Фрэнсис Фицджеральд - Успешное покорение мира

Поначалу эта идея привела их в ужас: его одежда будет безнадежно испорчена, сам он вывозится в отбросах и, чего доброго, задохнется. На самом деле мусорный бак, символ всего самого отвратительного, победил только потому, что по сравнению с этим планом другие казались беззубыми. Тут же нашлась масса аргументов за: одежду нетрудно почистить, в отбросах ему самое место, а крышку бака можно оставить открытой, чтобы обеспечить доступ воздуха. Для сравнения они проинспектировали мусорный бак у дома Рипли, заглянули внутрь и с интересом представили себе Хьюберта среди объедков и яичной скорлупы. Наконец двое из них решительно выкинули это видение из головы и сосредоточились на том, как выманить его на улицу и каким образом скрутить.

Веселый свист Хьюберта застал их врасплох, и все трое оцепенели, не имея возможности перекинуться словом. В мозгу Бэзила молнией пронеслось: надумай он броситься на Хьюберта без помощи Рипли, державшего наготове кляп, вопли Хьюберта, чего доброго, привлекут великаншу-кухарку, которая едва не сграбастала его вчера вечером. Эта мысль подорвала его решимость. В этот миг Хьюберт распахнул калитку и вышел в переулок.

Выпучив глаза, они застыли на расстоянии каких-то пяти футов друг от друга, и тут Бэзил сделал поразительное открытие. Он обнаружил, что Хьюберт Блэр, подобно другим знакомым ребятам, не вызывает у него неприязни. У Бэзила пропало всякое желание применять силу и запихивать Хьюберта Блэра в мусорный бак вместе с его забавной кепочкой и прочим. Он уже готов был драться, чтобы такого не допустить. Когда его мозг под влиянием момента проникся этой неуместной мыслью, Бэзил развернулся, выскочил из переулка и рванул вдоль по улице.

При виде призрака Хьюберт на миг оторопел, но, когда призрак развернулся и дал деру, он воспрянул духом и пустился в погоню. Не преуспев, он ярдов через пятьдесят решил бросить эту затею, вернулся в переулок — и очутился лицом к лицу еще с одним приземистым, обросшим незнакомцем.

Билл Кампф, имея более простую душевную организацию, нежели Бэзил, не терзался сомнениями. Коль скоро было решено засунуть Хьюберта в мусорный бак, в голове у него сложилась определенная схема, которой он намеревался следовать, хотя и не имел ничего против Хьюберта. По природе он был мужчиной, то есть охотником, и, почуяв добычу, преследовал ее до победного конца, не зная угрызений совести.

Но необъяснимое бегство Бэзила заставило его предположить, что Хьюберт вышел вместе с отцом, а потому Билл Кампф тоже развернулся кругом и помчался по переулку. Вскоре он наткнулся на Рипли Бакнера, который без лишних расспросов о причинах такой поспешности с энтузиазмом присоединился к нему. От неожиданности Хьюберт опять пустился вдогонку. Очень скоро, раз и навсегда махнув рукой на это занятие, он на той же скорости вернулся домой.

Тем временем Бэзил сообразил, что его никто не преследует, и вернулся в переулок, держась в темноте. Страха не было — была лишь полная неспособность к действию. Переулок опустел: ни Билла, ни Рипли. Зато он увидел, как мистер Блэр подошел к задней калитке, открыл ее и, посмотрев направо и налево, вернулся в дом. Бэзил подкрался ближе. Кухня гудела: голос Хьюберта, пронзительный и хвастливый, сменялся испуганными причитаниями миссис Блэр, а две служанки-шведки покатывались от безудержного хохота. И тут через распахнутое окно он услышал, как мистер Блэр говорит по телефону:

— Соедините меня с начальником полиции… Это Джордж П. Блэр… Шеф, здесь орудует шайка хулиганов, которые…

Бэзила как ветром сдуло — он припустил во весь дух, на бегу срывая конфедератские бакенбарды.

Имоджен Биссел, которой недавно исполнилось тринадцать, не привыкла к вечерним посетителям. Она уныло коротала вечер в одиночестве, проверяя счета за месяц, разбросанные на мамином столе, когда услышала, что в прихожую вошли Хьюберт Блэр с отцом.

— Я подумал, что надо его проводить, — говорил ее матери мистер Блэр. — Похоже, в нашем переулке орудует шайка хулиганов.

Миссис Биссел не общалась с миссис Блэр и была изрядно удивлена неожиданным посещением. Ей даже пришла в голову циничная мысль, что это неуклюжая попытка завязать знакомство, на которую мистера Блэра подбила жена.

— Ну и ну! — воскликнула она. — Имоджен, я уверена, будет только рада повидаться с Хьюбертом… Имоджен!

