не задевали и не заставляли ощетиниваться в ответ, как с другими. Например, с мамой.
Несколько дней между нами ощущалась неловкость и натянутость, а потом мне опять стало с Джорджем легко, как с братом, о котором я часто мечтала, но которого у меня никогда не было. Я поняла, что его поступок был всего лишь «коленным рефлексом», как любила говорить Сьюзи, — ведь именно к такому поведению общество приучило большинство мужчин. И я простила его.
— Прекрасно ты все понимаешь. «Пульт дистанционного управления „Филко”» — вот что тут написано, — шутя огрызнулась я.
Внизу под этим названием я приписала: «прибор управления торпедой». Эта идея, вдохновленная недавно выпущенной радиосистемой «Филко», которая позволяла переключать радиоканалы на расстоянии, относилась к нашей предварительной конструкции электронного механизма, отвечающего за адресацию радиосигналов и преобразование их в управляющий сигнал торпеды. Вначале это был всего лишь обрывок идеи, которую нам предстояло довести до законченной, полномасштабной концепции. Мы улыбнулись друг другу, молчаливо подтвердив, что и эта часть нашего замысла тоже оказалась работоспособной. Приблизительный набросок обрел плоть и кровь. Вскоре, думали мы, можно представить его в Национальный совет изобретателей — это был первый шаг для любой новой технологии на пути к одобрению военных чинов. В конце концов, как мы надеялись, флот примет нашу идею на вооружение.
Хлопнула входная дверь: я оставила ее открытой, чтобы комнату продуло сквозняком.
— Миссис Бертон! — крикнула я. — Не могли бы вы принести ко мне Джеймси перед сном?
Мне так хотелось пощекотать мягкий животик сына. Прикосновения к его нежной коже немного облегчали вечное чувство вины за то, что я так мало бываю с ним.
По мраморному полу прихожей простучали шаги, но миссис Бертон с Джеймси не появлялись. Может быть, няня меня не услышала?
— Миссис Бертон? — вновь позвала я.
Шаги становились все громче, но, когда дверь в патио распахнулась, за ней стояла вовсе не миссис Бертон с Джеймси. Невысокая женщина, красивая тихой, неброской красотой, с темными волосами и широкими славянскими скулами перешагнула через порог на вымощенный камнем дворик. Кто она и что делает в моем доме?
Я уже готова была закричать, что в дом проникли посторонние, но тут Джордж спросил:
— Боски, что ты тут делаешь?
Боски — это была жена Джорджа. А я-то думала, что его жена и сын гостят у родственников на Восточном побережье. По крайней мере, так он сказал мне во время нашей первой встречи, и он ничего не говорил о том, что они вернулись, только иногда рассказывал забавные истории про своего сына, о которых Боски писала ему.
Только тут я увидела, что под ее внешним спокойствием скрывается дикая ярость. Она закричала на Джорджа:
— Что я здесь делаю? А ты что делаешь? Твоей жены с сыном два месяца дома не было, потому что кто-то должен был поддержать твоих родителей после смерти твоего брата, и вот они наконец-то возвращаются домой, а ты тут проводишь субботний вечер с кинозвездой? Я должна была своими глазами убедиться, что ты мне изменяешь.
Джордж, заикаясь от негодования, что-то забормотал в ответ, но я подняла руку, чтобы он замолчал. Я понимала эту женщину. Я сама была этой женщиной. Скомканные объяснения мужа — это не то, что ей сейчас нужно.
Я подошла к миссис Антейл и взяла ее за обе руки. Она попыталась было их отнять, но в конце концов уступила.
— Миссис Антейл, уверяю вас, между мной и вашим мужем ничего дурного нет. — Я не стала объяснять, что Джордж для меня как брат, тем более после его выходки не далее как неделю назад. Не хотелось рассказывать и о том, что за время нашего с Джорджем сотрудничества я успела развестись с Джином Марки. И начала встречаться с актером Джоном Говардом, потом с плейбоем Джоком Уитни, потом с магнатом Говардом Хьюзом. Последний даже предложил мне пару своих химиков в помощь и лабораторию для работы над моими невоенными изобретениями — например, кубиками, похожими на бульонные, которые превращали воду в газировку вроде кока-колы. Я никогда не думала о Джордже в романтическом ключе, как о ком-то из этих мужчин, хотя во многих отношениях он был для меня гораздо важнее тех, с кем я ходила на свидания. Я уже знала — от Фрица, от Джина и от всех тех, кто был после, — что растворяться в другом человеке не выход, что это не защитит меня от самой себя и от моей вины. Я должна была спасти себя, и Джордж был мне в этом помощником.
Я сказала:
— Мы с вашим мужем работаем над проектом, который, как мы оба надеемся, может быть полезен для нужд фронта. Как ни странно это прозвучит, мы разрабатываем новую торпедную систему.
Миссис Антейл уставилась на меня, рот у нее слегка приоткрылся. Затем она разразилась истерическим смехом. По-английски, правда, с акцентом, даже более сильным, чем у меня, она сказала:
— И вы думаете, я поверю в эту чушь, мисс Ламарр? Ради бога. Я все-таки не такая дура. Мой муж — музыкант, а не ученый, а вы… — она запнулась, но в конце концов дала волю праведному гневу, который до сих пор копился внутри: — Хорошенькое личико, и ничего больше.
Это высказывание меня задело: оно всколыхнуло мой тайный страх, что Национальный совет изобретателей и флот могут отклонить нашу разработку, потому что я участвовала в ее создании. Однако я не стала огрызаться. Голос у меня был ровный, слова звучали спокойно. Я не могла допустить, чтобы мое партнерство с Джорджем оказалось под угрозой. А вдруг она запретит ему со мной работать? Теперь, когда мы были в шаге от успеха, я не вынесла бы, если бы нам не дали закончить.
— Вот именно потому, что ваш муж музыкант, я его и выбрала. Его симфония, «Механический балет», вся построена на синхронизации механических инструментов. А это именно то, что нужно для той торпедной системы, которую я задумала. Позвольте, я покажу вам нашу работу?
Я провела ее через патио в гостиную, мимо наших чертежных досок, заметок, моделей, математических расчетов и книг по физике, торпедным системам и радиочастотам. Она нахмурилась, сложила руки на груди, пока я объясняла ей ход нашей мысли, почти не смотрела на своего мужа. Ее суровые, умные глаза внимательно вглядывались в наши работы.
Наконец ее лицо смягчилось, когда я сказала:
— Приношу вам свои извинения за то, что похитила вашего мужа в выходной. Обещаю, что с этого момента выходные дни будут священны и
