Дружески приветствую вас.
Лев Толстой.
13 ян. 1908.
Печатается по копировальной книге № 8, лл. 59—60.
Об Анне Николаевне Шараповой (1863—1923) см. т. 75, стр. 240.
Ответ на письмо А. Н. Шараповой от 17 декабря 1907 г. (почт. шт.) с сообщением об ее жизни и занятиях. «Здоровье у меня достаточно расшатано, и я больше всего думаю о смерти и философских вопросах, уясняющих значение жизни вообще», — писала она в этом письме.
Вместе с письмом Шарапова прислала рукопись на эсперанто с русским переводом статьи «одного парижского доктора» под названием «Evolucio de religia ideo» («Эволюция религиозной идеи»). Просила статью переслать по прочтении И. И. Горбунову-Посадову. В ЯЗ записан 13 января 1908 г. отрицательный отзыв Толстого об этой статье.
1908 г. Января 14. Я. П.
Любезный брат С. Гаврилов,
Нынче получил ваше письмо от 8 янв[аря] и нынче же отвечаю. Не обращаюсь на «ты», п[отому] ч[то] не взял эту привычку со всеми, то же, что вы мне пишете «ты», мне приятно. То, что вы пишете о жизни, о смысле ее, глубоко верно, и читать это мне было радостно. Не отвечал я вам на первое письмо1 п[отому], ч[то] ваши рассуждения о Бальмонте,2 Протопопове3 и вообще о стихах мне чужды и не только не интересны, но неприятны. Я вообще считаю, что слово, служащее выражением мысли, истины, проявления духа, есть такое важное дело, что примешивать к нему соображения о размере, ритме и рифме и жертвовать для них ясностью и простотой есть кощунство и такой же неразумный поступок, каким был бы поступок пахаря, к[отор]ый, идя за плугом, выделывал бы танцовальные па, нарушая этим прямоту и правильность борозды.
Стихотворство есть, на мой взгляд, даже когда оно хорошее, очень глупое суеверие. Когда же оно еще плохое и бессодержательное, как у теперешних стихотворцев, — самое праздное, бесполезное и смешное занятие. Не советую заниматься этим именно вам, п[отому] ч[то] по письмам вашим вижу, что вы можете глубоко мыслить и ясно выражать свои мысли.
Какое ваше положение теперь и чем вы занимаетесь? Очень рад буду ближе узнать вас. Братски жму руку.
Лев Толстой.
14 янв. 1908.
Ваше же замечание о ношении креста, о том, что в этом есть что-то ужасное, по моему мнению, неосновательно. Отчего же людям в память повешенного друга не носить на себе изображение виселицы? Это совершенно бесполезно и может казаться смешным и сантиментальным, но в этом нет ничего ни ужасного, ни дурного. Вообще замечаю в ваших письмах слишком большую поспешность и необдуманность, вследствие к[отор]ых рядом с прекрасно выраженными глубокими мыслями встречаются пустые и неверные.
Л. Т.
Впервые опубликовано без приписки в газете «Речь» 1908, № 88 от 12 апреля.
Сергей Васильевич Гаврилов — крестьянин с. Шиловки Симбирской губ. Кончил сельскую школу. Занимался сельским хозяйством. Печатался в симбирской газете «Народные вести». Во многом разделял мировоззрение Толстого. Был в Ясной Поляне в мае 1909 г. Автор книги «Бродяга (Из встреч с Л. Н. Толстым)», М. 1912. Его мысль о богатстве, присланная при письме от 11 февраля 1908 г. помещена Толстым в «На каждый день», 14 октября (см. т. 44). См. Г, 1, стр. 283.
Ответ на письмо С. В. Гаврилова от 8 января 1908 г. Гаврилов писал о близости своих взглядов на земную жизнь, бога с взглядами Толстого, о поэзии Бальмонта и о недостаточности христианского элемента в его стихах. В конце письма он писал: «Пишу тебе это письмо как раз в тот вечер, в который нашел ошибку», а именно: ношение креста на шее. Я задал себе вопрос такого рода: для чего носят христиане крест на шее? Люди, большая часть или говорят: «Так нужно; так попы учат», или говорят: «В память распятия Христа». Мне это показалось малоубедительным, и я стал искать лучшего ответа на этот вопрос... Будь добр, напиши мне ответ. Я буду ждать».
1 Это письмо С. В. Гаврилова в архиве не найдено.
2 Константин Дмитриевич Бальмонт (1867—1942), поэт-декадент. Был у Толстого в Гаспре в 1902 г. Толстой относился отрицательно к его творчеству.
2 О ком идет речь, редакции неизвестно. Возможно, что имеется в виду критик Михаил Александрович Протопопов (1848—1915).
15. С. А. Толстой от 15 января.
1908 г. Января 16. Я. П.
