— Чтобы произвести арест, мистер Бимиш.
— Так и говорите. Избавляйтесь от неясностей в языке.
— Да, сэр. Я стараюсь, сэр.
— Говорите четко и ясно.
— Да, сэр. Конечно, мистер Бимиш.
— С какой стати вас посылают арестовать эту леди?
— Моему начальству, мистер Бимиш, доложили, что мадам Юлали предсказывает будущее за деньги. Это противозаконно.
— Чушь какая! — фыркнул Хамилтон. — Если таков закон, исправьте его!
— Сделаю, что смогу, сэр.
— Я видел, как мадам Юлали показывает свое искусство, и она не говорит ничего, кроме чистейшей правды. Так что ступайте к своему начальству и посоветуйте ему прыгнуть с Бруклинского моста!
— Да, сэр. Так и передам, сэр.
— А теперь оставьте нас. Нам надо поговорить.
— Да, мистер Бимиш.
После того как дверь закрылась, она несколько минут смотрела на Хамилтона изумленными глазами.
— Этот человек и вправду полисмен?
— Да.
— И вы с ним так обошлись? Разговаривали таким тоном, а он только и отвечал: «да, сэр», «нет, сэр». И уполз на четвереньках. — Она испустила глубокий вздох. — По-моему, вы — самый подходящий друг для одинокой девушки в большом городе!
— Рад, что сумел оказать вам услугу.
— Да еще какую! Мистер Бимиш…
— Меня зовут Хамилтон.
— Неужели вы тот самый Хамилтон Бимиш? — удивленно воскликнула она. — Тот самый, который написал все эти брошюры?
— Я действительно написал несколько брошюр…
— Вы же мой любимый автор! Если б не вы, я б до сих пор прозябала в захолустном городишке, где даже приличного киоска с содовой нет. Но я прочитала ваши брошюры из серии «А вас не заела рутина?», упаковала вещички и прикатила в Нью-Йорк. Знай я вчера, что вы — тот самый Хамилтон Бимиш, я бы поцеловала вас прямотам, у входа!
Хамилтон хотел было сказать, что комната с опущенными шторами и закрытой дверью еще удобней для такой процедуры, но его впервые в жизни охватила непонятная застенчивость. Не хочется, следуя современной моде (которую автор резко осуждает), выставлять в неприглядном свете великих, но честность обязывает говорить откровенно: да, Хамилтон издал глуповатый смешок и принялся ломать пальцы.
Однако странная слабость миновала, и, снова став самим собой, он твердо поправил очки.
— Не могли бы вы… не захотели бы вы… — проговорил он, — как вы считаете, не могли бы вы со мной пообедать завтра?
— Ну, как неудачно! — вскричала она. — Никак не сумею!
— А послезавтра?
— Вы уж простите. Я выпадаю из оборота на три недели. Завтра я просто бегу на поезд, навестить родню в Ист Гилиэде. В субботу папин день рождения, я никогда его не пропускаю.
— В Ист Гилиэде?
— Да, штат Айдахо. Вы, конечно, и не слыхали про такое местечко, но оно существует.
— Как раз слышал. Мой лучший друг приехал из Ист Гилиэда.
— Не может быть! Кто же это?
— Один юноша по имени Джордж Финч.
— Неужели вы знаете Джорджа? — весело расхохоталась она.
— Он — мой лучший друг.
— Тогда, надеюсь, что он уже не такой тюхтя!
Хамилтон призадумался. Можно ли назвать Джорджа тюхтей? Насколько точно может человек оценить это качество у лучшего друга?
— Под словом «тюхтя» вы подразумеваете?..
— Тюхтю и подразумеваю. Человека, который не может и на гуся шикнуть.
За общением с гусем Джорджа заставать не доводилось, но Хамилтон подумал, что умеет судить о людях и у друга его достанет храбрости на совершение этого поступка.
— По-моему, Нью-Йорк его изменил, — поразмыслив, ответил он. — Вообще-то я зашел к вам из-за него. Дело в том, что он безумно влюбился в Молли Уоддингтон, падчерицу вашей клиентки.
— Вот это да! И так стесняется, что на милю боится к ней подойти.
— Ну нет! Позавчера вечером он прорвался в дом — да, именно прорвался, — и теперь миссис Уоддингтон запретила ему видеться с Молли, опасаясь, что он загубит ее планы. Она хочет выдать бедную девочку замуж за некоего лорда Ханстэнтона.
Мадам Юлали удивленно взглянула на него.
— А вы правы! Джордж переменился.
— И мы с Молли подумали, что хорошо бы склонить вас… ну, не пошли бы вы… э… на одну великодушную хитрость… Миссис Уоддингтон придет к вам сегодня. Может быть, взглянув в хрустальный шар, вы скажете ей, что Молли угрожает опасность со стороны темноволосого человека с моноклем.
