то мне сейчас надо на службу, на ту, какая у меня есть. Так хотите, чтобы я поговорил с ней?
— Я боюсь, что ты погорячишься, — говорит матушка.
— Ладно, — говорю. — Тогда не буду.
— Но надо же что-то делать, — говорит матушка. — Ведь иначе люди будут думать, что я сама ей разрешаю прогуливать уроки и бегать по улицам или что я бессильна воспретить ей… О муж мой, муж мой, — говорит. — Как мог ты. Как мог ты покинуть меня в моих тяготах.
— Ну-ну, — говорю. — Вы этак совсем расхвораетесь. Вы либо на день ее тоже бы запирали, либо препоручили б ее мне и успокоились на том бы.
— Родная плоть и кровь моя, — говорит матушка и плачет.
— Ладно, — говорю. — Я займусь ею. Кончайте же плакать.
— Старайся не горячиться, — говорит она. — Не забывай, что она еще ребенок.
— Постараюсь, — говорю. Вышел и дверь затворил.
— Джейсон, — мамаша за дверью. Я не отвечаю. Ухожу коридором. — Джейсон, — из-за двери снова. Я сошел вниз по лестнице. В столовой никого, слышу — Квентина в кухне. Пристает к Дилси, чтобы та ей налила еще кофе. Я вошел к ним.
— Ты что, в этом наряде в школу думаешь? — спрашиваю. — Или у вас сегодня нет занятий?
— Ну, хоть полчашечки, Дилси, — Квентина свое. — Ну, пожалуйста.
— Не дам, — говорит Дилси, — и не подумаю. В семнадцать лет девочке больше чем чашку нельзя, да и что бы мис Кэлайн сказала. Иди лучше оденься, а то Джейсон без тебя уедет в город. Хочешь опять опоздать.
— Не выйдет, — говорю. — Мы сейчас с этими опозданиями покончим.
Смотрит на меня, в руке чашка. Отвела с лица волосы, халатик сполз с плеча.
— Поставь-ка чашку и поди на минуту сюда, в столовую, — говорю ей.
— Это зачем? — говорит.
— Побыстрее, — говорю. — Поставь чашку в раковину и ступай сюда.
— Что вы еще затеяли, Джейсон? — говорит Дилси.
— Ты, видно, думаешь, что и надо мной возьмешь волю, как над бабушкой и всеми прочими, — говорю. — Но ты крепко ошибаешься. Говорят тебе, чашку поставь, даю десять секунд.
Перевела глаза с меня на Дилси.
— Засеки время, Дилси, — говорит. — Когда пройдет десять секунд, ты свистнешь. Ну, полчашечки, Дилси, пожа…
Я схватил ее за локоть. Выронила чашку. Чашка упала на пол, разбилась, она дернула руку, глядит на меня — я держу. Дилси поднялась со своего стула.
— Ох, Джейсон, — говорит.
— Пустите меня, — говорит Квентина, — не то дам пощечину.
— Вот как? — говорю. — Вот оно у нас как? — Взмахнула рукой. Поймал и эту руку, держу, как кошку бешеную. — Так вот оно как? — говорю. — Вот как оно, значит, у нас?
— Ох, Джейсон! — говорит Дилси. Из кухни потащил в столовую. Халатик распахнулся, чуть не голышом тащу чертовку. Дилси за нами ковыляет. Я повернулся и захлопнул дверь ногой у Дилси перед носом.
— Ты к нам не суйся, — говорю.
Квентина прислонилась к столу, халатик запахивает. Я смотрю на нее.
— Ну, — говорю, — теперь я хочу знать, как ты смеешь прогуливать, лгать бабушке, подделывать в дневнике ее подпись, до болезни ее доводить. Что все это значит?
Молчит. Застегивает на шее халатик, одергивает, глядит на меня. Еще не накрасилась, лицо блестит, как надраенное. Я подошел, схватил за руку.
— Что все это значит? — говорю.
— Не ваше чертово дело, — говорит. — Пустите.
