— Всё равно не годится!
Сансиро говорил всё бессвязней. Ёдзиро, как умел, развлекал его и вдруг заметил, что Сансиро уснул. Примерно через час Сансиро проснулся и спросил, глядя на Ёдзиро:
— Ты ещё здесь?
Сейчас Сансиро выглядел лучше.
— Ну, как себя чувствуешь?
— Голова тяжёлая, — ответил Сансиро.
— Простудился, наверно, — снова сказал Ёдзиро.
— Простудился, наверно, — словно эхо, повторил Сансиро.
Через некоторое время Сансиро спросил:
— Ты как-то спрашивал меня, знаю ли я новость о Минэко-сан?
— О Минэко-сан? Где это было?
— На факультете.
— На факультете? Когда же?
Ёдзиро никак не мог сообразить. Пришлось Сансиро напомнить ему всё в подробностях.
— Да, да, что-то такое, кажется, было, — сказал Ёдзиро.
«До чего же безответственный человек», — подумал Сансиро. Видя, как Сансиро огорчён, Ёдзиро решил вспомнить, о чём шла речь.
— Вот о чём, по-моему, — сказал он наконец. — О том, что Минэко-сан выходит замуж, да?
— Уже решено?
— Как будто бы да, но точно не знаю.
— За Нономию-сан?
— Да нет, вовсе не за Нономию-сан.
— Тогда… — начал Сансиро и осёкся.
— Ты знаешь?
— Не знаю, — ответил Сансиро.
— Ничего не понимаю, — сказал Ёдзиро, слегка наклонившись вперёд. — Странные вещи творятся на свете. Но скоро, я думаю, всё прояснится.
Мог бы сразу сказать, что за странные вещи, подумал Сансиро. Однако Ёдзиро с присущим ему хладнокровием умалчивает о них и непонятно, что кажется ему странным. Сансиро ещё немного подождал, потом разозлился и потребовал, чтобы Ёдзиро рассказал без утайки всё, что касается Минэко. Ёдзиро рассмеялся.
— Глупец ты, право, что думаешь об этой девушке, — сказал он, то ли в утешение Сансиро, то ли ещё для чего-то. — Что толку о ней мечтать? Во-первых, она тебе почти ровесница. Это только в старину влюблялись в мужчину ровесника, во времена О-Сити Яоя[77].
Сансиро молчал. Он никак не мог понять, к чему клонит Ёдзиро.
— Ты спросишь, почему? — продолжал тот. — Сравни юношу и девушку лет двадцати. Юноша во всём ей уступает. И она его ни во что не ставит. Кому же охота идти замуж за человека, которого презираешь. Правда, таким образом девушки рассуждают редко. Если они будут считать, что в мире нет им равных, придётся жить в одиночестве. Такое часто случается с богатыми невестами. Они, правда, выходят замуж по собственной воле, но потом всю жизнь презирают своих мужей. Минэко-сан куда выше их. Она не выйдет за человека, которого не сможет уважать, как мужа. Претендент на её руку должен с этим считаться. Так что ни ты, ни я в мужья ей не годимся.
Теперь Сансиро попал в одну компанию с Ёдзиро. Однако он упорно молчал.
— Разумеется, мы с тобою обладаем куда большими достоинствами, кто бы что о нас ни думал. Но Минэко сможет их оценить не раньше, чем лет через пять-шесть. Но разве станет она ждать так долго. Стало быть, это пустой номер.
Ёдзиро почувствовал, что совсем не к месту употребил это выражение, и смущённо засмеялся.
— Что говорить, через несколько лет в Японии появятся девушки более высокого класса. Ведь женщины в избытке. Поэтому не стоит из-за них хворать и валяться с температурой… Мир велик, и причин для беспокойства нет. Говоря по правде, у меня масса возможностей, но всё до того надоело, что пришлось сказать, будто по служебным делам еду в командировку в Нагасаки.
— Это ты о чём?
— О чём? О моей девушке.
Сансиро удивился.
— Поверь, к таким девушкам тебе и близко подходить не случалось. А я отказался, заявил, что еду в Нагасаки проводить опыты с бактериями и на какое-то время нам придётся расстаться. И вдруг она говорит, что придёт проводить и принесёт яблоки, у меня аж душа в пятки ушла.
Не переставая удивляться, Сансиро спросил:
— Что же будет?
— Понятия не имею. Наверно, ждёт меня на станции с яблоками.
— Какой же ты толстокожий! Разве можно так поступать!
— Знаю, что нельзя, и её жаль, а сделать ничего не могу. Жизнь заставляет. По правде говоря, она с самого начала считала меня студентом медицинского факультета.
— Зачем же без нужды лгать?
— Тут, видишь ли, есть особые обстоятельства. Однажды я даже попал в весьма щекотливое положение, когда она заболела и попросила её осмотреть.
Сансиро это показалось забавным.
