Но всякое сражение имеет свой конец, а поскольку здесь шло сражение с дьяволом, иными словами, битва не на жизнь, а на смерть, то и завершиться оно должно было чьей-то победой.
Победил кузнец, находившийся, правда, на пределе своих сил. Собрав последние их остатки, он в отчаянии хватил дьявола прямо по его огромному кривому носу, и тогда тот допустил тактическую ошибку — от боли и гнева у него вырвался вопль:
— Иисусе Христе!
— А… а… — с облегчением прохрипел кузнец. — Теперь ты Христа на помощь зовешь! Зови, зови! Только он тебе не поможет, ведь я и сам крещеная душа!
И он обрушился на дьявола с новым пылом, повалил его наконец на землю, придавил коленом грудь, схватил за буйную шевелюру и принялся ударять головой по твердому камню дороги.
— Перестань, кузнец! Сдаюсь! — захрипел дьявол.
— Нету тут никаких «сдаюсь»! — Кузнец знал свое дело.
— Проклятье! — взревел дьявол. — Ты что, не видишь, что я — жупник?
— Эге! — победоносно вскричал кузнец. — Теперь ты станешь еще за жупника себя выдавать! — Последовал очередной удар.
— Перестань, кузнец!
— Ясное дело, всякий дьявол захотел бы стать жупником, окажись он под моими коленями!
— Послушай, кузнец!
— Слышал уже. — Кузнец отвечал кулаком. — Ты хочешь шутки шутить с нашим жупником! С таким человеком? С такой силой? Не выйдет! Он тоже душа крещеная, хотя и грешник! А почему б ему и не быть грешником? Ведь не выхолостили ж его, когда попом обряжали? И вообще, что тебе до него? И не мое это дело, пока не начнет он вертеться вокруг моей Юлки.
— Перестань, проклятый! — из последних сил закричал дьявол. — Нужна мне твоя Юлка как прошлогодний снег!
— Что? — оскорбленно зарычал кузнец. — Прошлогодний снег? Ты так говоришь о моей Юлке? Да тебе сроду не найти такой бабы, будь ты хоть сам такой-растакой дьявол! Кабан черный! Вепрь рогатый!
— Ты в самом деле спятил, кузнец? — воскликнул дьявол. — Неужели ты не видишь, что это я, жупник? И рогов у меня нет!
— Как — рогов нет? Я их собственными глазами видел!
— Нету! Погляди хорошенько!
— Верно, рогов в самом деле нет. Погоди, однако, темь пройдет, — сказал кузнец, так как большое облако в тот момент закрыло луну.
Когда оно уплыло, кузнец взял в руки голову дьявола и стал вертеть ее, точно старый горшок.
— Теперь видишь, что это я, жупник?
— Нет, рогов не видно, — сказал кузнец. — Но что из этого следует? Да ровно ничего. Раз я мог обломать их у быка Устинара, так и у тебя тоже нетрудно отхватить эти два корешка. Вот видишь, еще и кровь течет! — И он провел пальцем по лбу дьявола.
— Иисусе Христе, ты вовсе спятил? — закричал снова дьявол. — Будь я дьяволом, я бы давно исчез! Разве б я позволил тебе молотить себя, как собаку?
— Исчез, как бы не так! — фыркнул кузнец. — Что ко мне в руки попадет, легко не исчезнет.
— О небеса, да ведь ты вовсе не веришь в дьявола!
— Не верю, пока он в руках у меня не окажется. А поймаю, так не отпущу!
— Слушай, кузнец! — заговорил дьявол. — Погляди-ка на меня как следует — и увидишь, что я в самом деле жупник!
— Не бойся, мы на тебя поглядим как следует!
— Что ты задумал? — встревожился дьявол.
— Пригоню тебя в трактир, — спокойно ответил кузнец.
— Ты совсем рехнулся!
— Помалкивай и вставай! — распорядился кузнец, подхватив свою железную болванку.
Дьявол и впрямь убедился, что кузнец сошел с ума, и отдался на волю судьбы. Завернувшись в пелерину, он пошел вперед.
Кузнец шагал следом, не спуская с него глаз. Теперь ему все больше начинало казаться, что это вылитый священник.
«А может, он в самом деле жупник? — подумал кузнец. — Но зачем он тогда налетел на меня? — И хотя мысли в голове у него двигались не очень быстро, его вдруг осенило — Потому что его оседлал дьявол… Но на меня-то он зачем полез? Ведь не баба же я?.. Нет, тут, должно быть, дьявол руку приложил… Что же тогда? Э, будь что будет! — Он махнул рукой. — Сами скоро увидим. Если он жупник, то жупником и останется. А коли дьявол, пусть хоть люди на него вблизи поглядят».
Они были уже почти возле самого трактира. Кузнец кашлянул, решив высказать дьяволу эту свою мысль, но не успел. Дьявол молниеносно обернулся, хватил кузнеца по голове и бросился бежать.
