Ознакомительная версия.
"Ох, никогда я не смогу выглядеть как мисс Ширли, — подумала бедная Шарлотта с отчаянием. — Тут никакое усердие не поможет. Видно, нужно такой родиться".
К часу дня пришли гости, включая супругов Аллан, так как мистеру Аллану предстояло совершить брачную церемонию в отсутствие графтонского священника, уехавшего в отпуск. На этой свадьбе не придавали значения соблюдению формальностей. Мисс Лаванда спустилась по лестнице, чтобы у подножия ее встретить своего жениха. И когда он взял ее за руку, она подняла свои большие темные глаза к его глазам с таким выражением, что Шарлотте Четвертой, которая перехватила этот взгляд, стало еще более "не по себе", чем прежде. Они вышли к шпалерам жимолости, где их ждал мистер Аллан. Гости небольшими группками расположились чуть поодаль. Аня и Диана стояли возле старой каменной скамьи, и Шарлотта Четвертая, втиснувшись между ними, судорожно сжимала их руки своими холодными и дрожащими маленькими руками.
Мистер Аллан открыл свою синюю книгу, и церемония началась. А в тот самый момент, когда мисс Лаванда и Стивен Ирвинг были торжественно объявлены мужем и женой, случилось нечто очень красивое и символическое: солнце неожиданно прорвалось сквозь серые тучи и облило своим золотистым сиянием счастливую невесту. Сад мгновенно ожил и наполнился танцующими тенями и мерцающим светом.
"Какой добрый знак", — подумала Аня, подбегая к невесте, чтобы поцеловать ее. Потом, покинув остальных гостей, которые со смехом и радостными восклицаниями окружили новобрачных, девочки втроем помчались в дом — убедиться, что все готово для пира.
— Слава Богу, что все кончилось, мисс Ширли, мэм, — вздохнула Шарлотта Четвертая, — и они женаты, целы и невредимы, и неважно, что теперь случится. Мешочки с рисом в кладовой, мэм, старые туфли за дверью, а горшочек со сливками, которые нужно взбить, на лестнице в подвал.
В половине третьего мистер и миссис Ирвинг отправились на станцию в Брайт Ривер, где им предстояло сесть на вечерний поезд, и все гости поехали проводить их. Когда мисс Лаванда… о, я прошу у нее прощения, миссис Ирвинг вышла из своего старого домика, Гилберт и девочки осыпали ее рисом, а Шарлотта Четвертая так метко швырнула старую туфлю, что попала мистеру Аллану прямо в голову. Но придать проводам особое очарование было суждено Полу. Он выскочил на крыльцо, неистово потрясая большим старым обеденным колокольчиком, который обычно украшал каминную полку в столовой. Единственный целью Пола было произвести радостный шум, но, когда звук колокольчика замер, из-за реки от далеких лесов и холмов пришел звон сказочных свадебных колоколов, звеневших ясно, сладко и нежно, как будто любимое эхо мисс Лаванды посылало ей свой прощальный привет. И с этим благословением сладких звуков мисс Лаванда уехала от своей прежней жизни, заполненной грезами и играми, к новой, где ждали ее дела и обязанности настоящего, реального мира.
Два часа спустя возвратившиеся со станции Аня и Шарлотта Четвертая опять шли по тропинке к каменному домику. Гилберт задержался в Графтоне, где у него были какие-то дела, а Диана поспешила домой, где ее «ждали». Аня и Шарлотта вернулись, чтобы привести все в порядок и закрыть домик. Сад был залит золотистым светом вечернего солнца, порхали бабочки, жужжали пчелы, но маленький домик уже нес на себе тот неуловимый отпечаток заброшенности и запустения, который всегда появляется вслед за праздником.
— Боже мой, как тут стало уныло, — шмыгнула носом Шарлотта Четвертая, которая заливалась слезами всю обратную дорогу. — Что ни говори, а свадьба, когда кончится, не намного радостнее похорон, мисс Ширли, мэм.
