
25. Вчера минуло три недели с тех пор, как я получил ваше последнее, так что теперь я со дня на день ожидаю милого дорогого письмеца от моих МД и надеюсь услышать, что у Стеллы намного лучше с головкой и глазками; у меня все по-прежнему, никаких головокружений, а только каждый день легкое недомогание, с которым я готов примириться, только бы не стало хуже. Обедал с господином секретарем Сент-Джоном, но поставил условием, что мне предоставлено будет самому выбирать остальных гостей, в число которых я включил лорда Риверса, лорда Картерета, сэра Томаса Мэнсела[418] и мистера Льюиса; я пригласил также Мэшема, Хилла, сэра Джона Стэнли и Джорджа Грэнвила, но они были заняты. Я настоял на этом в отместку за то, что в прошлый раз мне пришлось обедать у него в такой скверной компании, и мы от души посмеялись над моей затеей. И еще я отважился пойти нынче в церковь, чего не делал уже целый месяц. А теперь хочу вас попросить, не могли бы вы прислать мне такой же полный отчет о здоровье Стеллы? — Отчего же, полагаю, что могли бы, и даже еще лучший. Мы обедали (говорите вы) у декана и до двенадцати играли в карты, еще там были мистер Френч, доктор Трэворс, и доктор Уиттинхем[419], и мистер (забыла его имя, тот самый, о котором я всегда говорю миссис Уоллс), сын банкира[420], чума его забери. Мы от души веселились; клянусь, все они очень славные люди. Вот только я проиграла крону, потому что должна вам признаться, мне не терпелось сделать ход, но ни разу не удалось получить взятку, хотя у меня раз были два черных туза, правда, без Манильо; Ну, скажите, Престо, ну разве это не обидно? — Уж лучше бы вы помолчали, сударыня.
26. Был по делу у господина секретаря, и он сказал мне, что полковник Филдинг намерен назначить Берниджа своим капитан-лейтенантом, то есть он будет выполнять обязанности капитана и будет получать всякие побочные доходы с этим связанные, но только без жалованья капитана, однако это первый шаг. Надеюсь, он будет этим доволен, а рекомендация герцогу Аргайлу, дайте только срок, сделает свое. Так что не приставайте ко мне больше со своим Берниджем. Готов поручиться, что плут отлично понимает, какими прекрасными ходатаями он заручился. Сэр Эндрю Фаунтейн и я были приглашены нынче на обед к миссис Ваномри. Вы говорите, что они люди ничем не примечательные; отчего же, они поддерживают знакомство с таким же избранным женским обществом, как я — с мужским; я встречаю у них всех знатных шлюх этой части города, и, например, не далее как нынче днем, встретил там обеих леди Бетти[421]; красота одной, благовоспитанность и добронравие другой, но только без потуг на остроумие обеих, составили бы очень милую женщину. Я теперь реже гуляю в парке; почему вы не гуляете в Гриноф-Сент-Стивен? Аллеи там лучше посыпаны песком, нежели на Мел. Право, до чего же противные эти ирландские дамы — никогда они не гуляют.
27. Дартнеф, я, малыш Гаррисон, новый издатель «Тэтлера» и художник Джервес обедали нынче у Джеймса[422] (не знаю его фамилии); это одно из тех мест, где Дартнеф частенько обедает, а он — истинный эпикуреец. Этот Джеймс — чиновник королевской кухни, у него небольшой уютный домик близ Сент-Джеймса; нас потчевали там королевским вином и такими изысканными яствами, что я не мог их в рот взять. — Три недели и три дня со времени получения последнего письма от МД; редкие подарки, что и говорить! — Но поймите, Престо, мы были так заняты бедняжкой миссис Уоллс, что не могли вам писать, ведь мы опасались, как бы она не умерла, и нам было так больно глядеть, как горевал архидиакон. Декан[423] только один раз выбрался ее проведать; но теперь она уже, слава богу, поправилась, и мы приходим посидеть с ней по вечерам. Ребенок умер на другой день после рождения, и она, между нами говоря, не слишком этим опечалена. — Нет, Престо, вы в самом деле нынче вечером какой-то удивительно бестолковый и ни слова не угадали, потому что и она и ребенок пребывают в добром здравии, и это очень даже славная девочка; похоже, что она будет жить; крестным был декан, а миссис Кэтрин и я — крестными. — Я собирался сказать — миссис Стоит, но я как-будто слыхал, что девушкам и замужним женщинам не положено быть крестными одному ребенку, хотя не знаю, почему именно я так подумал, да и не слишком меня это занимает; какая мне в самом деле о том забота? Просто надо же о чем-то поболтать.
