составные части произведения. Бюргер углубил и развил истории, имевшиеся в английских изданиях, раскрыл новые грани, благодаря чему образ барона был показан во всех его проявлениях, превратил «Мюнхгаузена» Распе в подлинно народную книгу.
Ведь «Мюнхгаузен» Бюргера, действительно, близок немецким народным книгам сатирико-комического содержания, о которых в свое время писал молодой Ф. Энгельс в статье «Немецкие народные книги» (1839) [321]. И Распе, и Бюргер в духе старинных народных книг использовали эпизоды, появлявшиеся в шванковой литературе XVI—XVII вв. («Фацетии» Бебеля, 1508—1512; «Общество в саду» Я. Фрая, 1556; и др.), в манере таких ранних книг, как «Тилль Эйленшпигель» (1515) и «Шильдбюргеры» (XVI в.) [322]. «Мюнхгаузен» Бюргера и Распе можно даже назвать «народной книгой» и поставить в один ряд с лучшими образцами немецкой народной литературы.
* * *
Книга об «Удивительных приключениях барона Мюнхгаузена» давно заняла прочное место в классическом наследии прошлого. До сих пор она продолжает интересовать читателей прежде всего детского возраста. Это понятно. За 200 лет, которые прошли с момента появления произведения на немецком языке, многие проблемы, бывшие острыми и актуальными, понятными для всех современников автора, постепенно меняли свой смысл и звучание, но и в более поздние времена в новых исторических условиях не ослабевал интерес читателя к этой книге. Мастерский показ различных сторон лжи, неназойливая назидательность, присущая именно варианту Бюргера, позволили произведению занять прочное место в литературе. В итоге Бюргер оказался прав, когда писал, что книга о бароне стоит многих толстых томов [323]. С другой стороны, ее живучесть связана с личностью героя, его удивительным даром фантазировать. Несмотря на целый ряд отрицательных качеств Мюнхгаузена, этот образ в целом вызывает большую симпатию вот уже многие десятилетия у самых различных читателей именно своей буйной фантазией, своим оптимизмом и верой в силу человеческого духа.
Образ барона Мюнхгаузена оказался на редкость популярным. В разные годы и в разных странах появлялся герой, в котором угадывались черты немецкого барона-фантазера (например, Тартарен из Тараскона). Правда, идейно-художественная наполненность образа меняется, но суть его остается в значительной степени прежней. Мюнхгаузеновское умение находить неожиданные решения в любой ситуации присуще героям такого типа.
Сложная простота книги придает ей специфические черты. Бюргер, автор канонического «Мюнхгаузена», сохранил в своем произведении дух бунтарства, стремления к действию, которое выходит за рамки простого непринятия действительности. Недаром М. Горький назвал эту книгу в ряду с произведениями, составляющими гордость мировой литературы [324]. Творчество Бюргера находилось на линии передовых исканий немецких литераторов. Его талант поэта-демократа нашел свое выражение в области поэзии, в разработке теории народного искусства, близкого и понятного простому человеку. Последовательное осуществление этих взглядов в художественной практике привело к созданию едва ли не самого значительного образца немецкой народной книги.
Бюргер в предисловии переводчика указывал, что он старался относиться к произведению так, как если бы оно было его собственностью, применяя книгу к стране, в которой она родилась [325]. Талант народного писателя помог Бюргеру создать настолько своеобразное произведение, что оно стало немецкой народной книгой и вошло в золотой фонд мировой литературы.
А. Н. Макаров
КНИГА О МЮНХГАУЗЕНЕ В РОССИИ
В России перевод «Мюнхгаузена» появился в 1790-х годах. Практически все крупные издательства постарались выпустить собственные переводы «Барона Мюнхгаузена» [326].
Основным, что отмечали ранние переводчики книги на русский язык, была морализаторская тенденция «Мюнхгаузена». Присоединяясь к высказанной в предисловии английского издателя идее назвать книгу «карателем лжи», один из них пишет: «В этой книжке представлено, будто такой хвастун, барон фон Мюнхгаузен, рассказывает свои похождения. Он лжет без всякого милосердия, так что решительно никто не поверит его рассказу...» [327]. В цитированном введении сразу отмечается этический аспект рассказов барона. Вопрос о соотношении вымысла и правды решается в пользу последней, и далее сразу же следует мораль: «Если бы кому-нибудь из вас вздумалось прихвастнуть, сказать неправду — вспомните барона фон Мюнхгаузена и постыдитесь походить на него» [328].
Влияние предисловия к английскому выпуску повлекло за собой усиление морализующего начала. Русскому издателю, видимо, было нужно показать детям, как нехорошо лгать. Он позволил себе вольно обойтись с книгой, переставив рассказы барона и объединив их в несколько групп: «1. Мои предки, детство и юность», «2. Барон на охоте», «3. Барон воюет», «4. Путешествия барона». Формально такое разделение вполне допустимо, но оно повлекло за собой дополнительные рассказы, которые отсутствуют в оригинале Бюргера [329]. Среди вставок подобного рода есть рассказ об одном предке барона, который командовал артиллерией Арминия в битве при Тевтобургском лесе, а другой перенес императора Карла V и его двух сыновей за 18 миль и т. д.
Лихой барон в интерпретации Вольфа становится совершенно удивительным человеком: его нельзя убить, потому что он носит нагрудник из рыбьей чешуи, который, как известно, «никакая, сталь не может разрубить» [330]. У него есть специальный эликсир, подаренный китайской принцессой, помогающий приращивать отрубленные части [331]. Получается, что этот Мюнхгаузен удачлив не из-за собственной силы и находчивости, а лишь благодаря владению различными волшебными приспособлениями. Перечисление и разбор изменений, внесенных в это издание, можно было бы продолжить и далее. Барон превратился в книге именно в того беззастенчивого враля, который никоим образом не вызывает к себе сочувствия.
Перевод О. И. Шмидт-Москвитиновой [332] отличается тем, что все рассказы барона расположены так, будто они рассказываются в течение 12 вечеров. Вечера первый и второй содержат шванки об охотничьих приключениях Мюнхгаузена; на третьем повествуется о поездке барона на коне через Польшу (конь на колокольне, укрощение коня в имении графа Пржобовского и высшая школа верховой езды посреди чайного сервиза, волк, вывернутый наизнанку, и лиса, надевающая свою шкуру, бешеный сюртук и волк в упряжке). Четвертый вечер посвящен боевым делам барона (взятие Очакова, половина коня, «воинственная» рука, плен).
В пятый вечер «дедушка» рассказывает «своим внукам» о пребывании барона Мюнхгаузена в плену (пчелиный пастух и путешествие на Луну в поисках топорика). Рассказывая о возвращении Мюнхгаузена на Землю, переводчица придерживается традиционного текста, но позволяет себе изменить способ, при помощи которого барон выбирается из ямы: он не роет ступеньки ногтями, а использует для этого найденный на Луне топорик.
Вечера шестой и седьмой посвящены приключениям на Цейлоне и в Египте, а восьмой — занимает рассказ о споре с султаном из-за вина. В этой книге барон посетил Сицилию, упал в Этну, побывал в гостях у Вулкана и вернулся обратно на сушу через остров, на котором идет паштетный дождь.
В 1894
