На обратном пути, когда они ехали по вечерним улицам, Сильвию внезапно прорвало и она обрушила на Терезу признания, о которых та не просила. Тереза молча слушала ее вполуха, от сегодняшнего дня у нее остался горький привкус, и она вспоминала о своем новом любовнике с таким душевным теплом, словно они расстались навеки и он был уже где-то далеко-далеко от нее.
71
Несколько дней спустя пришло письмо от господина Мауэрхольда, в котором он просил ее «срочно приехать». Она уже три недели не видела Франца и сильно разволновалась. Господин Мауэрхольд принял ее по-дружески, но был явно смущен. Его жена робко молчала. Наконец он объявил, что по семейным соображениям они с женой должны уехать из Вены и поселиться в небольшом городке в Нижней Австрии, поэтому он вынужден просить Терезу отдать мальчика на воспитание кому-нибудь другому. Тереза облегченно вздохнула. Она сказала, что, вероятно, Францу будет полезно вновь покинуть большой город и жить в маленьком поселке и она готова и после переезда оставить его у теперешних опекунов, поскольку ему, очевидно, так хорошо у них живется. Тут Мауэрхольды совсем смутились, и она поняла, что от нее кое-что утаили. После ее настойчивых требований объяснить, в чем дело, она наконец узнала, что Франц недавно совершил небольшую кражу у них в доме. Когда эти слова были сказаны, жена чиновника, до тех пор молчавшая, не смогла больше сдерживаться. Эти небольшие кражи, мол, не самое страшное. Мальчишка так безобразно ведет себя, и у него столько дурных привычек, что она лучше не будет об этом говорить. И в школе на него тоже жалуются. А компанию он водит с самыми отпетыми ребятами по соседству и до глубокой ночи шляется по улицам, так что и представить себе нельзя, куда это со временем приведет одиннадцатилетнего мальчишку. Тереза сидела понурившись, словно виноватая. Ну конечно, она понимала, что при этих обстоятельствах она не может настаивать на своем предложении и хочет лишь подождать, пока мальчик вернется из школы, чтобы тут же забрать его с собой. Господин Мауэрхольд, обменявшись взглядами с женой, осторожно заметил, что особой срочности нет, несколько дней с этим можно и подождать, они готовы подержать мальчика у себя, пока Тереза не найдет для него нового жилья. Тереза удивилась, заметив, что у этого доброго человека на глазах выступили слезы. И он же еще и принялся ее утешать: некоторые подростки, в этом опасном возрасте вроде бы законченные негодяи, потом становились вполне приличными людьми. Время, когда Франц должен был вернуться из школы, давно миновало. И Тереза, отпросившаяся у хозяйки всего на несколько часов, не могла больше ждать. Она поблагодарила господина Мауэрхольда, пообещала немедленно заняться поисками жилья для Франца и ушла. По дороге домой она немного успокоилась и решила с кем-нибудь посоветоваться, что ей теперь делать. Но с кем? Может, поделиться с матерью? Или написать Альфреду? Да что они могут посоветовать, а тем более чем помочь? Ей придется все решить самой и самой же все исполнить.
На следующий день она случайно встретилась в городском парке с Сильвией. Та была, пожалуй, последней, кому Тереза в других обстоятельствах хотела бы довериться и к кому обратилась бы за советом. Но, пребывая в состоянии тревоги, нетерпения и жажды найти сочувственную душу, она выложила Сильвии все — больше, чем рассказывала в жизни кому-либо другому. И, словно в награду за это доверие, именно в Сильвии она нашла такую сердечную, умную и вдумчивую советчицу и подругу, какой никогда не ожидала найти. Та уговорила Терезу немедля оставить ее теперешнее место работы и вообще покамест не наниматься никуда воспитательницей, а снять вместе с сыном маленькую меблированную квартирку и давать побольше уроков. Сама же Сильвия берется в кратчайшие сроки достать для Терезы несколько таких уроков, а кроме того, одолжит ей на первое время небольшую сумму. «Есть же у меня все-таки кое-какие сбережения», — добавила она с лукавой улыбкой, которую Тереза предпочла не заметить. Но предложение Сильвии приняла с благодарностью.
И с новыми надеждами и возродившейся энергией Тереза взялась за выполнение столь превосходного плана. Ее просьба об увольнении была встречена в семье директора банка с некоторым недоумением. Обе девочки никак не хотели ее отпускать, старшая даже рыдала в три ручья, и Тереза была растрогана любовью, которую, сама того не подозревая, заронила в юное девчоночье сердце.
