– Нам, кажется, чертовски везет, – сказал Керн. – Ты вернулась не только с временным разрешением, но даже и с деньгами. Но почему ты мне не писала? Не могла?
– Боялась. Думала, что тебя могут схватить, когда ты придешь за письмом. Беер рассказал мне, что случилось у Аммерсов. И я подумала, что лучше не писать. Но мысленно я написала тебе много писем, Людвиг. Очень много. Я все время писала тебе письма, но без карандаша и бумаги… И ты ведь знаешь об, этом, правда?
Она подняла глаза.
Керн еще крепче сжал ее руку.
– Знаю. Ты уже где-нибудь остановилась?
– Нет. С вокзала – прямо сюда.
– Ты знаешь… – Керн на секунду замолчал. – В последнее время я превратился в ночного бродягу. Не хотелось рисковать, и я большей частью использовал государственные учреждения. – Он заметил обеспокоенный взгляд рут. – Нет, нет! – успокоил он ее. – Не тюрьму. Таможни. Там очень удобно спать. Прежде всего, там тепло. Когда на улице прохладно, все таможни отапливаются. Но тебе это не пригодится. У тебя есть разрешение, и ты безбоязненно можешь снять номер даже в гранд-отеле «Белльвью». Там живут представители Лиги наций, министры и другой бесполезный народ.
– Нет, мы этого не сделаем. Я останусь с тобой. А если ты думаешь, что здесь опасно, то тогда давай уйдем отсюда сегодня же ночью.
– Что вам угодно? – нетерпеливо спросил чиновник за окошечком. Они и не заметили, как подошла их очередь.
– Марку за десять сантимов, – ответил Керн, быстро найдя выход из положения.
Чиновник протянул ему марку. Керн расплатился, и они направились к выходу.
– Что ты будешь с ней делать? – спросила Рут.
– Не знаю. Купил со страха. Когда я вижу человека в форме, я действую автоматически. – Керн взглянул на марку. На ней было изображено Чертово ущелье у Сен-Готарда. – Могу написать Аммерсу оскорбительную анонимку, – добавил он.
– Аммерсу? – переспросила Рут. – А ты знаешь, что он лечится у Веера?
– Серьезно? – Керн уставился на нее. – Если ты мне еще скажешь, что он пришел к нему с жалобами на печень, то я от радости встану на голову.
Рут так заливисто рассмеялась, что даже изогнулась от смеха, как гнется ива под порывами ветра.
– Именно по этой причине он и пришел к Бееру. Ведь Веер – единственный специалист в Мюртене. Ты только подумай: Аммерсу пришлось даже поступиться своими принципами – ведь он пошел на прием к врачу еврею.
– О, боже ты мой, Рут! Ты заставляешь меня гордиться собой. Штайнер как-то сказал мне, что любовь и месть трудно уживаются друг с другом. А я стою здесь, на ступеньках главного почтамта, и чувствую и то, и другое! Может быть, и Биндинг сидит сейчас в тюрьме или сломал себе ногу!
– Или его обокрали…
– Еще лучше! У тебя головка хорошо мыслит, Рут!
Они спустились вниз по ступенькам лестницы.
– Как много людей, – сказал Керн. – Это хорошо. В людском потоке с нами вряд ли что может случиться.
– Мы сегодня перейдем границу? – спросила Рут.
– Нет. Ты должна отдохнуть и выспаться. Нам предстоит долгий путь.
– А ты? Ты что, не должен спать? Мы же можем снять комнату в пансионе, который значится в списке Биндера. Неужели это действительно так опасно?
– Даже и не знаю, – ответил Керн. – Думаю, что нет. В такой близости от границы очень больших неприятностей случиться не может. В крайнем случае, они отправят нас на таможню – и этим все кончится. И мне кажется, что теперь я уже был бы не в состоянии остаться один, даже если бы это грозило большими неприятностями. В 12 часов 15 минут, среди белого дня и среди шумной толпы, ты чувствуешь себя сильным и уверенным, но вечером, когда на землю спускается тьма, все выглядит совершенно иначе. Сейчас ты снова со мной… Как же я могу добровольно снова расстаться?! Даже на одну ночь!
– Мне тоже страшно остаться здесь одной! – прошептала Рут.
Керну и Рут удалось незаметно перейти границу и добраться до вокзала в Беллегарде. Вечером они приехали в Париж и остановились у здания вокзала, не зная, куда им идти.
– Выше голову, Рут, – сказал Керн. – Сейчас мы отправимся в какой-нибудь неприметный отель. Сегодня уже поздно предпринимать что-либо. А завтра будет видно.
Рут кивнула. Проведя ночь в дороге, она чувствовала себя очень усталой.
В одном из переулков они заметили освещенную красным светом стеклянную вывеску: «Отель Гавана». Керн вошел в отель и поинтересовался, сколько стоит комната.
– На всю ночь? – спросил портье.
– Да, конечно, – удивленно ответил Керн.