— Я посмотрел язык, постучал по груди, словом, врал что-то. Но когда она попросила разрешения прийти ко мне на осмотр в больницу, тут уж я совсем скис.
Сансиро расхохотался.
— Таких случаев сколько угодно, — продолжал Ёдзиро, — и, пожалуй, лучше всего сохранять спокойствие.
Неизвестно, что имел в виду Ёдзиро, но Сансиро развеселился.
Наконец Ёдзиро заговорил о том, какие странные вещи происходят на свете. Оказывается, предложение сделано и Ёсико и Минэко. Это бы ещё ладно. Но жених, говорят, один и тот же. Вот что странно.
Сансиро показалось, что Ёдзиро решил над ним посмеяться. Правда, он собственными ушами слышал разговор о замужестве Ёсико. Но, может быть, он ослышался и речь шла о Минэко? Впрочем, разговор о замужестве Минэко совсем не походил на выдумку. Сансиро очень хотелось узнать всё точно. И Ёдзиро обещал помочь. Он скажет Ёсико, что Сансиро болен, девушка придёт его навестить, и Сансиро обо всём её спросит. Неплохо придумано.
— Так что придётся тебе пить лекарство и ждать.
— Даже если выздоровею, не встану с постели. Буду лежать и ждать.
Они посмеялись, и Ёдзиро ушёл. На обратном пути Ёдзиро пригласил к другу жившего неподалёку врача.
Врач пришёл вечером. Он стал щупать пульс, и тут только Сансиро заметил, что это молодой, очень вежливый мужчина. Видимо, ассистент, решил Сансиро. Через пять минут был поставлен диагноз — грипп. Врач велел вечером принять лекарство и следить, чтобы не продуло.
На следующий день Сансиро стало лучше, меньше болела голова. Когда лежишь, самочувствие совершенно нормальное. Только встать трудно — голова кружится. Пришла служанка и сказала, что в комнате очень душно. Завтракать Сансиро отказался, он лежал и смотрел в потолок. Временами дремал — давали себя знать температура и усталость. Сансиро даже испытывал особое удовольствие от лежания в постели, когда не надо было делать над собой никаких усилий: хочешь — спи, не хочешь — так лежи. Но, конечно, потому, что болезнь лёгкая.
Пролежав так несколько часов кряду, Сансиро заскучал и стал ворочаться с боку на бок. День был чудесный. Солнечные лучи, проникавшие через сёдзи, постепенно перемещали тени. Весело чирикали воробьи. Хоть бы Ёдзиро пришёл, думал Сансиро.
В этот момент служанка раздвинула сёдзи и доложила, что пожаловала гостья. Сансиро никак не ожидал, что Ёсико придёт так скоро. Впрочем, Ёдзиро, как всегда, проявил расторопность. С постели Сансиро не поднялся, лишь впился взглядом в открытые сёдзи. Вскоре там показалась высокая, стройная Ёсико. Прежде чем войти, она замешкалась, видимо, несколько оробела.
— Входите, пожалуйста, — сказал, приподнявшись, Сансиро.
Ёсико закрыла сёдзи и села у изголовья. Небольшая комната казалась ещё теснее от царившего в ней беспорядка — сегодня здесь не убирали.
— Лежите, прошу вас, — сказала Ёсико.
Сансиро откинулся на подушку и, исполненный блаженства, произнёс:
— Душно здесь?
— Да, немного, — спокойно ответила Ёсико без тени неудовольствия. — Что с вами? Сильный жар? А врач был?
— Да, вчера вечером. Определил грипп.
— Нынче с самого утра прибежал Сасаки-сан и говорит: «Огава серьёзно заболел, пока неизвестно чем. Сходите проведайте его, пожалуйста». Мы с Минэко-сан так испугались!
Опять этот Ёдзиро наболтал лишнего. Как говорится, поймал Ёсико на удочку. Сансиро огорчился и стал благодарить:
— Большое вам спасибо!
Ёсико принесла в корзинке мандарины.
— Вот, Минэко-сан велела купить, — простодушно пояснила она.
Сансиро снова стал благодарить.
— Минэко-сан просила кланяться вам, эти дни она занята и не смогла прийти.
— Видимо, чем-нибудь серьёзным занята?
— Да, серьёзным, — ответила Ёсико. Взгляд её больших чёрных глаз покоился на лице Сансиро. Глядя на очень белый лоб девушки, Сансиро вспомнил их первую встречу в клинике. Она выглядела тогда такой же грустной, как сейчас, и в то же время жизнерадостной.
— Очистить вам мандарин? — заботливо спросила Ёсико.
Она вытащила плод из зелёных листьев, в которые он был завёрнут. У Сансиро пересохло в горле, и он с наслаждением высосал сладкий ароматный сок.
— Вкусно, правда? Тем более что это Минэко-сан прислала.
— Спасибо, очень вкусно, только я больше не хочу.
Девушка достала из рукава кимоно платок и вытерла руки.
— Что вы решили насчёт предложения, которое вам сделали? — спросил Сансиро.