Дилси открыла дверь.
— Ох, Джейсон, — говорит.
— А тебе сказано, не суйся, — говорю, даже не оглядываясь. — Я хочу знать, куда ты убегаешь с уроков, — говорю. — Если б на улицу, то я бы тебя увидел. И с кем ты убегаешь? Под кусточек, что ли, с которым-нибудь из пижончиков этих прилизанных? В лесочке с ним прячетесь, да?
— Вы — вы противный зануда! — говорит она. Как кошка рвется, но я держу ее. — Противный зануда поганый! — говорит.
— Я тебе покажу, — говорю. — Старую бабушку отпугнуть — это ты умеешь, но я покажу тебе, в чьих ты сейчас руках.
Одной рукой держу ее — перестала вырываться, смотрит на меня, глазищи широкие стали и черные.
— Что вы хотите со мной делать?
— Сейчас увидишь что. Вот только пояс сниму, — говорю и тяну с себя пояс. Тут Дилси хвать меня за руку.
— Джейсон, — говорит. — Ох, Джейсон! И не стыдно!
— Дилси, — Квентина ей, — Дилси.
— Да не дам я тебя ему. Не бойся, голубка. — Вцепилась мне в руку. Тут пояс вытянулся наконец. Я дернул руку, отпихнул Дилси прочь. Она прямо к столу отлетела. Настолько дряхлая, что еле на ногах стоит. Но это у нас так положено — надо же держать кого-то в кухне, чтоб дочиста выедал то, что молодые негры не умяли. Опять подковыляла, загораживает Квентину, за руки меня хватает.
— Нате, меня бейте, — говорит — если сердце не на месте, пока не ударили кого. Меня бейте.
— Думаешь, не ударю? — говорю.
— Я от вас любого неподобства ожидаю, — говорит.
Тут слышу: матушка на лестнице. Как же, усидит она, чтоб не вмешаться. Я выпустил руку Квентинину. Она к стенке отлетела, халатик запахивает.
— Ладно, — говорю. — Временно отложим. Но не думай, что тебе удастся надо мной взять волю. Я тебе не старая бабушка и тем более не полудохлая негритянка. Потаскушка ты сопливая, — говорю.
— Дилси, — говорит она. — Дилси, я хочу к маме.
Дилси подковыляла к ней.
— Не бойся, — говорит. — Он до тебя и пальцем не дотронется, покамест я здесь.
А матушка спускается по лестнице.
— Джейсон, — голос подает матушка. — Дилси.
— Не бойся, — говорит Дилси. — И дотронуться не пущу его. — И хотела погладить Квентину. А та — по руке ее.
— Уйди, чертова старуха, — говорит. И бегом к дверям.
— Дилси, — мамаша на лестнице зовет. Квентина мимо нее вверх взбегает. — Квентина, — матушка ей вслед. — Остановись, Квентина.
Та и ухом не ведет. Слышно — бежит уже наверху, потом по коридору. Потом дверь хлопнула.
Матушка постояла. Стала спускаться дальше.
— Дилси, — зовет.
— Слышу, слышу, — Дилси ей, — сейчас. А вы, Джейсон, идите выводите машину. Обождете ее, довезете до школы.
— Уж можешь быть спокойна, — говорю. — Доставлю и удостоверюсь, что не улизнула. Я взялся, я и доведу это дело до конца.
— Джейсон, — мамаша на лестнице.
— Идите же, Джейсон, — говорит Дилси, ковыляя ей навстречу. — Или хотите и ее разбудоражить? Иду, иду, мис Кэлайн.
Я пошел во двор. Слышно, как Дилси на лестнице:
— Ложитесь сейчас же обратно в постельку. Знаете ведь сами, что нельзя вставать, пока не отхворались! Идите ложитесь. А я ее отправлю сейчас в школу, чтоб не опоздала.
Я пошел в гараж к машине. А оттуда пришлось идти искать Ластера, обойти вокруг всего дома, пока не увидал их.
— Я как будто велел тебе укрепить там
