так, будто они из другой страны.
Едва они вошли, воцарилась тишина, словно их присутствие каким-то образом высосало жизнь из бара. Наблюдая за местными завсегдатаями, я заметила молчаливый обмен кивками и враждебные косые взгляды на новых клиентов.
От городской пары осуждение окружающих не укрылось, они замолчали и сели на барные стулья, пытаясь занимать как можно меньше места.
– Что закажете? – спросил их бармен.
Мужчина в свитере заказал пиво, а тощая женщина – водку с содовой. Оба с улыбкой поблагодарили бармена и старательно игнорировали взгляды, сверлящие дырки в их спинах.
– Хочешь уехать сегодня вечером или завтра? – спросил мужчина в свитере. Он говорил тихо, как будто беседа в баре считалась дурным тоном.
– Сегодня, – сказала женщина. – Пробок будет меньше.
Мне было легко почувствовать определенную солидарность с местными жителями. Однако городская пара случайно преподнесла мне подарок, за который я не могла их мысленно не поблагодарить. В деревушку, очевидно, таких людей приезжало довольно много. В выходные население увеличилось чуть ли не вдвое за счет состоятельных отдыхающих. Но зимой они выезжали за город все реже и реже из-за снегопадов. Значит, их дома пустовали. Вполне возможно, я смогу жить в роскоши по крайней мере пять дней в неделю.
Городская пара тоже собиралась уезжать, оставив свой загородный дом. Я немного подождала, слушая ворчание других посетителей о том, как сволочные власти поднимают налоги и рушат местную экономику, а потом вышла на улицу. Парочка села в «Мини Купер» Свитера, я же прыгнула в свой «Джип» и последовала за ними. Через три километра «Мини» свернул к одному из домов. Если они уезжают сегодня вечером, я смогу заселиться в понедельник.
Я вернулась в «Уайлдейкр», разогрела на газовой плитке банку тушеной говядины и уселась на причале, закутавшись в шарф, чтобы поглядеть на звезды.
* * *
Следующим утром я проснулась от ружейных выстрелов. Они доносились издалека, и я не слышала голосов, поэтому снова позволила себе задремать. Ничего удивительного, охотничий сезон в разгаре. Под звуки стрельбы я вполне могла засыпать; мешал мне человеческий гомон.
Голоса не заставили себя ждать. Раздался вопль, дикий крик боли прямо под дверью моей хижины. Потом – шаги и другие мужские голоса, недоумевающие, что произошло. Один из охотников попался в мою ловушку. Пожалуй, ловушки апачей были излишними. Я соорудила их, чтобы ко мне никто не подкрался ночью, а не для того, чтобы поранить случайного прохожего и выдать ему свое присутствие.
Я выглянула в окно и увидела троих мужчин рядом с несчастным, угодившим в ловушку. Один из них заметил ветки, маскирующие ямы в земле, сделал несколько осторожных шагов, а затем убрал камуфляж прикладом винтовки. Он глядел вниз, на торчащие из ямы шипы.
– Нашел еще одну! Что здесь, черт возьми, происходит? Это же лагерь для детей, верно?
Двое других мужчин помогали товарищу освободить ногу, а четвертый стал бродить по территории в поисках ловушек – и, разумеется, меня.
– Здесь кто-то живет, – сказал самый любопытный охотник, входя в хижину прямо напротив моей.
Дверь в мой домик была вне их поля зрения, но чтобы добраться до машины, мне пришлось бы пробежать мимо трех вооруженных мужчин – четырех, если считать застрявшего в яме. Я сняла с кровати спальный мешок и сунула его в незаметную нишу, надела ботинки и пальто, взяла зажигалку и ключи от машины. И помчалась за столовую лагеря, пока любопытный охотник осматривал другую хижину. Остановившись позади здания на небольшой полянке, я собрала кучу хвороста и листьев, развела костерок и подложила в него три полена.
Через окно столовой я видела мужчин с оружием на плечах, обыскивающих домики.
Как только огонь разгорелся, я побежала в лес по тропе длиной около трех километров в форме пьяного полумесяца. Она вела на прогалину в нескольких метрах от моей хижины, на той стороне лагеря, где под навесом стоял «Джип». Я неслась через лес так быстро, как могла.
Через двадцать минут, оказавшись на краю поляны, я поползла вдоль опушки, высматривая охотников. У лагеря увидела раненого, сидящего на бревне. Со стороны костра доносился шум, оттуда все еще поднимался столб дыма.
Я пронеслась мимо раненого к главной дороге. На воротах по-прежнему висел мой замок, а перед забором стоял пикап «Форд», загораживавший единственный выезд.
Я заглянула в пикап – ключи были внутри. Тут раздались три выстрела в воздух. Видимо, раненый охотник хотел связаться с друзьями. Я проехала на их «Форде» метров двадцать по изрытой воронками тропе, пока не нашла маленькую поляну. От нее шел спуск к ручью. Я не хотела выводить из строя машину охотников, но мне нужно было убедиться, что они не бросятся в погоню. Я нажала на газ, и пикап спикировал в русло ручья, погнув бампер.
Я выбралась из машины и пошла вверх по каменистому склону. Найдя свой старенький «Джип», прыгнула на сиденье и завела двигатель.
Охотников было видно в зеркале. Я вдавила педаль газа в пол и пригнулась – несколько пуль застряли в багажнике. Я резко свернула вправо на главную дорогу, подрезав «Субару», который отчаянно загудел, и помчалась вперед, оставив позади «Субару», охотников и свой приют в лагере «Уайлдейкр».
* * *
23 августа 2015 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Я буду продолжать писать, даже если ты не читаешь. Только что узнал, что с тобой случилось, кем ты стала, за кого вышла замуж. Вся твоя история теперь в газетах. Все знают, что ты жива.
Скажи мне только одно: это ты его убила?
Р.
Охотники украли у меня еще несколько недель лагерной жизни. Я не держала на них зла. Вероятно, я пережила бы холодные ночи со спальным мешком и запасом провизии, но после первого же снегопада застряла бы в лагере до весны или до приезда снегоуборочной машины. Кроме того, я уже знала, каким будет следующий шаг. Просто сделала его чуть раньше, чем планировала изначально. Первые три ночи после стычки с охотниками я спала в «Джипе» на привале у туристической тропы.
В воскресенье я начала охоту за домом. Заходила во все местные заведения – столовые, супермаркеты, лавки, – но больше всего мне нравились фермерские рынки. Городские всегда выделялись, даже если не хотели этого. Я заметила, что предпочитаю свитеры, водолазки, вельвет и джинсы, заранее поношенные китайским производителем.
В основном я следила за парами. Они закидывали провизию в багажник новенького «Джипа», «Мерседеса» или «Рейндж-Ровера» и ехали по извилистым проселочным дорогам, окаймленным опавшими листьями и