— Очевидно, эти злодеи подкарауливали Хьюберта, — продолжал мистер Блэр. — Но он не робкого десятка, сумел обратить их в бегство. Однако я не хотел отпускать его к вам одного.

— Разумеется, — согласилась миссис Биссел.

Она не могла взять в толк, что здесь понадобилось Хьюберту. Слов нет, мальчик вполне приличный, но Имоджен за последние три дня провела в его обществе более чем достаточно времени. По правде говоря, миссис Биссел была раздражена этим визитом, и голос ее не отличатся теплотой, когда она пригласила мистера Блэра войти.

Они все еще топтались в прихожей, и мистеру Блэру стало казаться, что в этом есть какая-то странность, но тут раздался еще один звонок. Дверь открыли: на пороге стоял запыхавшийся, красный Бэзил Ли.

— Как поживаете, миссис Биссел? Привет, Имоджен! — с преувеличенной сердечностью выкрикнул он. — Где вечеринка?

На посторонний слух такое приветствие могло показаться несколько бесцеремонным и неестественным, но собравшиеся и без того пребывали в замешательстве.

— Никакой вечеринки сегодня нет, — с изумлением сказала Имоджен.

— Что? — От преувеличенного ужаса у Бэзила отвисла челюсть и слегка дрогнул голос. — Ты хочешь сказать, что не звонила мне и не приглашала на вечеринку?

— Ну конечно нет, Бэзил!

Имоджен была в восторге от неожиданного прихода Хьюберта, и ей пришло в голову, что Бэзил явился под надуманным предлогом, чтобы все испортить. Единственная из присутствующих, она была близка к истине, но недооценила силу, пригнавшую сюда Бэзила: он был одержим не ревностью, а смертельным ужасом.

— Но мне-то ты звонила, Имоджен, правда? — самоуверенно спросил Хьюберт.

— Да нет же, Хьюберт! Никому я не звонила.

Хор недоуменных возгласов был прерван еще одним звонком, и темнота извергла из своего чрева запыхавшихся Рипли Бакнера-младшего и Уильяма С. Кампфа. Как и Бэзил, они были слегка взъерошены, но столь же бесцеремонно поинтересовались местом проведения вечеринки, с необычной горячностью настаивая, что Имоджен только что пригласила их по телефону.

Хьюберт расхохотался, следом засмеялись остальные, и напряжение спало. Имоджен, слепо верившая Хьюберту, поверила им всем. Не в силах более сдерживаться перед новообретенными слушателями, Хьюберт стал взахлеб рассказывать о своем невероятном приключении.

— Подозреваю, эта шайка охотится за всеми нами! — выпалил он. — Выхожу я в переулок, а там караулят какие-то типы. Один, громила с седыми бакенбардами, завидев меня, удрал. Иду дальше и вижу целую ораву, как пить дать иностранцы, я — за ними, они — деру. Я попытался их сцапать, но, думаю, они здорово перепугались — улепетывали во все лопатки, даже я не смог догнать.

Поглощенные этим рассказом, сам Хьюберт и его отец даже не заметили, как густо покраснели трое слушателей и не обратили внимания на их преувеличенно громкий смех в ответ на вежливое предложение мистера Биссела все-таки устроить вечеринку.

— Расскажи про угрозы, Хьюберт, — подсказал мистер Блэр. — Можете себе представить, Хьюберт получал угрозы. А вы, ребята, не получали?

— Я получал, — поспешно заверил Бэзил. — С неделю назад: клочок бумаги с угрозой или вроде того.

На один миг, когда взгляд обеспокоенного мистера Блэра упал на Бэзила, в душу ему закралось не то чтобы подозрение, но какое-то неясное предчувствие. Возможно, необычный рисунок бровей Бэзила, на которых еще остались едва заметные пучки искусственных волосков, соединился в его подсознании со странностями вечерних событий. Озадаченный, он покачал головой. А потом его мысли плавно вернулись к отваге и находчивости сына.

У Хьюберта между тем закончились факты, и он вступил в царство фантазий.

— Я и говорю: «Значит, это ты мне слал угрозы», а он как двинет левой, но я увернулся и как врежу ему правой. Думаю, я не промахнулся, потому что он завопил и убежал. Только пятки засверкали! Жаль, что ты не видел, Билл, — он мог бы с тобой сравняться!

— Говоришь, он был высоченный? — переспросил Бэзил, шумно сморкаясь.

— Еще какой! Примерно с моего отца.

— А другие — тоже здоровенные?

— А то! Громилы такие. Пойми, я не приглядывался, а сразу заорал: «Убирайтесь отсюда, бандитский сброд, не то хуже будет!» Они сперва полезли в драку, но я врезал одному правой, и они струхнули…