Тод не мог отделаться от мысли, что если бы он был осторожнее и вел себя прилично, Фей, пожалуй, жила бы с ним. Он хотя бы выглядит лучше Гомера. Да, но ее вторая предпосылка? У Гомера - постоянный доход и дом, а он зарабатывает тридцать долларов в неделю и живет в меблированных комнатах.
Счастливая улыбка на лице Гомера заставила его устыдиться своих мыслей. Он несправедлив. Гомер - скромный благодарный человек, который ни за что не станет смеяться над ней, который вообще ни над чем не способен смеяться. Благодаря этому прекрасному его качеству она с ним сможет жить гораздо более возвышенной - по ее представлениям - жизнью.
- Что случилось? - мягко спросил Гомер, положив тяжелую руку ему на колено.
- Ничего. А что?
Тод передвинулся так, чтобы рука соскользнула.
- Вы гримасничали.
- Задумался кое о чем.
- А-а, - сочувственно произнес Гомер.
Тод не мог удержаться от ехидного вопроса:
- Когда вы собираетесь пожениться?
Гомер, видимо, был задет.
- Разве Фей вам про нас не рассказывала?
- Так, немного.
- У нас деловое соглашение.
- Вон оно что…
Чтобы убедить Тода, он пустился в длинные бессвязные объяснения - видимо, те же, какие он практиковал на себе. Он даже не ограничился чисто практической стороной и заявил, что это делается ради бедного Гарри. У Фей ничего не осталось на свете, кроме артистической карьеры, и она должна добиться успеха ради папы. До сих пор она не могла стать звездой потому, что у нее не было нужных туалетов. А у него есть деньги, он верит в ее талант, и ничего нет естественнее, чем заключить такое деловое соглашение. Тод, случайно, не знает хорошего адвоката?
Вопрос был риторический, но он стал бы практическим и тягостным, если бы Тод улыбнулся. Тод нахмурился. Это тоже было ошибкой.
- Нам нужно найти адвоката на этой неделе и составить документ.
В его нетерпении было что-то жалкое. Тод хотел ему помочь, но не знал, что сказать. Он все еще ломал над этим голову, как вдруг с холма за гаражом донесся женский крик:
- Милон! Милон!
Это было высокое сопрано, очень звонкое и чистое.
- Что за странное имя, - сказал Тод, обрадовавшись случаю переменить тему.
- Может быть, иностранец, - предположил Гомер.
Из-за гаража появилась женщина. Она была энергичная, полная и очень американская.
- Вы не видали моего малыша? - спросила она, беспомощно разводя руками. - Милон такой непоседа.
К удивлению Тода, Гомер встал и улыбнулся женщине. Фей, видимо, оказалась хорошим средством от застенчивости.
- У вас пропал сын? - спросил Гомер.
- Нет, нет, - просто прячется, чтобы подразнить меня.
Она протянула руку.
- Мы соседи. Я - Мейбл Лумис.
- Очень приятно. Я - Гомер Симпсон, а это - мистер Хекет.
Тод тоже пожал ей руку.
- Вы давно здесь живете? - спросила она.
- Нет, я недавно приехал с Востока.
- Неужели? А я здесь седьмой год, со смерти мужа. Можно сказать - старожил.
- Значит, вам тут нравится? - спросил Тод.
- В Калифорнии? - Ее рассмешило предположение, что кому- то может здесь не понравиться. - Ведь это же рай земной.
- Да, - солидно подтвердил Гомер.
- К тому же, - продолжала она, - я должна здесь жить из-за Милона.
- Он болен?
- Ну что вы. Это вопрос его будущего. Агент называет его самой большой маленькой достопримечательностью Голливуда.
Столько страсти было в ее голосе, что Гомер отпрянул.
- Он снимается? - осведомился Тод.
- Еще бы, - отрезала она.
Гомер попытался ее задобрить:
- Это же очень хорошо.
- Если бы не блат вокруг, - с горечью сказал она, - Милон давно бы был звездой. Дело не в таланте. В связях. Ну что есть такого у Ширли Темпл, чего нет у него?
- Да… не знаю, - промямлил Гомер.
Не дослушав его, она издала устрашающий рев:
- Милон! Милон!
Тод видел таких на студии. Она была из полчища матерей, которые таскают детей по отделам найма и сидят часами, неделями, месяцами, дожидаясь случая показать, на что способен Ребенок. Есть среди них очень бедные, но даже самые бедные умудряются - часто ценою больших лишений - наскрести достаточно денег, чтобы отдать ребенка в одну из бесчисленных школ, воспитывающих таланты.
- Милон! - еще раз вскричала она, потом засмеялась и опять стала добродушной домашней хозяйкой, круглолицей коротышкой с ямочками на толстых щеках и толстых локтях.