Чувствую, милая Таничка, как я виноват перед тобой за то, что ни словом не ответил на твое милое письмо еще давно.1 У нас полон дом народа самого мне близкого. За столом 12 человек, все, кроме Ю[лии] И[вановны],2 вегетарьянцы: Чертков,3 Беневский,4 милый Хрисанф,5 вчера б[ыли] Сергеенко,6 Плюснин, очень интересный молодой человек из Хабаровска.7 А мамà в Москве.8 Доктора признали, что причина ее лихорадки должно быть какое-нибудь внутреннее расстройство, мож[ет] быть последствие операции.9
Хотелось бы много серьезно поговорить с тобой, не о тебе и о себе, а о том, о чем не переставая думаю: о жизни и смерти, да нельзя в письме.10 Скажу только, что жизнь тем лучше становится, чем ближе к смерти и чем меньше ей дорожишь. С особенной силой испытываю это теперь и как бы желал, чтобы другие, особенно близкие и любимые, как ты, испытывали бы то же. То было желание славы людской, по крайней мере примешивалось, а теперь уж не знаю à tort или à raison,11 но так хочется передать другим то твердое, беспеременное счастье, к[отор]ое испытываешь и к[отор]ое так легко. Но Таничка маленькая?!12 Понимаю, что при ней, при этой плотской любви, как та, к[отор]ую испытываете вы, и ты и твой милый, добрый, умный муж, к этому милому существу, это невозможно пока. Думаю, что это не самомнение, но так хочется высказать получше то, чтó мне так ясно. Не думай, что я думаю, что, если я выскажу хотя бы самым лучшим образом, чтò знаю, что все сейчас поверят, знаю, что не только не поверят, но презрительно, снисходительно улыбнутся, но все-таки буду рад, если перед отъездом туда удастся высказать всё, чтò узнал.
Целую тебя, Мих[аила] Сер[геевича], Таничку, Наташу.13
Л. Т.
16 янв. 1908.
O Татьяне Львовне Сухотиной (1864—1950) см. т. 66, стр. 27.
1 Последнее письмо Т. Л. Сухотиной было от 8 января 1908 г.
2 Об Юлии Ивановне Игумновой см. т. 76.
3 Владимир Григорьевич Чертков, приехавший из Англии. Пробыл в России конец января и начало февраля. В Ясную Поляну приехал 15 января.
4 Иван Аркадьевич Беневский. См. письмо № 38.
5 О Хрисанфе Николаевиче Абрикосове (р. 1877) см. т. 72, стр. 504.
6 О Петре Алексеевиче Сергеенко см. т. 68, стр. 19.
7 О Василии Васильевиче Плюснине (р. 1877) см. т. 74, стр. 113.
8 С. А. Толстая пробыла в Москве с 12 по 21 января.
9 Нездоровье С. А. Толстой (ежедневно лихорадило) продолжалось всю первую половину января. Операция (перитонит) была сделана 2 сентября 1906 г.
10 См. записи Дневника в январе 1908 г., т. 56.
11 [правильно] или [неправильно].
12 Татьяна Михайловна Сухотина (р. 1905), дочь T. Л. Сухотиной.
13 Наталья Михайловна Сухотина (1882—1926), дочь М. С. Сухотина от первого брака, впоследствии вторая жена H. Л. Оболенского.
* 17. М. А. Беневской-Моисеенко.
1908 г. Января 17. Я. П.
Милая Марья Аркадьевна,
Брат ваш И[ван] А[ркадьевич]1 прочел мне ваше письмо, и когда мы говорили с ним про вас, он позволил мне и даже посоветовал написать вам, чего мне очень хотелось и чего я не решился бы сделать без его позволения.
Слушая первую часть письма, я тщетно удерживался от слез и просто расплакался от умиления и радости сознания полного духовного единства с человеком, казалось бы, совершенно чуждым и иного склада мысли. Вы так прекрасно выразили те истинные основы жизни, к[отор]ыми мы все живем, и это выражено было так искренно и так неожиданно, что я, слушая эту часть письма, испытал самое радостное чувство. Тем более тяжело поразила меня вторая часть письма, совершенно несогласная, даже прямо противуположная первой части. Мне представлялось нечто подобное тому, что сделал бы человек, томившийся жаждой, когда он, придя к светлому, чистому источнику, вместо [того], чтобы утолить тут свою жажду, побрел куда-то в пески, где никак не может быть того, чего он ищет и что уже было доступно ему. Вы делаете то же самое, отыскивая разрешения вопроса жизни (как прожить вам, М[арье] А[ркадьевне], свою жизнь) в том, чтò называется наукой, тогда как разрешение дано вам и вы усвоили его себе с необыкновенной ясностью и искренностью.
Для того, чтобы вам вполне выяснить свою мысль, мне, может быть, придется много написать. Прошу извинить меня за это. Ваше, простите меня, заблуждение, происходит вот отчего:
С тех пор, как живут люди, они всегда, и теперь в огромном большинстве, никогда не жили и не живут без религии (религия это установленное человеком между собою и всем бесконечным по времени и пространству миром или духовным началом отношение, из к[оторого] вытекает руководство поступков). В нашем же христ[ианском] мире случилось нечто особенное, приведшее этот мир в то ужасное, безумное, скрытое внешними формами, хуже чем зверское состояние, в к[отором] живут теперь христ[ианские] народы. Случилось именно то, что христианство, открыв людям тот высший закон жизни, следуя которому, люди найдут высшее, доступное им и личное и общее благо, христианство это истинное, включая в себя как conditio sine qua non2 непротивление злу насилием, было так искусно, незаметно, с помощью всякого рода внушения изменено, что от него ничего не осталось кроме названия. На место христианства, указывавшего человечеству далекий вперед путь совершенствования и приближения к благу установилось уродливое, бессмысленное, идолопоклонническое, жреческое учение, стоявшее гораздо ниже общего среднего уровня людей христианского мира, и всё больше и больше отстававшего от этого уровня. Мало того, что установившееся учение стояло ниже общего уровня, оно понижалось еще тем, что истинное христ[ианское] учение, хотя смутно, неясно, но проникало в сознание людей и общий уровень поднимался и учение всё больше и больше отставало и сделалось, наконец, то, что переживается теперь; то, что христ[ианские] народы живут с каким-то не удовлетворяющим главным требованиям религии подобием ее, в сущности без всякой религии, т. е. в таком положении, в к[отором] никогда не жили и не могут жить люди. Положение это очень дурно, но оно в нашем христианском мире усилилось еще следующим несчастным усложнением.
