Власть, которую Ланской приобрел над Екатериной Второй, была неограниченной и беспримерной, однако всеобщая любовь к нему окружающих указывала на то, что он никоим образом не злоупотреблял ею. Если императрица одаривала его, то происходило это всегда вопреки его воле, и он всякий раз выглядел сконфуженным и растерянным. Когда по ее приказу напротив Зимнего дворца был выстроен дворец для него, он долгое время избегал показываться на людях, и с уст его не слетело ни одного слова благодарности, но когда она подарила свой мраморный бюст княгине Дашковой, он проливал слезы, ибо так безумно любил Екатерину, что даже безжизненное холодное изваяние не желал уступать кому-то другому.
Счастье этой единственной в жизни Екатерины любви было олицетворением поэзии, и как настоящая поэзия не может обойтись без трагизма, так и этот волшебный сон завершился скоро и злополучно.
Подобно всякому человеку Екатерина Вторая носила в себе свою судьбу, свой рок. Ее руки были обагрены кровью, и на челе ее лежала печать проклятия. Ее любовь оказалась столь же смертоносной, как и ее ненависть.
Свыше ей был отмерен только год любви Ланского. Внезапно тяжелая болезнь подкосила его, и он начал медленно увядать. К нему были вызваны известнейшие врачи, но их искусство оказалось бессильным перед смертельным недугом красивого юноши.
Императрица была близка к отчаянию. Испробовав все средства для спасения своего возлюбленного и зная, что все равно потеряет его, ей оставалось только одно: скрасить его последние дни своей любовью, преобразить их тем, что может предложить ему не императрица, а лишь ласковая верная женщина.
Она ухаживала за ним как жена за любимым супругом, как мать за своим ребенком.
Несколько недель она день и ночь не отходила от постели, он не принимал ни капли лекарства из других рук, она держала тарелку, из которой он ел, бокал, из которого он пил, она неустанно поправляла страдальцу подушки, чтобы ему было легче дышать.
На время, пока Ланской боролся со смертью, управление самой крупной европейской империей заметно ослабло, скипетр уже не сжимала до толе по-мужски уверенная рука Екатерины, и эта властолюбивая, жадная до плотских утех женщина нынче могла только молиться и плакать.
— Я умираю, — однажды утром произнес Ланской своим мягким голосом, — но печалюсь я не о своей молодой жизни, в этом сплетении времени, которое мне было даровано судьбой провести рядом с тобой, я был нежданно облагодетельствован всем земным счастьем, как никакой другой человек, даже проживший долголетнюю жизнь патриарха.
На белом свете нет ничего, что длилось бы вечно, и твой жизненный путь, Катерина, надо полагать, когда-нибудь пресечется, я благодарю Господа за то, что он гасит духовную лампаду в моей груди тогда, когда ты меня еще любишь, пока я для тебя еще кое-что значу.
— Ах, Ланской! — с чувством невыразимой боли воскликнула императрица. — Ты был для меня всем, и ничего больше не останется, когда ты меня покинешь, поверь, я всегда бы любила тебя так же безгранично, как люблю сейчас, и я никогда, никогда не забуду тебя, никогда.
Обезумев от горя, она с рыданием бросилась на колени у его постели и в отчаянии прижалась лбом, увенчанным диадемой, к холодному дереву.
Так она лежала, пока не наступила агония, тогда она сжала боготворимого мужчину в объятиях, и на ее груди он испустил дух, держа ее руку в своей, с невинной улыбкой на устах. Екатерина же без чувств опустилась рядом с возлюбленным.
Три месяца она в одиночестве скорбела о Ланском в Царском Селе, и три месяца никто не смел войти в ее покои, даже министры. Вдова не могла бы искренне печалиться о любимом супруге, чем горевала она о своем возлюбленном.
В Царскосельском парке высится великолепный обелиск из ценного мрамора. На котором высечена трогательная эпитафия: «Вернейшему из верных»; это памятник, который любовь великой Екатерины воздвигла прекрасному Ланскому.
Имеется в виду А. Д. Ланской.
Ложный шаг (франц.).
Полном наряде, завершенном туалете (франц.)
Елена греческая — жена Париса Троянского, объект многих вожделений и причина бесчисленных войн и смертей.
В начале 1770-х годов Екатерина II взялась сама писать по-русски для театра и в течение нескольких лет создала четыре комедии, по своим художественным достоинствам не уступавшие пьесам многих других авторов.
С 1785 г. спектакли давались в Эрмитажном театре, где, в отличие от предшествующих мест представления, простолюдины уже не появлялись и зрителями в основном были придворные аристократы и богато украшенные драгоценностями знатные дамы.
Леонид I (488–480 гг. до н. э.) — спартанский царь, командовал союзным войском в битве при Фермопилах. Противостоял обошедшим его позиции персам, он с отрядом из 300 спартанцев защищал фермопильский проход и ценой героической гибели их задержал наступление противника.
Агриппина Юлия Младшая (15–59), римская императрица, дочь Германика и Агриппины Старшей. От ее первого брака с Гнеем Димицием Агенобарбом родился будущий император Нерон. В 49 г. вышла замуж за своего дядю, императора Клавдия, которого в 54 г. отравила, чтобы посадить на трон Нерона. Позднее, желая избавиться от ее политического влияния, Нерон приказал своим слугам убить ее в Байях.
Мессалина (род. ок. 25 г.), третья жена римского императора Клавдия, одна из наиболее известных развратниц эпохи Империи. Снискала репутацию распутной, властной, коварной и жестокой женщины. В отсутствие Клавдия вышла замуж за Г. Силия, заговор с ним был раскрыт, и в 48 г. Мессалина была казнена по приказу Клавдия.