Работа закипела. Цветы нужно было убрать, посуду вымыть, оставшиеся лакомства упаковать в корзинку, чтобы ими смогли насладиться дома младшие братишки Шарлотты Четвертой. Аня не отдыхала ни минуты, пока все не было приведено в полный порядок. А когда наконец Шарлотта Четвертая ушла домой со своим багажом, Аня прошла по тихим комнатам, чувствуя себя как человек, оставшийся один в покинутом банкетном зале, и закрыла ставни. Затем она заперла дверь и присела на скамью под серебристым тополем, чтобы подождать Гилберта. Она чувствовала усталость, но по-прежнему неотрывно думала "долгие, долгие мысли".
— О чем ты думаешь, Аня? — спросил неожиданно появившийся перед ней Гилберт. Он оставил лошадь и двуколку на дороге.
— О мисс Лаванде и мистере Ирвинге, — ответила Аня мечтательно. — Как все прекрасно получилось: они снова вместе после долгих лет разлуки и взаимного непонимания.
— Да, это прекрасно, — сказал Гилберт, спокойно глядя вниз на Анино взволнованное лицо, — но не было ли бы еще прекраснее, Аня, если бы разлука и взаимное непонимание никогда не омрачали их жизнь, если бы они шли по жизни рука об руку всегда, если бы не было у них таких воспоминаний, которые не принадлежат им обоим?
На мгновение сердце Ани странно затрепетало, в первый раз ее глаза опустились под взглядом Гилберта, и розовый румянец окрасил ее бледное лицо. Казалось, завеса, что была перед ее внутренним взором, приподнялась, обнажив перед ней те сокровенные чувства и реальности жизни, о которых она не подозревала. Быть может, все же роман приходит в жизнь человека не с блеском, пышностью и фанфарами, как веселый рыцарь на великолепном скакуне; быть может, он приближается скромно и неслышно, как старый друг; быть может, он открывается нам в том, что кажется прозой, лишь когда какая-нибудь неожиданная вспышка света озарит его страницы, дав ощутить и ритм и музыку; быть может… быть может, любовь сама собой естественно распускается из дружбы, словно роза с золотой серединкой, медленно и незаметно выскальзывающая из своей зеленой оболочки.
Потом завеса опустилась снова; но Аня, которая шла теперь по темной тропинке среди елей, уже была не совсем той Аней, которая весело приехала сюда накануне вечером. Эта страница ее девичества была перевернута словно невидимой рукой, и страница взрослой женской жизни лежала перед ней со всем ее очарованием и тайной болью и радостью.
Гилберт благоразумно не сказал ничего больше, но, шагая рядом с ней в молчании, он читал историю предстоящих четырех лет в свете памятного румянца Ани. Четыре года упорного и радостного труда — и затем награда в виде полученных полезных знаний и завоеванного милого сердца.
А позади них маленький каменный домик с грустью размышлял среди теней тихого сада. Он был одинок, но не покинут. Он еще не расстался навсегда с мечтами, смехом, радостью жизни. Еще предстоят веселые летние месяцы этому каменному домику, пока же он может подождать. А за рекой в пурпурном заточении ожидало часа своего нового счастливого освобождения сладкое эхо.
Octogenarian (англ.) — восьмидесятилетний старик.
Оливковая ветвь с древнейших времен служит символом мира.
Джинджер — по-английски означает "имбирь".
Вордсворт, Уильям (1770 — 1850) — английский поэт.
Правильное значение этой фразы из катехизиса "Он создает, хранит и спасает нас". Слова «хранит» и «варенье» в английском языке пишутся и произносятся одинаково (preserves), поэтому, не заметив запятой после слова «создает», Дэви неправильно понял смысл этой фразы. — Прим. пер.
Лоуэлл, Джеймс (1819 — 1891) — американский поэт, критик и публицист.
Лонгфелло, Генри (1807 — 1882) — американский поэт.
Политическая партия в Англии и в ее доминионах (XVII–XIX вв.), предшественница современной партии консерваторов.
Библейское выражение "галаадский бальзам" означает «утешение», "исцеление" (бальзам, якобы исцелявший от всех болезней, приготовлялся из сока кустарника, росшего в окрестностях Галаада).
Лары и пенаты — в древнеримской мифологии — боги — покровители домашнего очага; переносное значение — "домашний очаг"
Ознакомительная версия.
