Ознакомительная версия.
— Что тебе от меня нужно, Мэри Сондерс?
— Каждый имеет право гулять там, где ему вздумается. — Она выступила из тени вишневого дерева, на котором уже раскрылись несколько бутонов.
— В следующий раз, когда захочешь пойти за кем-нибудь тайком, сними свои клацающие каблуки. Так ты и глухого кролика не выследишь.
Мэри улыбнулась — быстро и неожиданно, как всегда.
— Так вот, значит, чем ты занимаешься в свои выходные дни? Выслеживаешь кроликов?
Дэффи покачал головой.
— Тогда что ты тут делаешь?
Он пожал плечами:
— Хожу. Смотрю. Пытаюсь насладиться тишиной, — саркастически добавил он.
— На что здесь смотреть?
— Много на что.
Они пошли вверх по холму. От ходьбы Дэффи слегка разогрелся и разрумянился; Мэри же дышала тяжело, как больная собака. Ее дурацкие фижмы раскачивались из стороны в сторону, щеки были пунцовыми. Он слегка сбавил шаг. Надо отдать девчонке должное, она не собиралась сдаваться. Они миновали стадо пасущихся ягнят, худых после зимы. Дэффи заметил клочки белой шерсти на кустах терновника. Здесь он на минуту остановился — полюбоваться зайцем, несущимся через поле, и дать Мэри перевести дух.
Почти нехоженая тропинка была усеяна засохшими коровьими лепешками. Они напоминали темные тучки на зеленом травяном небе, в некоторых застыли крохотные лужицы, оставшиеся после недавнего дождя. Дальше тропинка становилась довольно каменистой. Через несколько секунд Дэффи вдруг услышал шорох гравия и обернулся. Мэри Сондерс стояла на одном колене, и на ее юбке красовалось грязное пятно с прорехой посередине. И даже не вскрикнула, подумал он и невольно рассмеялся.
— Чума на твою голову, — огрызнулась она.
— Это всего-навсего маленькая дырка.
— Это всего-навсего мое лучшее синее платье.
— Зачем же ты полезла за мной в своем лучшем синем платье? — Он подал ей руку, чтобы помочь встать, и еще раз, когда нужно было перебраться через кучу камней. — Это Кимин, — пояснил Дэффи.
— Я еще никогда не взбиралась на гору, — задыхаясь, сообщила Мэри.
Он снова расхохотался. Он даже не помнил, когда смеялся так последний раз.
— Это не гора! Эх ты, девчонка. Кимин не более чем холм, да и то низкий. А вот там… — он махнул рукой в сторону Монмута, который казался совсем крошечным, — вот там — гора.
Зеленое на зеленом, с белыми горошинами овец. Дэффи подождал, пока ее глаза не отыщут очертания горы, ее длинный хребет и острую вершину. На фоне ясного неба и с такого расстояния серо-голубой камень казался почти прозрачным.
— Она тоже не самая высокая, но все равно красавица, — заметил он.
— Как она называется?
— Скиррид. Они словно три спящих чудовища: Сахарная Голова, Блориндж и Скиррид.
— А ты на нее поднимался?
— На Скиррид? Да, поднимался.
Мэри прикрыла глаза рукой.
— Мне только непонятно, зачем вообще надо карабкаться на огромную скалу? Только затем, чтобы скатиться с обратной стороны?
— Чтобы знать, что ты там был, — сказал Дэффи.
Она неуверенно нахмурилась.
— Все склоны там поросли мхом и черникой. Когда я забрался на самый верх, то чуть не умер от страха. Ведь гребень горы шириной не больше кровати, — заторопился он, заметив ее насмешливый взгляд. — Но я все равно прошел по нему до конца.
Мэри сдвинула брови.
— Но зачем?
— Я хотел набрать земли с того места, где раньше стояла часовня. Считается, что это священная гора.
— И набрал?
— Целую сумку. Она лежит у меня в сундуке, — признался Дэффи. — Говорят, она отгоняет болезни — если рассыпать ее под кроватью. И успокаивает дух мертвых — если бросить горсть на гроб.
Мэри язвительно улыбнулась:
— Значит, и ты, такой умный и начитанный, веришь в эти суеверия!
Дэффи смущенно усмехнулся:
— Не то чтобы я в это верил… но лучше уж подстелить соломки. И там, на горе, какой-то особенный воздух, словно и правда святой. С вершины видно целых девять графств.
Он подумал, что сейчас она попросит их назвать, но Мэри только огляделась по сторонам.
— А почему некоторые поля огорожены, а другие нет? — спросила она.
