Трюк не удался. На самом деле единственным намеком на тщеславие Блю служил легкий вишневый блеск на губах. Ее густые светлые волосы были заплетены в строгую косу, лежавшую на спине. Выбрав занятие, в котором чаевые могут напрямую зависеть от внешности, Блю, очевидно, не намеревалась вытягивать из клиентов лишние деньги.
Под потолком работал телевизор с выключенным звуком, в перерыве новостного выпуска показывали рекламу какого-то модного автомобиля.
– Стал бы я миллионером, в первую очередь купил бы себе такой, – сказал Плохой Костюм то ли Блю, то ли мне, то ли сам себе.
– Если бы стал миллионером, – ответила Блю. – Когда говоришь о гипотетических ситуациях, нужно использовать сослагательное наклонение.
– Почему ты вечно указываешь мне, как надо говорить? – спросил Плохой Костюм.
– Я всего лишь поощряю уважение к родному языку.
– А я и так его уважаю до одури. Но раз ты так любишь раздавать задания по грамматике, почему бы не заделаться школьной учительницей?
– Я подумаю, – отрезала Блю.
Открыв газету, я начала просматривать объявления о работе. Похоже, я ни для одной не подходила. Мне даже не все требования к претендентам удавалось понять. Что еще за система «Кварк»? Компьютером я пользоваться умела. Ну, вроде бы. В старших классах училась печатать. Получила тройку с плюсом, и вряд ли с тех пор навык улучшился. После покупки «Тойоты» наличных у меня осталось всего ничего, чуть меньше двух тысяч. Квартира, мебель, новая одежда, еда… Надолго ли хватит денег?
Плохой Костюм в конце концов повернулся ко мне – видимо, в надежде на менее интеллектуальный разговор.
– Вы в городе недавно? – спросил он.
– Да, – ответила я.
– И откуда вас сюда занесло? Простите. Откуда вы приехали?
– Из Оклахомы.
– У меня там есть знакомые. А из какого города?
– Из Нормана.
– И чем вы там занимались?
– Можно сказать, ничем.
– А что привело вас в Остин? – спросил Плохой Костюм.
– Деннис, ты задаешь слишком много вопросов, – одернула его Блю.
– Я веду беседу, – ответил Деннис.
– Может, леди не желает беседовать. Тебе такое в голову не приходило?
– Нет. Честно говоря, не приходило. Прошу прощения. – Деннис вежливо кивнул. – У меня выдался тяжелый день, и я просто хотел поболтать по-дружески.
– Деннис, ты можешь поболтать со мной.
– Ты не любишь болтать, Блю. И все это знают.
– Зато умею слушать, – сказала она.
Блю сняла с высокой полки бутылку бурбона и взяла под стойкой два стакана. Налив в них виски, один поставила перед Деннисом. Похоже, это означало перемирие.
– За Маргарет Роуз Тодд. Пусть старая кошелка покоится с миром, – сказал Деннис.
– Не говори так о своей матери. – Блю налила Деннису вторую порцию.
– У тебя есть мама? – спросил у нее Деннис.
– Мама у всех есть.
– Как ее звали?
Блю вздохнула, плеснула себе еще глоток бурбона, выпила и сказала:
– Джанет.
Моя фальшивая личность поставила бы все до цента на то, что Блю лжет. Ее ложь представлялась мне довольно глупой. Однако от этой неумелой лжи у меня подступила тошнота, словно я тоже заразилась. Сейчас мне навыки обмана были нужны как никогда.
Прикончив свой антисептический напиток, я положила на стойку несколько банкнот и пожелала Блю и Деннису спокойной ночи.
– Возвращайтесь когда угодно, – ответила Блю. – Здесь вас никто не побеспокоит.
* * *
Жизнь у Амелии Кин оказалась несладкой. Чтобы получить жилье, работу и техасские водительские права, требовалось пройти через столько бюрократической волокиты, что я уже готова была перебраться на какую-нибудь ферму и кормиться земледелием. С помощью новых документов я открыла счет в банке и положила на него полторы тысячи долларов. Пыталась найти квартиру, но без работы, рекомендаций и кредитной истории это было затруднительно.
Удалось найти пансион. Управлявшая им женщина по имени Рут с утра до вечера ходила в домашнем халате, и ее большие груди бесстыдно колыхались под тонкой тканью. За комнатушку площадью меньше десяти квадратных метров я платила сто долларов в неделю. Пришлось делить туалет и душ с тремя мужчинами. Двое из них были свиньями, зато третий, Маркус, к моему счастью, страдал тревожным расстройством со страстью к уборке. А еще из-за нервного тика он добавлял гортанную ноту в конце каждой фразы. Поэтому его компания, в других отношениях весьма приятная, приводила некоторых в состояние вечной боевой готовности.
Одним из препятствий между мной и водительским удостоверением стал договор аренды. Когда я попросила его у Рут, она посмотрела на меня так, будто я потребовала спеть серенаду, при этом играя на скрипке. Тогда я предложила другой план: если она согласится подписать договор, я дам ей пятьсот долларов и подпишу еще один документ, который мгновенно аннулирует соглашение об аренде. Казалось, Рут была готова к сделке, если я возьму на себя оформление бумаг.
В тот же день я пошла в библиотеку, чтобы распечатать форму договора. Пока был доступ к интернету, я решила почитать новости Ватерлоо и проверить, насколько энергично меня разыскивают. Зайдя на сайт местной газеты, я тут же натолкнулась на зернистую фотографию моей прежней версии за барной стойкой. В убийстве меня еще не обвинили. Мною просто «интересовались». В статье говорилось, что время моего исчезновения весьма подозрительно. Мысль совершенно здравая, надо признать. Блейк Шоу, возглавлявший «Обозрение Ватерлоо» и писавший почти все статьи, боролся с искушением сделать из моей истории сенсацию и объявить меня убийцей. Наверное, он питал ко мне какие-то чувства. Я никогда не отказывала ему в очередном стаканчике, даже если он уже едва мог удержаться на стуле; просто забирала у него ключи от машины и наливала еще одну порцию. Впрочем, это лишь вопрос времени: рано или поздно и Блейк, и все остальные от меня отвернутся.
Я заполнила договор аренды, составила соглашение о его аннулировании и вернулась в свое временное жилище. Рут приняла взятку и подписала документы. Теперь загвоздка была в том, что для экзамена по вождению требовался автомобиль, зарегистрированный в Техасе. А свою «Тойоту» с номерами Оклахомы я купила на старое имя.
У Маркуса была машина. Думаю, я ему нравилась, потому что не оставляла волос в раковине. Раз или два он даже вроде бы кивнул мне в знак приветствия. В общем, я решила с ним слегка пофлиртовать. Всегда улыбалась ему при встрече, что далеко не так просто, как кажется. Однажды на кухне предложила налить кофе, а еще очень тщательно делала уборку в ванной и при Маркусе всячески осуждала Руфуса и Тома, наших соседей, за неряшливость. Однако ночами они втроем играли в карты или смотрели телевизор, а я присоединиться не могла. Было невыносимо смотреть на разорившихся мужчин из захолустного
