Она повернулась к машинисту, не обращая внимания на эти слова:
Раз вы знаете, что семафор сломался, что же вы собираетесь делать?
Машинисту не понравился ее властный тон, он не мог понять, почему она с такой легкостью взяла этот тон. Она выглядела совсем молодой, лишь рот и глаза выдавали, что ей за тридцать. Прямой и взволнованный взгляд темно— серых глаз словно пронизывал насквозь, отбрасывая за ненадобностью все, что не имело значения. В лице женщины было что-то неуловимо знакомое, но он не мог вспомнить, где он ее видел.
— Послушайте, леди, я не собираюсь рисковать.
— Он хочет сказать, что мы должны ждать указаний, — пояснил помощник машиниста.
— Прежде всего, вы должны вести поезд.
— Но не на красный же свет. Если на семафоре красный, мы останавливаемся.
— Красный свет означает опасность, леди, — сказал пассажир.
— Мы не хотим рисковать, — повторил машинист. — Кто бы ни был виноват, все свалят на нас, если мы поведем поезд. Поэтому мы не сдвинемся с места до тех пор, пока нам не прикажут.
— А если никто не даст вам такого приказа?
— Рано или поздно кто-нибудь да даст.
— И сколько же вы предполагаете ждать? Машинист пожал плечами:
— Кто такой Джон Галт?
— Он хочет сказать — не надо задавать вопросов, на которые никто не может ответить, — пояснил помощник машиниста.
Она взглянула на красный свет семафора, на рельсы, уходившие в темную, непроглядную даль, и сказала:
— Поезжайте осторожно до следующего семафора. Если там все будет нормально, выходите на главную магистраль и остановите поезд у первой же станции, откуда можно позвонить.
— Да ну! Это кто же так решил?
— Я так решила.
— А кто вы такая?
Возникла пауза. Дэгни была удивлена и застигнута врасплох вопросом, которого совсем не ожидала. Но в этот момент машинист взглянул на нее пристальней и одновременно с ее ответом изумленно выдавил из себя:
— Господи помилуй!
— Дэгни Таггарт. — Ее тон не был оскорбительным или надменным, она просто ответила как человек, которому нечасто приходится слышать подобный вопрос.
— Ну и дела! — сказал помощник машиниста, и все замолчали.
Спокойным, но авторитетным тоном Дэгни повторила указание:
— Выходите на главную магистраль и остановите поезд у первой же станции, откуда можно позвонить.
— Слушаюсь, мисс Таггарт.
— Вам придется наверстать время и восстановить график движения поезда. На это у вас есть остаток ночи.
— Хорошо, мисс Таггарт.
Она уже повернулась, чтобы уйти, когда машинист спросил:
— Мисс Таггарт, если возникнут какие-нибудь проблемы, вы берете на себя ответственность?
— Да.
Проводник последовал за ней, когда она направилась к своему вагону.
— Но… место в сидячем вагоне? Мисс Таггарт, как же так? Почему вы нас не предупредили?
Она слегка улыбнулась:
— У меня не было на это времени. Мой личный вагон прицепили к двадцать второму из Чикаго. Но я вышла в Кливленде, потому что двадцать второй опаздывал и я решила не дожидаться, пока отцепят мой вагон. «Комета» была ближайшим поездом до Нью-Йорка, но мест в спальном вагоне уже не было.
— Ваш брат — он бы не поехал в сидячем вагоне, — сказал проводник.
Дэгни рассмеялась:
— Да, он бы не поехал.
Группа мужчин у локомотива наблюдала, как она шла к своему вагону. Среди них был и молодой кондуктор. — Кто это такая? — спросил он, указывая ей вслед.
— Это человек, который управляет «Таггарт трансконтинентал». Вице-президент компании по грузовым и пассажирским перевозкам, — ответил машинист. В его голосе звучало искреннее уважение.
Издав протяжный гудок, звук которого затерялся в пустынных полях, поезд тронулся. Дэгни сидела у окна и курила очередную сигарету. Она думала: вот так все и разваливается по всей стране. В любой момент можно ожидать чего угодно и где угодно. Но она не испытывала гнева или обеспокоенности. У нее не было времени на чувства.
