султана и отправляется в путь. После выполнения задания он распускает свиту и попадает в наводнение. Спасшись на миндальном дереве, барон в конце концов возвращается в Турцию. Бюргер выделяет рассказ барона Мюнхгаузена о поручении в отдельное морское приключение, тогда как у Распе (пятое издание) этот шванк входит в IX главу (рассказ о воздухоплавателе). В самом начале автор заставляет барона начать повествование о приключениях в Турции. По пути барон берет себе в услужение пять «очень полезных субъектов», которые вместе имели много практических достоинств. Введение этих слуг позволило Бюргеру добавить еще одно (шестое, 1788) приключение на море, в котором повествуется о споре Мюнхгаузена с турецким султаном из-за сорта вина и о спасении барона его удивительными слугами.
Вставки Бюргера можно разбирать и далее, но уже на основании немногих примеров можно сделать вывод о самостоятельном значении книги о бароне Мюнхгаузене в немецком варианте. Попутно мы хотим обратить внимание на неточность, допущенную некоторыми издателями. Речь идет об эпизоде охоты на уток при помощи шомпола. Л. Кайм-Клоок, 3. Штреллер и В. Фридрих отмечают оригинальность этого эпизода [297], тогда как идея рассказа появляется в пятом издании Распе. Так, в его варианте барон просто забывает вынуть шомпол из ружья, а Бюргеру этот эпизод дает возможность для создания нового приключения находчивого барона [298].
Можно утверждать, что Г. А. Бюргер должен рассматриваться как создатель немецкой народной книги, вошедшей в золотой фонд всемирной литературы. Р. Э. Распе принадлежит заслуга в объединении разрозненных шванков из «Путеводителя» в единое произведение. О нем можно говорить как об авторе первых «Удивительных приключений» на английском языке. Следует учесть и то, что все издания на русском языке, автором которых назван Распе, содержат рассказы, целиком принадлежащие перу Бюргера.
* * *
Центральным образом книги является барон Мюнхгаузен, который всегда и везде остается верен своим желаниям как можно больше увидеть, пережить и победить. Его совершенно не смущают различного рода «мелкие» неудачи или опасности. От первой до последней истории барон упрямо стремится к первенству, претендуя на исключительное положение в мире героев. Мюнхгаузен — не сверхчеловек, он также испытывает страх, но в отличие от большинства людей (что им самим неоднократно подчеркивается) упорно ищет выход даже из невероятных ситуаций. Так, желая спастись от волка, Мюнхгаузен выворачивает его наизнанку, ибо в противном случае, как он замечает, ему бы не удалось избежать верной гибели. Начиная свой рассказ, барон берет за основу конкретную, вполне возможную ситуацию (выпал кремень из ружья), а затем переводит повествование в область фантастического, невозможного. Сделав единственное допущение, Мюнхгаузен открывает дорогу фантазии. Так, он не просто буквально истолковывает идиоматическое выражение «искры из глаз», но и выводит метафоричность идиомы в план реальности. Отклонение от здравого смысла позволяет ему построить такой рассказ, в котором кроме обыденных предметов или явлений в целом нет ничего, что позволило бы поверить в правдивость «правдивых» историй. Мастерство удивительного барона заключается в том, что он сознательно начинает свои рассказы с простой детали, которой он весьма убедительно обосновывает свою удачу. Находчивость Мюнхгаузена проистекает из желания представить себя более способным, мужественным, находчивым, чем иные люди. Поэтому его шванк в группе охотничьих рассказов строится по классической схеме народной сказки, для которой характерна трехступенчатость компонентов. В пределах рассказов можно это ясно проследить: если рассматривать всю группу как структуру, то любой шванк представляется подструктурой, а сюжетный поворот будет микроструктурой группы. Поясним нашу мысль примером (эпизод охоты на уток) [299].
Первый этап приходится на тот момент, когда барон заметил уток. Представляемое читателю-слушателю явление настолько очевидно, что никто не подумает усомниться в происходящем. Второй этап — удар о косяк двери. Это также представляется возможным и не может вызвать возражений. Любой человек в своей житейской практике хотя бы раз ощущал удар, от которого «из глаз сыплются искры». Прямое понимание переносного значения идиомы позволяет барону подготовить слушателя к следующему этапу: к моменту непосредственной охоты на уток. Обнаружив потерю кремня, Мюнхгаузен вспоминает об иной возможности добыть огонь и использует ее, ударив себя кулаком по глазу. После выстрела, совершенного лишь один раз, барон подбил «пять пар уток, четырех красноголовых нырков и пару лысух» [300]. Подобная удача стала возможна лишь потому, что барон сохранил присутствие духа, как он замечает [301].
Интересы барона Мюнхгаузена вращаются вокруг лошадей и собак. Прибыв в Россию, барон заявляет, что не будет говорить ни «об образе правления, искусстве, науках и других достопримечательностях», а обратится к более важным и значительным предметам — к лошадям и собакам [302]. Эти слова однозначно очерчивают круг интересов Мюнхгаузена. Его не волнуют достижения человеческого гения, страдания людей, их стремления, надежды, страхи. Для дворянина, подчеркивает барон, значительно более важными предметами являются развлечения, упражнения в верховой езде и тому подобные благородные занятия, а не латынь или греческий язык [303].
В военных рассказах, составляющих вторую большую группу повествований Мюнхгаузена, круг занятий барона несколько расширяется. Несмотря на то что Мюнхгаузен по сути своей военной деятельности настоящий наемник, он прикрывает это занятие фразами о своем бескорыстии. Так, при осаде Гибралтара барон отказывается от офицерского звания, предложенного генералом Эллиотом. Мюнхгаузен упорно стремится сохранить свою независимость от сильных мира сего и неустанно подчеркивает, что простая благодарность для него важнее любых материальных благ, хотя никогда не отказывается от возможности поправить свои далеко не блестящие финансовые дела.
Все шванки, входящие в книгу об «Удивительных приключениях барона Мюнхгаузена», имеют значительные элементы фантастики. Выделение фантастических рассказов в отдельную группу носит весьма условный характер. Их сюжеты развиваются преимущественно в мирное время, действие разворачивается в разных концах земли. Фантастические путешествия и приключения дают возможность показать барона Мюнхгаузена на широком фоне общественной жизни разных стран и народов. Конечно, было бы неверным говорить о реалистичности рассказов о далеких странах и народах. Автор, вероятно, и не стремился к документально точному показу действительности. Для него было важнее поставить Мюнхгаузена в различные положения, которые позволили бы показать его с разных сторон, выявить или оттенить его «необыкновенные качества».
Приключения и путешествия барона можно рассматривать как продолжение линии Рабле и Свифта в мировой литературе. Рабле своей книгой «Гаргантюа и Пантагрюэль» дал образец литературного произведения, которое является классическим сплавом народной средневековой культуры и культуры образованных гуманистов. Свифт показал в «Гулливере» как британские условия, так и возможности человека, который одновременно является великим и низким, мудрым и глупым, передовым и цепляющимся за рутину. Эти писатели ввели в литературный обиход тип социальной сатиры, которая