— Дьявол ты или жупник, погоди! — закричал кузнец и кинулся за ним следом.
Вероятно, дьяволу удалось бы счастливо отделаться, если б он спустился вниз к реке, в кустарник. Но он помчался в поле. Кузнец особым проворством не отличался, но ярость придала ему крылья, и он догнал соперника в поле, где отцвела гречиха. Почувствовав кузнеца почти за самой спиной, дьявол остановился на бегу и ловко подставил, ему ногу. Разогнавшийся кузнец растянулся во весь рост, а дьявол оседлал его, схватил за волосы и победоносно заявил:
— Вот так, а теперь я тебя!
Однако дьявол поспешил. Кузнец успел добавить ему синяков, прежде чем позволил себя одолеть. И, только усевшись у кузнеца на груди, дьявол спросил:
— А теперь решай, что я такое, жупник или дьявол?
— Не знаю, — прохрипел кузнец.
— Обещаешь, что будем спокойно разговаривать?
— Обещаю…
Дьявол соскочил с него и, сорвав пук цветущей гречихи, стал вытирать себе лицо. Кузнец, встав на колени, глядел на него во все глаза. Дьявол бросил траву, лицо у него было теперь почти белое.
— Жупник я или нет? — расхохотался он.
— Жупник! — Кузнец разинул рот. — Но… но… зачем эта дурацкая игра?
— Ха… ха… ха! — громыхал священник, хлопая себя по коленям. — Затем, что мне хотелось схватиться с тобой!
— Да ну? — удивился кузнец. — Ведь и мне того же хотелось… с первого же дня… Ха… ха… ха!
— Вот мы и схватились! Ха… ха… ха…
— И я вас отделал! — гордо произнес кузнец.
— И я тебя тоже! — возразил священник. — Но это не считается!
— Почему ж не считается?
— Потому что я тебе подставил ногу. А ты меня отделал не как жупника, Теодора Чара, а в личине дьявола. Если б ты притворился дьяволом, а я бы столь же глупо верил, как сейчас веришь ты…
— Я и теперь не верю в дьявола! — обиженно прервал кузнец.
— Брось! — махнул рукой жупник. — Я говорю, что тоже отделал бы тебя, если б ты дьяволом прикинулся! Всякий порядочный мужик его бы отделал. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул кузнец. — Вы хотите сказать, что все то, что мы устроили сегодня ночью, ничего не стоит?
— Ровным счетом ничего! — подтвердил священник. — Нам надо еще раз схватиться. Причем по-честному, глядя друг другу в глаза.
— Так давайте! — обрадовался кузнец.
— А чего ж откладывать, раз мы здесь! — озорно откликнулся священник и встал.
И снова грянул бой. И этот бой тоже был яростным и долгим, они разрыли и раскопали все поле, словно на нем боролись два стада диких свиней. Луна зашла, и заря вспыхнула, а они продолжали схватку.
— Когда зазвонят к заутрене, кузнец, перестанем. Если оба к тому времени устоим на ногах, значит, мы равны! — задыхаясь, предложил священник.
— Идет, — прохрипел в ответ кузнец и не мешкая двинул его по носу.
Зазвонили к ранней мессе, а оба они пока держались на ногах.
Тогда они пожали друг другу руки и весело засмеялись. Охотно уселись бы они теперь рядышком передохнуть, но время не ждало. Они заправили рубахи в брюки, кое-как почистились, разыскали пелерину священника и болванку кузнеца и поспешили домой, чтобы ненароком их кто-нибудь не увидел.
— Ты, по крайней мере, пристойно одет, — говорил священник. — Сам подумай, что скажут люди, увидев, как их пастырь в трико и рубашке кутается в пелерину?
— Скажут, что ночью его оседлал дьявол, — задумчиво ответил кузнец.
— Ха… ха… ха! А ты шутник! — расхохотался священник и от полноты чувств крепко огрел его по спине.
Проворно бежали они по долине. В горном ущелье, где кипел первый бой, кузнец увидел на дороге черный чулок с зашитыми в него двумя еловыми шишками.
— Это дьявольские рога, которые ты у меня вырвал, — сказал священник. — Отнеси их домой и повесь возле оленьих.
И опять они дружно смеялись.
Потом священник извлек из кустов свою одежду. Разыскал он и символы своей епитимьи: шаль и шляпу. И только посоха не нашлось, потому что кузнец сломал его во время сражения.
— Ничего, — сказал кузнец. — Таких палок у меня хватает. Сегодня же вам сделаю. Да и козлиный рог найдется.
Они смеялись, дружно шагая вперед.
Ох, какое же занималось чудесное осеннее утро! Засияло солнце и позолотило пожелтевшие листья так, что горные склоны вокруг искрились и трепетали.
— Разве не красиво? — расчувствовался священник.
— Красиво! — согласился кузнец. — Красоту» хоть ложкой хлебай.
Но священнику не удалось насладиться вволю, потому что в церкви звонили уже во второй раз.
