— Ужасно нравится.
Тут как раз подоспел лейтенант со своими двумя людьми, и я хотел было уйти, но журналист придержал меня за руку. Лейтенант представил своих избранников: пара ребят, которые были на постоянной службе в нашем лагере. Они работали в канцелярии. Я часто их видел, но не был с ними знаком. Журналист спросил каждого, сколько ему лет, откуда он родом и где работает его отец, но ничего на этот раз не записывал. Атмосфера постепенно разряжалась, и полковник опять повеселел. Тут подошел майор и сказал:
— В три часа отправляется самолет со станцией назначения приблизительно в сотне миль от Фербенкса, сэр. Отпускное свидетельство для рядового Кука, проездные документы и деньги — в этом конверте, сэр.
Вероятно, я побледнел, когда это услышал, и журналист, видно, сразу заметил, что мне не по себе, потому что он обратился к полковнику и сказал:
— Так далеко в самолете один…
Он повернулся ко мне:
— Вам бы нужно отправиться вместе с товарищем, раз у него мать так больна и он так расстроен, — а, как вы думаете?
— Точно так, — сказал я. — С удовольствием слетаю на Аляску.
Тут оба парня из канцелярии тоже оживились, и один из них спросил:
— На Аляску? Кто это собрался на Аляску?
— Рядовой Кук, — ответил майор. — Мы его отправляем домой. У него мать тяжело заболела.
Черт побери, на этот раз я, кажется, влип.
— Рядовой Кук? — повторил парень из канцелярии. — Какой это Кук?
— Рядовой Гарри Кук, — сказал майор.
Но журналист и тут оказался на высоте.
— Полковник, — сказал он. — можно вас на два слова? Никуда не уходите, — бросил он мне.
— К вашим услугам, — ответил полковник.
Они отошли вдвоем за бревна, а мы, все остальные, продолжали стоять на месте и всё только поглядывали друг на друга. Ребята из канцелярии поняли, что тут не все ладно, и решили не соваться со своими замечаниями. Армия вообще учит людей не соваться вперед со своей осведомленностью, чтобы, не дай бог, не причинить беспокойства кому-нибудь из начальства, ибо вас могут поблагодарить за информацию, а через неделю-другую вы вдруг очутитесь в каком-нибудь богом забытом уголке страны, куда по своей воле вы бы и носу не показали. Поэтому парни из канцелярии ни словом не обмолвились о том, из каких мест был Гарри Кук, хотя прекрасно знали, что уж никак не с Аляски.
Майор — тот тоже понял, что тут происходит, и украдкой лукаво на меня поглядывал. Я пытался улыбнуться ему в ответ, но он живо отворачивался, будто хотел сказать: «Держись теперь, не сдавайся, молчок! Полковник здесь командует парадом. Это его бенефис. Гляди не испорть ему музыки. Сейчас он там беседует с журналистом. Он примет решение и отдаст нам приказ. И мы его выполним».
Оба капитана и лейтенант тоже всё поняли, поэтому нам ничего не оставалось, как стоять на месте и ждать. Разговаривать было нельзя, чтобы нечаянно не причинить неприятностей полковнику. Вообще-то я был не прочь слетать на Аляску, но насчет Гарри Кука я не был уверен. Я бы полетел хоть куда, лишь бы на время избавиться от армии. Я был сыт по горло армией, а если бы нас с Гарри отправили на Аляску, это получилось бы здорово еще и потому, что, не говоря о развлечении, я мог бы наконец увидеть какого-нибудь эскимоса.
Скоро журналист и полковник вернулись. Было видно, что они отлично поняли друг друга — наверно, журналист обещал полковнику написать о нем блестящую статью и помочь ему продвинуться в бригадные генералы. Хотя они и не сияли улыбками, но я понял, что все в порядке — независимо от того, где живет Гарри Кук и кому это известно.
Полковник оглядел своих подчиненных, и все они почувствовали в нем начальника. Полковник сказал:
— Майор Голдринг, нужно отправить с рядовым Куком в Фербенкс рядового Джексона. Благоволите оформить, как полагается. Рядовой Джексон командируется в качестве курьера.
Полковник повернулся ко мне и сказал:
— Ступайте разыщите своего друга и сообщите ему приятные новости. Затем, я думаю, вам лучше поторопиться и уложить свои вещи. Лейтенант Коберн, обеспечьте доставку на аэродром.
Все стали навытяжку и отдали честь полковнику. Полковник откозырял в ответ, и группа рассыпалась. Я побежал прямо в казарму посмотреть, не валяется ли Гарри на своей койке, и, конечно, он был там. Он спал. Я его растолкал и говорю:
— Вставай, нас посыпают на Аляску, самолет отправляется в три часа.