— Конечно, скажу.
— Скажете?!
— Не такая уж большая услуга в благодарность за то, что вы сделали для меня.
— Спасибо, спасибо! Я сразу понял: таких, как вы, — одна на миллион. Простите… а не согласились бы вы пообедать со мной на следующий день после возвращения?
— С удовольствием.
— Я оставлю вам свой номер телефона.
— Спасибо. Передайте Джорджу привет. Хотелось бы увидеться с ним.
— Увидитесь. До свидания.
— До свидания, мистер Бимиш.
— Хамилтон. Она заколебалась.
— Не очень-то мне нравится это имя… «Хамилтон»… Какое-то чопорное…
Хамилтон вступил в короткую борьбу с собой.
— У меня есть и другое, Джеймс. Когда-то многие звали меня Джимми. — Чуть содрогнувшись, он храбро повторил: — Джимми.
— Добавьте к ним и меня! — сказала мадам Юлали. — Джимми — куда лучше. До свидания, Джимми!
— До свидания, — отвечал Хамилтон.
Так кончилась первая стадия любовной истории великого человека. Несколько минут спустя он шел танцующей походкой по улице. У Вашингтон-сквер он подарил мальчишке доллар и осведомился, не желает ли тот стать когда-нибудь президентом.
5
— Джордж, сегодня я встретил твою знакомую, — сказал Хамилтон, — из Ист Гилиэда.
— Как ее зовут? Молли просила что-то передать?
— Мадам Юлали.
— Не помню. А Молли просила что-то передать?
— Она тоненькая, грациозная, а глаза у нее нежно-серые, точно туман, плывущий над озером в волшебной стране.
— Определенно не припоминаю. А Молли просила передать мне что-то?
— Нет
— Нет?! — Джордж в отчаянии рухнул на стул. — Это конец!
— А, да! — вспомнил Хамилтон. — Из головы как-то вылетело. Просила тебе передать, что если ты случайно будешь прогуливаться завтра в Центральном парке поблизости от зоологического сада, то вы нечаянно встретитесь.
— Сегодняшний день, ах, нынешний день, он лучше рая! — завопил Джордж.
1
Мадам Юлали всмотрелась в хрустальный шар, который держала в изящных руках. Лицо, заставившее Хамилтона Бимиша отречься от принципов всей своей жизни, было сосредоточенно и серьезно.
— Туман начинает рассеиваться, — пробормотала она.
— А-а! — выдохнула миссис Уоддингтон. Она очень на это надеялась.
— Есть некто близкий к вам…
— Дух? — нервно поинтересовалась миссис Уоддингтон, боязливо косясь через плечо. Ей всегда чудилось, что нечто в этом роде может замаячить в углу этой тускло освещенной, пахнущей ладаном комнаты.
— Нет, вы не поняли меня, — мрачно поправила ведунья. — Я хочу сказать, что в шаре проступают очертания человека, очень близкого вам, вероятно — родственника…
— Не мужа, случайно? — огорченно осведомилась миссис Уоддингтон. Она знала цену деньгам, и ее вовсе не прельщала перспектива выбросить десять долларов за встречу с Сигсби.
— Имя вашего мужа начинается на «М»?
— Нет! — облегченно выдохнула миссис Уоддингтон.
— В тумане складывается буква «М».
— У меня есть падчерица Молли.
— Высокая и темноволосая?
— Нет. Маленькая, блондинка.
— Значит, это она! Вижу ее в подвенечном наряде. Она идет по церковному проходу. Рядом темноволосый мужчина с моноклем… Такой человек вам знаком?
— Лорд Ханстэнтон.
— Да, я чувствую букву «X»…
— Лорд Ханстэнтон мой большой друг и очень предан Молли. Вы действительно видите, что она выходит за него замуж?
— Я вижу, что она идет по церковному проходу…
— Ну, это одно и то же!
— Нет! До алтаря она с ним не дойдет.
— Почему? — спросила справедливо раздосадованная миссис Уоддингтон.
— Из толпы выскакивает женщина. Она преграждает им путь. Что-то говорит. Быстро, с большим жаром. Человек с моноклем отпрянул, лицо у него исказилось жуткой гримасой. Он вскидывает руку. Ударяет женщину. Та отлетает. Выхватывает пистолет… И потом…
— Ну? — закричала миссис Уоддингтон. — Ну?
— Виденье растаяло, — кинула мадам Юлали, резко вставая, как человек, отработавший десятку сполна.
— Этого не может быть! Это невероятно!
— Хрустальный шар не обманывает.
— Лорд Ханстэнтон такой милый человек…
— Несомненно, и женщине с револьвером он казался милым… на ее беду.
— А может, вы ошиблись? Многие мужчины темноволосы и носят монокль. Каков этот мужчина собой?
