Ознакомительная версия.
– Когда вы уезжаете? – спросил он.
– Завтра. Двенадцатичасовым поездом.
Некоторое время Матье молчал. Затем сказал, следя за своим голосом:
– Я провожу вас на вокзал.
– Нет! – отрезала Ивиш. – Ненавижу эти дряблые прощания, они тянутся, как резина. К тому же я буду подыхать от усталости.
– Как хотите, – сказал Матье. – Вы телеграфировали родителям?
– Нет. Я... Это хотел сделать Борис, но я ему помешала.
– Но тогда вам самой нужно известить их.
Ивиш опустила голову.
– Да.
Наступило молчание. Матье смотрел на поникшую голову Ивиш и ее хрупкие плечи: ему казалось, что она мало-помалу покидает его.
– Итак, – произнес он, – это наш последний вечер года.
– Ха! – иронически засмеялась она. – Года!..
– Ивиш, – сказал Матье, – вы не должны... Я ведь приеду к вам в Лаон.
– Ни в коем случае. Все, что имеет отношение к Лаону, так гнусно...
– Уверен, что вы еще вернетесь.
– Нет.
– В ноябре будет сессия, неужели ваши родители...
– Вы их не знаете.
– Верно, не знаю. Но не станут же они из-за проваленного экзамена коверкать вам всю жизнь, чтобы наказать вас.
– Они и не подумают меня наказывать, – сказала Ивиш. – Будет хуже: они всего-навсего потеряют ко мне интерес, просто выбросят меня из головы. Впрочем, этого я и заслуживаю! – сказала она запальчиво. – Я неспособна овладеть специальностью и лучше останусь на всю жизнь в Лаоне, чем снова начну поступать на ФХБ.[8]
– Не говорите так, – встревожился Матье. – Не отчаивайтесь заранее. Вы же ненавидите Лаон.
– Да! Я его ненавижу, – процедила Ивиш сквозь зубы.
Матье встал, чтобы пойти за заварным чайником и чашками. Вдруг кровь ударила ему в лицо: он вернулся к Ивиш и, не глядя на нее, пробормотал:
– Послушайте, Ивиш, завтра вы уедете, но я даю вам слово, что вы вернетесь в конце октября. До тех пор я все улажу.
– Уладите? – устало удивилась она. – Но нечего, решительно нечего улаживать. Я вам сказала, что неспособна овладеть специальностью.
Матье осмелился поднять на нее глаза, но не почувствовал себя успокоенным; как найти слова, которые бы ее не обидели?
– Я не это хотел сказать... Если бы... Если бы вы позволили мне вам помочь...
Ивиш, казалось, все еще не понимала. Матье добавил:
– У меня будет немного денег.
Ивиш так и подскочила.
– А, значит, вот что! – изумилась она. И сухо добавила: – Это совершенно невозможно.
– Да нет же, – горячо сказал Матье, – это вполне возможно. Послушайте, во время каникул я отложу немного денег; Одетта и Жак каждый год приглашают меня провести август на их вилле в Жуан-ле-Пен, я там никогда не был, но нужно хоть раз им уступить. В этом году я туда поеду, это меня развеет, к тому же я немного сэкономлю... Не отказывайтесь с ходу, – живо сказал он, – это будет взаймы.
Он остановился. Ивиш поникла и зло посмотрела на него исподлобья.
– Не смотрите на меня так, Ивиш!
– Уж не знаю, как я на вас смотрю, но точно знаю, что у меня болит голова, – мрачно проворчала Ивиш. Она опустила глаза. – Спать я должна вернуться к себе.
– Прошу вас, Ивиш! Послушайте: я непременно найду деньги, а вы снова будете жить в Париже, только не говорите «нет»; умоляю, не говорите «нет», не подумав. Деньги не должны вас смущать, вы вернете мне долг, когда станете зарабатывать.
Ивиш пожала плечами, и Матье быстро предложил:
– Ну хорошо, пусть мне их отдаст Борис.
Ивиш не ответила, она запустила руки в волосы. Матье стоял перед ней истуканом, злой и несчастный.
– Ивиш!
Она продолжала молчать. У Матье возникло желание взять ее за подбородок и силой поднять ей голову.
– Ивиш! Ответьте мне наконец! Почему вы не отвечаете?
Ивиш молчала. Матье начал ходить взад-вперед; он думал: «Она согласится, я не отпущу ее, пока она не согласится. Я... я буду давать частные уроки или займусь корректорской работой».
– Ивиш, – сказал он, – почему вы не соглашаетесь?
Ивиш можно было доконать, если утомить ее, засыпая вопросами, постоянно меняя тон.
– Почему вы не соглашаетесь? – настаивал он. – Ну, скажите, почему?
Наконец Ивиш пробормотала, не поднимая головы:
– Я не хочу брать у вас деньги.
– Но почему? Вы же берете деньги у родителей.
– Это совсем другое.
– Действительно, другое. Вы мне сто раз говорили, что ненавидите родителей.