На это Гарри ответит, что мы можем послать их и подальше. Он повернулся на другой бок и хотел опять уснуть. Я стал его убеждать, что говорю серьезно, и в это время в казарму вошел журналист.
По счастью, кроме нас с Гарри, в казарме был только Виктор Тоска, да и тот крепко спал на своей койке в противоположном углу помещения. Журналист поглядел на Гарри и сказал:
— Извините, что я назвал вас Маком. Я не хотел вас обидеть. Пожмем друг другу руки, ладно?
— Давайте, — сказал Гарри,
— Вы где живете? — спросил журналист, но меня это ничуть не встревожило.
— В Сан-Франциско, — ответил Гарри. — В Западном районе, под самой горой Ред-рок-хил.
— Родители как, здоровы?
— В полном порядке.
— Письма от них давно были?
— Да только сегодня, от матери. Испекла мне пирог, хочет пристать.
— Вы любите пироги?
— Еще бы, черт возьми. А этот пирог особенный, — сказал Гарри. — Финики, изюм, грецкие орехи, ром — чего там только не напихано. А вы пироги любите?
— Люблю, — сказан журналист.
Он поглядел на нас обоих.
— Я знаю, как вас зовут, а вы меня еще нет. Джим Кэрби. Пишу для Ю. П.
— «Юнион пасифик»? — спросил Гарри.
— Юнайтед Пресс. — сказан Джим.
— А что вы пишете?
— Шеф требует, чтобы я писал о солдатах. О вашем брате рядовом. Не о крупных шишках, а о мелких, так сказать. Думаю начать с очерков армейской жизни здесь, на родине, а потом двину за океан вместе со всеми.
Гарри взглянул на меня и сказал:
— Джексон утверждает, что мы летим на Аляску в три часа.
— Совершенно верно, — подтвердил Джим. — Как вам нравится эта идея?
— Замечательно, — сказан Гарри. — Давно мечтаю побывать на Клондайке. Но как же это вышло?
— Да видите ли, — сказан Джим, — мы с вашим другом Весли сообща взялись за полковника и полюбовно уладили дело.
— Кроме шуток? — сказан Гарри.
— Кроме шуток. Да вы не волнуйтесь, все в полном порядке. Ну, вам пора укладываться, так что пока! Надеюсь, еще увидимся.
Мы простились с Джимом Кэрби, и он ушел из казармы. Потом мы приютись укладывать вещи, и Гарри все приставай ко мне:
— Господи боже, чего вы такого наговорили полковнику?
Путешествие сошло отлично в оба конца, побывать для разнообразия на Аляске было очень приятно, но единственный эскимос, которого я видел, работал в Фербенксе в пивнушке. Звали его Дэн Коллинз, был он христианин и больше походил на американца, чем на эскимоса. Не думаю, чтобы наша поездка была пустой тратой времени и государственных денег, так как полковник поручил мне доставить какие-то пакеты и сделать для него кое-что там, на месте. Я объехал несколько гарнизонов с пакетами от полковника и получил взамен другие пакеты отовсюду, где побывал.
Когда Гарри узнал, как и почему нас отправили на Аляску, он воскликнул:
— Hу, что ты скажешь! Поистине без обмана не проживешь, правда, Джексон?
Мы проездили в общей сложности пять дней, а когда вернулись, все пошло по-прежнему: спозаранку начиналась муштра, и каждый вечер Доминик Тоска и Лу Марриаччи подшучивали над молоденьким братишкой Доминика.
Глава четвертая
Виктор Тоска отпускает остроту, а сержант Какалокович произносит блестящую речь
Виктор Тоска был самый красивый парень в нашей роте. Брат его Доминик был сущий хулиган, а вот у Виктора были прекрасные манеры. Доминик и его друг Лу Марриаччи изо всех сил старались подшутить над Виктором, а он только добродушно отмахивался:
— Ладно, перестаньте, ребята.
Доминику было за тридцать, а Лу Марриаччи — около сорока. До призыва в армию они работали вместе в Сан-Франциско. Им обоим пришлось побывать под судом: оба отбыли краткосрочное заключение, но в серьезную переделку ни разу не попадали.
Виктор был одних лет со мной. По сравнению со своим братом Домиником это был сущий младенец.
Каждую свободную минуту Виктор спешил к своей койке, растягивался на ней и засыпал. Норовил он вздремнуть и во время просмотра учебных фильмов: о том, как нужно отдавать честь; как уберечься от заразы, если вы имели дело с уличной женщиной; как привести в чувство контуженного или утопленника; как найти укрытие или убежище; как обезоружить и убить человека — и обо всем остальном, чему мы должны были выучиться. Ничему из того, что от нас требовали, мы учиться не хотели, но нас все равно заставляли смотреть эти фильмы.