72
Душным летним днем Тереза и Франц поселились в меблированной квартирке из двух комнат и кухни, находившейся в довольно новом и скромном, но содержащемся в чистоте доме на удобно расположенной тихой улочке предместья. Еще до переезда она обеспечила себе несколько уроков, расспрашивая членов семей, где она раньше работала, откликаясь на газетные объявления, да и Сильвия ей помогала; с деньгами за эти уроки она надеялась худо-бедно обеспечить существование себе и сыну. Пришлась ей весьма кстати и небольшая сумма, которую супруга директора банка подарила ей при прощании. Для нее было бесконечно важно впервые в жизни иметь что-то вроде собственного крова над головой. И ей казалось, что ее сыну ничего так не хватало, как совместного проживания с родной матерью. Школа, в которой он теперь учился, была расположена достаточно далеко от прежней, и Тереза надеялась, что он перестанет водиться с прежними дружками. Как она знала по опыту, в первые недели на новом месте все представляется в довольно розовом свете. Более того, ей мерещилось, будто она только теперь начинает по-настоящему общаться с сыном. Некоторая детскость его натуры, слишком рано утраченная, постепенно вновь начала проявляться. Как прекрасно было сидеть вместе с ним за обедом, приготовленным ею самой, как чудесно было вечером, приходя домой после уроков, попадать в его бурные объятия и как радостно становилось на душе, когда он оказывал ей честь, прося ее совета при выполнении какого-нибудь трудного задания. Тереза чувствовала себя спокойной, довольной, почти счастливой. В письмах к Альфреду, которые она писала, желая поделиться, она подробно рассказывала обо всем этом и его сообщению о скором переезде в Вену, где он получил место ассистента в психиатрической клинике, обрадовалась как возвращению друга, а не бывшего любовника.
73
Однажды после почти годичного перерыва Тереза получила крайне удивившее ее приглашение на обед от своего брата Карла и встретила там среди гостей молодого врача и пожилого профессора гимназии, связанных с доктором Карлом Фабером, как выяснилось из разговора за столом, близкими политическими взглядами. Больше всех за столом говорил Карл, гости же, в том числе и профессор, старше Карла лет на десять, почтительно внимали ему, и у Терезы сложилось впечатление, что брату важно было доказать ей, какое важное место занимает он среди товарищей по партии. Ее невестка, несколько месяцев назад ставшая матерью, удалилась сразу после трапезы, но Тереза осталась в мужской компании. Они приятно беседовали, и, когда речь зашла о профессии Терезы и ее работе воспитательницей и учительницей, профессор не мог скрыть своего сожаления по поводу того, сколь часто приходилось ей находиться в подчинении, можно, пожалуй, даже сказать в услужении у людей чуждой расы, и он назвал одной из главнейших задач законодателей навсегда исключить возможность столь недостойного положения. Он говорил звучным голосом и как по писаному — в противоположность молодому врачу, который буквально через слово заикался, в то время как ее брат, хоть невзначай и кивал головой, иногда насмешливо щурился, а временами даже окидывал профессора тем характерным, слегка коварным взглядом, который был так хорошо знаком Терезе.
От Рихарда неделями, а то и месяцами не было ни слуху ни духу, и она уже обрадовалась, что теперь можно о нем позабыть, как вдруг совершенно неожиданно пришло письмо от Сильвии с приглашением на новую встречу «avec nos jeunes amis de l’autre jour»[3]. Ее первым порывом было: отказаться.
За это время она уже привыкла проводить вечера дома с сыном. Однако когда Сильвия повторила приглашение уже лично, Тереза дала себя уговорить и провела с ней, ее дружком-блондином и Рихардом вечер, который, начавшись вполне прилично, постепенно становился все более бурным и закончился самым разнузданным образом. Вернувшись домой на рассвете, она восприняла как неожиданное и даже незаслуженное счастье, что нашла своего мальчика спокойно спящим в кровати. Хотя ей не в чем было обвинять Рихарда, как, впрочем, и ему ее, она твердо решила больше никогда с ним не видеться.
Приглашения от брата продолжали время от времени приходить, и вскоре Тереза опять встретилась там с профессором, который теперь принял по отношению к ней некий неуклюже-галантный тон и не отказал себе в удовольствии ближе к вечеру проводить ее до самого дома. Спустя несколько дней брат сообщил, что профессор живо ею интересуется, предположительно при первой же возможности объяснится с ней по всей форме, и по-братски посоветовал ей не отказывать ему с ходу и безоговорочно — даже в том случае, если она в данное время чувствует себя привязанной к кому-нибудь другому. «У меня нет ни перед кем никаких обязательств», — жестко отрезала Тереза. Карл сделал вид, что не заметил ее тона, и только сухо выразил признание несомненных достоинств своего товарища по партии, который снискал безусловное уважение у начальства и в течение ближайших лет, вполне вероятно, будет назначен директором гимназии в одном из крупных провинциальных городов.