Просто ко всем проблемам, которые необходимо было уладить, добавилась еще одна. Она знала, что управляющий отделением дороги в штате Огайо не справляется со своими обязанностями и что он — друг Джеймса Таггарта. Она бы давно вышвырнула его, но ей некого было поставить на его место. Как ни странно, хороших специалистов было трудно найти. Но она все-таки решила уволить его и предложить должность Оуэну Келлогу — молодому инженеру, который прекрасно справлялся со своей работой одного из помощников управляющего терминалом «Таггарт трансконтинентал» в Нью-Йорке. Фактически именно он руководил терминалом. Она некоторое время наблюдала за тем, как он работает. Она всегда пыталась разглядеть в людях искры таланта и компетентности, словно старатель, терпеливо копающийся в пустой породе. Келлог был слишком молод для должности управляющего отделением штата, и она хотела дать ему еще год, чтобы он накопил опыта, но медлить было больше нельзя. Она решила сразу по приезде переговорить с ним.
Едва различимая полоска земли стремительно неслась за окном вагона, сливаясь в мутно-серый поток. Погруженная в расчеты, Дэгни вдруг заметила, что все-таки может что-то чувствовать: сильное, бодрящее чувство — радость действия.
* * *
Дэгни встала с места, когда «Комета», со свистом рассекая воздух, ворвалась в один из тоннелей терминала «Таггарт трансконтинентал», распростершегося под Нью-Йорком. Всегда, когда поезд въезжал в тоннель, она испытывала нетерпение, надежду и непонятное возбуждение. Состояние было такое, будто обычное существование — лишь аляповатый цветной фотоснимок каких-то бесформенных предметов, а здесь и сейчас перед ней появился эскиз, выполненный несколькими резкими штрихами, на котором все представало четким, значимым — и достойным усилий.
Она смотрела на стены тоннеля, проплывающие за окнами, — голый бетон, по которому тянулась сеть труб и проводов; она видела сплетение рельсов, исчезающих во мгле тоннелей, где отдаленные капельками света горели зеленые и красные огоньки. И все — ничто не разбавляло ощущения чистой целенаправленности и восторга перед человеческой изобретательностью, благодаря которой все это стало возможным. Она подумала о здании компании, которое в этот момент находилось как раз над ней, надменно вздымаясь к небу, и о том, что эти тоннели его корнями переплелись под землей, сжимая в своих объятиях весь город и питая его.
Когда поезд остановился, она вышла из вагона и, почувствовав под ногами бетонную твердь платформы, ощутила необычайную легкость, прилив сил и желание действовать. Она быстро пошла вперед, как будто скорость могла помочь оформиться обуревавшим ее чувствам. Прошло какое-то время, прежде чем она осознала, что насвистывает какую-то мелодию. Это был мотив из Пятого концерта Хэйли.
Она почувствовала на себе чей-то взгляд и обернулась. Молодой кондуктор стоял на платформе, пристально глядя ей вслед.
* * *
Она сидела на подлокотнике кресла лицом к Джеймсу Таггарту, расстегнув пальто, под которым был помятый дорожный костюм. Эдди Виллерс сидел в другом конце кабинета, время от времени делая пометки в блокноте. Он занимал должность специального помощника вице-президента компании по грузовым и пассажирским перевозкам, и его главной обязанностью было оберегать ее от пустой траты времени. Дэгни всегда приглашала его на подобные совещания, чтобы потом ему ничего не нужно было объяснять. Джеймс Таггарт сидел за столом, втянув голову в плечи.
— Вся Рио-Норт от начала до конца — груда металлолома. Дела обстоят намного хуже, чем я предполагала. Но мы спасем ее, — сказала она.
— Конечно, — ответил Таггарт.
— На некоторых участках путь еще можно отремонтировать. Но лишь на некоторых и ненадолго. Первым делом проложим новую линию в горах Колорадо. Через два месяца у нас будут новые рельсы.
— Разве Орен Бойл сказал, что сможет…
— Я заказала рельсы в «Реардэн стил». Эдди Виллерс подавил возглас одобрения. Джеймс Таггарт ответил не сразу.
— Дэгни, почему бы тебе не сесть в кресло по-человечески? Ну кто так проводит совещания? — сказал он раздраженно.
Она ждала, что он скажет дальше.
— Так значит, ты заказала рельсы у Реардэна, я правильно тебя понял? — спросил он, избегая встречаться с ней взглядом.
— Да, вчера вечером. Я позвонила ему из Кливленда.
— Но совет директоров не давал на это разрешения. Я не давал разрешения. Ты не советовалась со мной.
Она подалась вперед, сняла трубку со стоявшего на столе телефона и протянула ее ему:
— Позвони Реардэну и отмени заказ. Таггарт откинулся на спинку кресла:
— Я не говорил, что хочу отменить его. Я вовсе этого не говорил, — сказал он сердито.