– Но почему я должна брать у вас деньги?
– Но ведь их деньги вы принимаете.
– Мне не нужны благодетели. К отцу по крайней мере мне не придется испытывать признательности.
– Но откуда такая гордыня? – воскликнул Матье. – Вы не имеете права из-за самолюбия портить себе жизнь. Подумайте о том существовании, которое вы будете влачить в Лаоне. Ежедневно и ежечасно вы будете сожалеть, что не воспользовались случаем.
У Ивиш исказилось лицо.
– Перестаньте! – вскрикнула она. – Перестаньте! Она добавила хриплым, низким голосом:
– О, что за мука не быть богатой! В какие отвратительные ситуации попадаешь!
– Но я вас не понимаю, – мягко сказал Матье. – Еще в прошлом месяце вы мне сказали, что деньги – это нечто низменное, пустячное. Вы тогда говорили: «Мне безразлично, откуда они, лишь бы они у меня были».
Ивиш пожала плечами. Матье видел только ее темя и полоску шеи между локонами и воротничком блузки. Шея была смуглее, чем кожа лица.
– Разве вы этого не говорили?
– Я не хочу брать у вас деньги.
Матье потерял терпение.
– А, вы не хотите брать деньги у мужчины, – нервно усмехнулся он.
– О чем вы? – удивилась Ивиш. Во взгляде ее промелькнула холодная ненависть. – Вы меня оскорбляете. Я об этом даже не думала, и... и мне на это плевать. У меня и в мыслях не было...
– Но тогда что? Подумайте: впервые в жизни вы будете абсолютно свободной; вы будете жить, где захотите, будете делать все, что заблагорассудится. Вы мне сказали, что хотели бы получить лиценциат по философии. Так вот, вы можете попытаться; мы с Борисом вам поможем.
– Почему вы хотите сделать мне добро? – недоумевала Ивиш. – Я его никогда вам не делала. Я... я всегда была с вами несносна, а теперь вы меня жалеете.
– Я вас не жалею.
– Тогда почему вы мне предлагаете деньги?
Матье поколебался, затем, отвернувшись, сказал:
– Я не могу смириться с мыслью, что больше вас не увижу.
Наступило молчание, потом Ивиш неуверенно спросила:
– Вы... вы хотите сказать... что делаете это из эгоизма?
– Из чистого эгоизма, – сухо заверил ее Матье, – я хочу снова вас увидеть – вот и все.
Наконец он решился повернуться к ней. Ивиш смотрела на него, подняв брови и открыв рот. Затем вдруг расслабилась.
– Тогда я, может быть, соглашусь, – безразлично сказала она. – В этом случае вы лицо заинтересованное, так ведь? А кроме того, вы правы: пусть деньги приходят, а откуда – не важно.
Матье вздохнул. «Готово!» – подумал он. Но облегчения не почувствовал: Ивиш по-прежнему выглядела угрюмой.
– Как вы преподнесете это родителям? – спросил он, чтобы закрепить успех.
– Что-нибудь придумаю, – уклонилась от ответа Ивиш. – Они мне либо поверят, либо нет. Какое это имеет значение, раз платить будут не они?
Она мрачно понурилась.
– А пока что надо туда вернуться, – сказала она.
Матье постарался подавить раздражение.
– Но вы ведь снова будете здесь!
– Ну, это так нереально... – сказала она. – Я говорю «нет», я говорю «да», но мне не слишком верится. Все это так не скоро. А в Лаоне я буду уже завтра вечером.
Она притронулась к горлу и сказала:
– Это у меня засело вот тут. К тому же нужно собирать чемоданы, сборы займут целую ночь.
Она встала.
– Чай уже готов. Прошу.
Ивиш налила чай в чашки. Он был черный, как кофе.
– Я буду вам писать, – сказал Матье.
– Я тоже, – пообещала она. – Хотя мне нечего будет вам сказать.
– Вы мне опишете ваш дом, вашу комнату. Я бы хотел иметь возможность вообразить вас там.
– Ну уж нет! – возразила она. – Я не хочу все это описывать. Достаточно того, что я буду там жить.
Матье вспомнил о сухих, коротких письмах, которые Борис посылал Лоле. Но только на мгновение: он посмотрел на руки Ивиш, на ее пурпурные заостренные ногти, на худые запястья и подумал: «Я ее снова увижу».
– Какой странный чай, – сказала Ивиш, ставя чашку на стол.
Матье вздрогнул: позвонили во входную дверь. Он ничего не сказал: надеялся, что Ивиш не услышала.
– Что это? Кто-то звонит? – спросила она.
Матье приложил палец к губам.
– Мы ведь договорились, что не откроем, – прошептал он.
– Нет! Нет! – громко сказала Ивиш. – Возможно, это что-то важное, откройте побыстрее.
Матье направился к двери. Он думал: «Она не хочет быть в сговоре со мной». Он открыл дверь, когда Сара уже намеревалась звонить вторично.
Ознакомительная версия.