28. Прогулялся пешком ради моциона в Сити и там пообедал; таков уж мой обычай, если стоит погожий день и дела предоставляют мне предлог, чтобы совершить хорошую прогулку; это, пожалуй, самое лучшее, чем я могу сейчас поддержать свое здоровье. Какой-то книготорговец собрал все, что мной написано, и напечатал на днях в одной книжке, а я понятия об этом не имел, потому что это сделано без моего ведома и согласия; получилась книга ценой в четыре шиллинга и называется она «Разные сочинения в прозе и стихах»[424]. Тук притворяется, будто ему ничего не известно, но, боюсь, что это все же его затея. В таких случаях разумнее всего набраться терпения и утешать себя тем, что впредь мне, по крайней мере, не станут больше этим докучать. Я, однако же, привезу с собой пару книжек для МД, на тот случай, если вы пожелаете в них заглянуть. Они, как я слыхал, расходятся здесь необычайно быстро.
1 марта. Утро. Я попросил Патрика поглядеть в своем «Альманахе», какое сегодня число и месяц, поскольку сомневался, не високосный ли нынче год. В «Альманахе» сказано, что это третий год после високосного, а я-то всегда считал, что каждый третий год — високосный. Очень рад, что они бывают так редко, хотя уверен, что когда я был молод, дело обстояло иначе; видать, времена с тех пор ужасно переменились. — Пишите мне, слышите, сударыни, а я тем временем заполню всю эту сторону, а другую оставлю для ответа. Сейчас я собираюсь написать епископу Клогерскому. Так что, доброго вам утра, сударыни. — Вечер. Обедал у миссис Ваномри, потому что весь день шел дождь; леди Бетти Батлер, зная, что я нахожусь там, прислала сказать мне, что надеется увидеть меня вечером у себя и что «Ваны» (мы их так называем) тоже там будут. Герцогиня[425] и она не поедут нынешним летом в Ирландию с герцогом. А засим я иду спать.
2. Дождливая погода вконец разорит меня на каретах и портшезах. Таскался нынче с вашим мистером Стерном; сопровождал его к Муру[426] и хлопотал о его деле в казначействе. Стерн твердит, что все его надежды только на меня, но я наотрез отказался хлопотать о нем перед мистером Гарли, потому что и без того слишком часто в последнее время беспокоил его чужими делами; и кроме того, говоря по правде, мистер Гарли сказал мне, что дело Стерна ему не по душе; тем не менее, я все же окажу ему услугу, потому что МД, как я полагаю, хотели бы этого. Но он лжет, утверждая, будто все его надежды только на меня, да и вообще он болван. Обедал я с лордом Эберкорном, сын которого Пизли женится на пасху на десяти тысячах фунтов.
3. Совсем забыл сказать вам, что присутствовал вчера на levee мистера Гарли; он уверял, что я пришел нарочно, чтобы увидеть его среди сборища болванов. Но я пришел разузнать, как обстоит дело с первина-ми, чтобы я мог уведомить об этом герцога Ормонда. Гарли пообещал, что он сам расскажет обо всем герцогу, и пригласил меня отобедать с ним сегодня. Каждую субботу лорд-хранитель печати, секретарь Сент-Джон и я обедаем у него, и еще по временам лорд Риверс; больше они никого не допускают. Патрик принес мне в парк несколько писем, среди которых одно было от Уоллса, а другое, да, поверите ли, другое было от наших маленьких МД № 11. Все остальные я прочитал в парке, а от МД — в кресле, придя из Сент-Джеймса к мистеру Гарли, и до чего же мне было приятно прочесть его и удостовериться, что у вас все в порядке. Но я все же не стану отвечать на него, по крайней мере в ближайшие три или четыре дня, а может все-таки отвечу раньше. Уж не одурел ли я? Но, право, при виде ваших писем и пес одурел бы от радости, если бы я завел для таких случаев пса, но только это был бы совсем маленький песик. — Я просидел у Гарли до начала десятого; мы о многом с ним беседовали вдвоем, после того как все остальные ушли, и я вполне откровенно высказывал ему свое мнение, когда он того желал. Он жаловался, что не совсем здоров, и пригласил меня снова пообедать с ним в понедельник. Домой я возвратился пешком, как подобает истинному джентльмену, дабы обо всем этом вам поведать.