– Двадцать пять франков.
– За двоих?
– Да, конечно! – Теперь пришла очередь удивляться портье.
Керн вышел на улицу и позвал Рут. Портье бросил на обоих быстрый взгляд и придвинул Керну формуляр. Заметив нерешительность Керна, он улыбнулся и сказал:
– Не обязательно во всем соблюдать точность.
Керн облегченно вздохнул и написал, что его зовут Людвиг Оппенгейм.
– Этого достаточно, – сказал портье. – С вас двадцать пять франков.
Керн расплатился, и юноша повел их наверх. Комнатка была маленькой, чистенькой и даже прилично обставленной: большая удобная кровать, два умывальника и кресло. Шкафа не было.
– Обойдемся и без шкафа, – заметил Керн. Потом он подошел к окну и выглянул. Обернувшись к Рут, он сказал: – Ну, вот мы и в Париже, Рут!
– Да, в Париже, – ответила она и с улыбкой посмотрела на Керна. – Как у нас это быстро получилось.
– Формальностей мы можем здесь не бояться. Ты слышала, как я говорил по-французски? И я понял все, что сказал портье.
– Ты был великолепен! – ответила Рут. – Я бы и рта не решилась раскрыть.
– А ведь ты говоришь по-французски лучше меня. Просто я понахальнее – вот и все! Ну, а сейчас мы отправимся ужинать. Город кажется человеку чужим, пока он в нем не поест и не выпьет.
Они зашли в маленький, но ярко освещенный бистро, находившийся неподалеку от отеля. Сверкали зеркала, пахло опилками и анисовкой. За шесть франков они получили ужин и к нему – полный графин красного вина. Вино было дешевое, но вкусное. Почти целый день они ничего не ели, и вино быстро ударило им в голову. Оба почувствовали, что очень устали, и вскоре вернулись в отель.
В вестибюле рядом с портье стояли миловидная девушка с накрашенными губами в меховой шубке и подвыпивший мужчина. Они беседовали с портье. Девушка бросила на Рут презрительный взгляд. Мужчина курил сигарету. Он не соизволил посторониться, когда Керн попросил ключи от комнаты.
– Судя по всему, отель довольно элегантный, – сказал Керн, когда они поднимались по лестнице. – Ты видела меховую шубку?
– Видела, Людвиг. – Рут улыбнулась. – Но она ведь не из натурального меха. Из искусственного. И стоит не больше кроличьей или хорошего драпового пальто.
– Я думал, что это норка. Или что-нибудь очень дорогое.
Керн зажег свет в номере. Рут бросила пальто и сумочку прямо на пол, обняла Керна и прижалась лицом к его лицу.
– Как я устала… Я счастлива, немножко боюсь, но больше всего я устала. Помоги мне раздеться и уложи меня в кровать.
– Хорошо.
Через какое-то время они уже лежали рядом в темноте. Рут положила свою голову на плечо Керна, тяжело вздохнула и почти сразу же уснула. Как ребенок. Некоторое время Керн еще лежал, прислушиваясь к ее дыханию, а потом заснул и он.
Что-то заставило его проснуться. Он быстро приподнялся на кровати и прислушался. Откуда-то доносился шум. Сердце Керна учащенно забилось. Он подумал, что в отель нагрянула полиция. Быстро спрыгнув с кровати, он подбежал к двери, приоткрыл ее и осторожно выглянул. Внизу, в отеле, кто-то громко кричал, ему отвечал озлобленный женский голос. Через некоторое время наверх поднялся портье.
– Что случилось? – спросил Керн в дверную щель.
Тот посмотрел на него с вялым удивлением.
– Ничего. Просто какой-то пьяный не хотел рассчитываться.
– И больше ничего?
– А что еще может быть? Но такое бывает… Вам что, больше нечем заняться?
Он открыл дверь в соседнюю комнату и впустил туда мужчину и женщину, шедших вслед за ним. У мужчины были черные как смоль усы, женщина была блондинкой и довольно полной. Керн прикрыл дверь и ощупью стал осторожно пробираться обратно к кровати. Он натолкнулся на нее неожиданно и, ища опоры, ощутил под своей рукой грудь Рут. «Так же, как в Праге», – подумал он и почувствовал жар в своей груди. В тот же момент Рут вздрогнула, приподнялась на локтях и спросила испуганным шепотом:
– Что… Что случилось? О, боже ты мой!
Потом она замолчала, и в темноте снова послышалось ее ровное дыхание.
– Это только я, Рут, – ответил Керн, укладываясь в кровать. – Я тебя напугал?
– Ах, это ты! – сказала она и снова опустилась на подушку.
Она опять быстро заснула, положив разгоряченное лицо на плечо Керна. «Они и тебя превратили в нервную развалину, – подумал тот с горечью. – Тогда, в Праге, ты только спросила: „Кто здесь?“, а теперь ты уже дрожишь и боишься…»