— А, — важно сказал Дэффи. — Сейчас ты видишь, как пишутся скрижали истории. — Он искоса взглянул на нее, чтобы увидеть, произвела ли фраза впечатление, но наткнулся на ее презрительную улыбку. — К тому времени, как мы умрем, ты и я, каждый дюйм почвы в Британии будет приспособлен под сельское хозяйство. Общинных земель не останется. Именно так семья Гвин потеряла все, что имела, — добавил он. — Они пасли свиней на общинных землях в Чепстоу, а потом землевладелец закрыл их для других.
— Выходит, эти изгороди — зло?
Дэффи грустно покачал головой:
— Сложно сказать. Для прогресса это естественно, а мы не можем стоять у него на пути.
Мэри рассеянно кивнула.
— Я могу дать тебе хорошую книгу, как раз об этом, — предложил он.
— Где мне взять время на книги? — Ее губы дрогнули в улыбке.
— А вот это уже невежество! — с укором сказал Дэффи. — Так называемое женское образование в наши дни ужасающе несовершенно. Я заметил, что у тебя выдающийся ум…
— Именно, — перебила Мэри. Ее черные глаза ехидно блеснули. — Поэтому я могу думать сама, а не повторять премудрости из книг.
Над их головой пролетела ворона. Мэри задрала подбородок и проводила ее взглядом.
Дэффи произнес какое-то слово, осторожно и выразительно, словно пробуя его на вкус.
— Прошу прощения?
— Так мы называем ворону по-валлийски.
— Какая ерунда, — презрительно заявила Мэри. — Ты вычитал это в книжке?
— Нет, слышал от бабушки.
Мэри посмотрела на растрепанную птицу — она уселась на куст неподалеку.
— Не сказать, что красавица, а? — пробормотала она.
— Да, но вороны — умные и сообразительные птицы.
— Грязные и надоедливые.
Дэффи снова покачал головой, удивляясь тому, как мало она знает.
— Конечно, любая ворона обязательно украдет то, что блестит, но при этом у них прекрасное чувство юмора — хочешь верь, хочешь нет. И еще они знают всякие штуки.
— Какие еще штуки?
— Когда пойдет дождь, например.
Мэри закатила глаза.
— И говорят, они могут предсказывать будущее. Не сказать, что я в это верю… но я читал, что одна ворона прожила целых сто лет.
— В книгах полно врак, — засмеялась она.
Ворона подлетела поближе, словно хотела послушать, как ее хвалят. Она устроилась на изгороди, ухватив ее когтистыми лапами, — как будто объявила ее своей собственностью — разинула клюв и испустила хриплый крик.
— Кстати, ворон убивать нельзя, — сказал Дэффи.
— Но фермеры убивают, разве нет?
— Иногда… но считается, что это дурная примета. Она может вернуться ночью, когда ты будешь спать, и выклевать тебе глаза.
Мэри снова засмеялась, но он расслышал в ее голосе нотки страха.
— Это совсем не такие вороны. Я видела воронов в Тауэре, в Лондоне — это огромные страшные птицы, с изогнутыми клювами.
— Ты забыл, что я из Лондона, парень, — передразнил Дэффи.
Так она сказала в самый свой первый день в Монмуте. Было трудно заставить Мэри Сондерс покраснеть, но он мог поклясться, что сейчас ее скулы немного зарумянились.
— Конечно, если прожить всю жизнь в забытом богом углу, то сложно себе представить, что ты теряешь, — высокомерно произнесла она и, не давая ему возразить, продолжила: — В Лондоне есть такие вещи, для которых у тебя даже слов не найдется, несмотря на всю твою ученость и все твои книжки! Там… стены в комнатах обиты такими шелками и атласами, что ты и вообразить не можешь!
Дэффи вдруг нагнулся, сорвал маленький хрупкий белый цветок и протянул его Мэри.
— Анемона, — сказал он и заставил ее несколько раз повторить название, пока она не произнесла его правильно. — Найди мне шелк, который будет нежнее этих лепестков.
Мэри скривила губы.
— Мы с миссис Джонс можем вышивать самые прекрасные цветы на свете, и нам не надо искать их в грязи.
— Пфф! — фыркнул он. — Скучные плоские цветочки — вот что вы вышиваете. И все одинаковые. Это не природа.
Она пожала плечами. Ее косынка немного развязалась, и было видно сливочно-белую тонкую ключицу.
Дэффи рвал все новые и новые цветы и складывал их ей в передник. Дрёма, розовая и атласная, словно изнанка губ. Дубровка, собранная из маленьких пушистых сине-лиловых иголочек. Вика — каждый цветочек будто крохотный капюшон. Кукушкин цвет — незаметное, бледненькое создание. Хотя некоторые называют его горицвет, заметил Дэффи. А еще — зорька.
— Для чего ему три имени? — спросила Мэри.
— А для чего тебе три платья?
— Ты, видимо, смеешься надо мной. — Мэри уставилась в передник и зашевелила губами. — Девять.
Ознакомительная версия.