- У вас есть дети, мистер Симпсон? - спросила она.
- Нет, - ответил он, зардевшись.
- Вам повезло - столько с ними мороки.
Она рассмеялась, показывая, что это не надо принимать всерьез, и снова позвала сына:
- Милон… Ну Милон…
Следующий ее вопрос изумил их обоих:
- Кому вы следуете?
- Чего? - сказал Тод.
- Ну… Взыскуя Здоровья - я имею в виду, на Стезе Жизни.
Оба разинули рты.
- Я сама сыроедка, - сказала она. - Наш глава - доктор Силл. Может быть, вам попадались его объявления - «Знание Силла»?
- А-а, понял, - сказал Тод, - вы вегетарианка.
Она посмеялась над его невежеством.
- Отнюдь. Мы гораздо строже. Вегетарианцы едят вареные овощи. Мы признаем только сырые. Мертвая пища ведет к смерти.
Ни Тод, ни Гомер не нашлись, что сказать.
- Милон! - снова начала она. - Милон…
На этот раз из-за гаража донесся ответ:
- Мама, я здесь.
Через минуту показался мальчик, тащивший за собой маленький парусник на колесиках. Он был лет восьми, с бледным изнуренным личиком и высоким озабоченным лбом. Большие глаза смотрели пристально. Брови были аккуратно и ровно выщипаны. Если не считать отложного воротника, он был одет как взрослый - в длинные брюки, жилет и пиджак.
Он хотело поцеловать маму, но она отстранила его и принялась поправлять на нем одежду, разглаживая и одергивая ее короткими свирепыми рывками.
- Милон, - строго сказала она, - познакомься с нашим соседом, мистером Симпсоном.
Повернувшись, как солдат на строевой, он подошел к Гомеру и схватил его за руку.
- Очень приятно, сэр, - сказал он и, щелкнув каблуками, церемонно поклонился.
- Вот как это делают в Европе, - просияла миссис Лумис. - Правда, он прелесть?
- Какой красивый кораблик, - сказал Гомер, пытаясь быть дружелюбным.
Мать и сын оставили его слова без внимания. Она показала на Тода, и мальчик повторил поклон и щелканье каблуками.
- Ну, нам пора, - сказала она.
Тод наблюдал за ребенком, который стоял чуть поодаль от матери и строил рожи Гомеру. Он закатил глаза под лоб и криво оскалился.
Миссис Лумис перехватила взгляд Тода и резко обернулась. Увидев, чем занят Милон, она дернула его за руку так, что его ноги отделились от земли.
- Милон! - взревела она.
И Тоду, извиняющимся тоном:
- Он воображает себя чудовищем Франкенштейна.
Она схватила мальчика на руки и стала с жаром целовать и тискать. Потом поставила на землю и снова одернула растерзанный костюмчик.
- Может, Милон нам что-нибудь споет? - предложил Тод.
- Нет, - грубо ответил мальчик.
- Милон, - заворчала мать, - спой сейчас же.
- Может быть, не надо, если ему не хочется? - сказал Гомер.
Но миссис Лумис была настроена решительно. Она не могла
допустить, чтобы он ломался перед публикой.
- Пой, Милон, - произнесла она с тихой угрозой. - Пой «Мама гороху не хочет».
Плечи у него передернулись, словно уже почувствовали ремень. Он заломил свою соломенную шляпку, застегнул пиджачок, выступил вперед и начал:
Мама гороху не хочет,
Не хочет риса, кокосов.
Только бы виски текло рекой,
Да стаканчик был под рукой
День-деньской.
Мама гороху не хочет.
Не хочет риса, кокосов.
Пел он низким, грубым голосом, умело подпуская хрипу и стону, как заправский исполнитель блюзов. Движения телом он делал незначительные и скорее - против ритма, чем в ритм. Зато жесты рук были крайне непристойны.
Мама не хочет джину,
После джину ей надо мужчину,
Мама не хочет стаканчик джину,
После джину ей подавай мужчину,
И ходит, и бродит, и места себе не находит день-деньской.
Он, по-видимому, понимал смысл слов, - во всяком случае, казалось, что понимают его тело и голос. Дойдя до последнего куплета, он начал извиваться, и голос его выразил высшую степень постельной муки.
Тод и Гомер захлопали в ладоши. Милон схватил за веревочку свой корабль и сделал круг по двору. Он изображал буксир. Он дал несколько гудков и убежал.
- Ведь совсем малыш, - гордо сказала миссис Лумис, - а талантлив безумно.
Тод и Гомер согласились.
Увидев, что мальчик опять исчез, она торопливо ушла. «Милон! Милон…» - услышали они ее крики в кустарнике за гаражом.
- Вот смешная женщина, - сказал Тод.
Гомер вздохнул.
