Во многих случаях его последователю — Джеку Лондону, побывавшему с той же целью на Аляске, удается создать образ оригинально мыслящего воинственного человека вроде язычника Отоо или непокорного юноши Мауки, ставшего самовольным правителем крохотного острова. Доблесть любого воина — бушмена или папуаса — определяется числом убитых им людей других племен, но особенно ценятся белокожие враги. Их высушенные на тропическом солнце головы нередко красуются как украшения над входом в хижину. Такие сомнительные трофеи можно обменять на деньги, на жен, на табак, на оружие и т. п. Бросается в глаза экзотический внешний облик туземцев — татуировка пошла гулять по миру отсюда, но не менее распространен здесь и пирсинг: ноздри можно проколоть не только булавкой или кольцом, но и вогнать в них и более массивный предмет, скажем, ручку от какого-нибудь предмета, как это сделал, например, Мауки, реализовав таким образом свои эстетические представления и идеалы… Это ему потом дорого обойдется. Из спортивных развлечений жителей Океании в последнее время приобрел популярность серфинг — плавание на доске.
На многих островах Полинезии сохранилась полигамия. Христианство решительно вступало в борьбу с этим варварским обычаем, но многоженством грешат и поныне даже в среде католических епископов. Других кандидатов на образцы христианской жизни даже у Папы Римского попросту нет.
Коварство полинезийцев или меланезийцев (папуасов) состояло когда-то еще в том, что они, прикидываясь покорными и добродушными, соглашаясь даже на вербовку в соседние более цивилизованные поселения, нередко захватывали потом судно и, издав боевой клич, расправлялись с белыми завоевателями, пуская в ход ножи и томагавки, а во времена Джека Лондона — то и дело осваивая и применяя огнестрельное оружие на практике… Соблазн полакомиться мясом поджаренного белого человека порой настолько силен, что даже обращенные в христианство — «лоту» часто не могут отказать себе в таком удовольствии.
«Тяга к цивилизации», даже если включить сюда и естественное любопытство местных аборигенов, падких на ситец, стеклянные бусы и прочую ерунду, особенно металлическую, приводит почти к повсеместному противостоянию двух рас — цветной и белой. Расовая теория (порою в склонности к ней подозревали и Джека Лондона, не говоря уж о Р. Киплинге — «певце империализма») — немыслимое упрощение мышления и представлений этих авторов, видевших гораздо больше, чем их герои, и тем более идеологические истолкователи их творчества. Так мыслили реальные европейские первопроходцы — «двигатели цивилизации» в этом крае.
Жестокий процесс насаждения или продвижения европейской цивилизации (и в американской ее разновидности) осуществлялся отнюдь не интеллигентами (как у нас, скажем, коллективизация), а людьми, похожими на капитана Ларсена, которые, кроме насилия и истребления непокорных, не знают никаких иных методов приобщения к собственной «высокой культуре». Мы знаем, как целые образованные нации сходили с ума в XX веке, насаждая миру свои сомнительные «ценности» и во Второй мировой войне, и в недавних «горячих точках». С точки зрения этих «первопроходцев-администраторов», продвигать цивилизацию надо с ружьем за плечами и с бутылкой рома в подсумке. В некоторых случаях полезны и миссионеры — проповедники учения Христа, особенно в той части, где Сын Божий и его апостолы призывают к смирению и покорности властям, очень подходит здесь и заповедь древнего Моисеева закона — «не убий!»
Таких жестоких персонажей у Джека Лондона встречается немало и в рассказах о южных морях. При невероятной потребности в администраторах и правителях, плантаторах годились порою всякие-первые попавшие под руку и проявившие желание работать и жить в тех нелегких для европейца условиях. Это и профессиональные моряки, и искатели сокровищ и приключений, такие, как Джон Саксторф («Непреклонный белый человек»), и особенно изощренный убийца и садист немец Бэнстер («Мауки»), с которым не без удовольствия расправился главный герой этого рассказа, а высушенную голову его сохранил как бесценный сувенир или даже талисман, вдохновляющий его самого на дурные поступки и жестокость.
Все дурное, идущее от начальства и санкционируемое им, прививается быстрее, чем хорошее. Жестокость плантаторов и работорговцев множится не на лучшие племенные традиции и едва ли не до конца XX века действует и воплощается по сей день в облике какого-нибудь местного вождя и администратора Сомосы или «папаши Дювалье».
Есть там и добродушный, гуманный демократический правитель Мак-Кой («Потомок Мак-Коя»), который один живет среди полукровок — туземцев, правит островом, затерянным в океане, никого и ничего не боится, поскольку излучает едва ли не апостольскую христианскую доброту, ласку и тепло. Но это тоже скорее исключение, чем правило… Нелишне сказать, что правит-то он крохотным островком Питкэрном, основанным восставшими английскими моряками-бунтарями XVIII века с брига «Баунти» и с Мак-Коем во главе (прадедом персонажа). Моряки добыли себе жен на Таити и основали собственное селение на необитаемом тогда острове. (В наше время там проживает не более ста человек). И это реальная история.
Современный Мак-Кой — что-то вроде нашего Миклухо-Маклая, так полюбившегося папуасам. Но он коренной житель, кровно связанный с этими экзотическими местами, и воспитан на европейский манер, в духе христианского гуманизма. Английской высшей администрации даже такие поселенцы, как его прадед, были выгодны, на их бунты и даже резню можно закрыть глаза. Сам же случай весьма показателен.
Своеобразен и образ жизни жителей южных морей. Живут они, главным образом, плодами тропических лесов — кокосовыми орехами, их соком и копрой (высушенной мякотью того же ореха — из нее выжимают масло), а из скорлупы последнего делают разнообразные сосуды, в основном — калабаши. Мезга кокоса идет на производство циновок, веревок и канатов. Среди съедобных корнеплодов распространен ныне ямс и кое-где топинамбур — разновидности сладкого картофеля (их едят с острой приправой).
Произрастает здесь и хлебное дерево (тутовое), и сахарный тростник.
На морском дне — всякого рода моллюски, особенно ценятся трепанги — «морские огурцы», слизняки без ракушек. Их едят и в свежем, и в вареном, и в сушеном виде.
Основной белковый продукт питания — рыба, ее здесь в любое время года можно добыть в достаточном количестве. Но к началу XX века у островитян уже были и домашние свиньи, и козы, и куры, что частично связано с экспансией сюда европейской и азиатской культур. Естественно, что колонизаторы расширили посевы сахарного тростника, открыли фабрики по его переработке (фактории), поставили на широкую промышленную основу сбор бананов и высоко ценимых в Европе и США кокосовых орехов (последними туземцы выплачивали дань местной администрации за свое непослушание). Многие чисто американские культуры, вроде томатов, ананасов, также получили здесь уже широкое распространение. Стали культивировать на островах и рис.
Не менее важным промыслом была ловля красивых перламутровых ракушек, а также рискованная добыча ныряльщиками жемчужных раковин или попросту жемчуга. Тут и большая глубина, и огромное количество акул — факторы риска. Недаром врачи-физиологи удивляются феноменальным способностям местных ныряльщиков, готовых оставаться под водой едва ли не до пяти минут и опускаться на глубину более 20 метров.
Некоторый интерес в этом плане представляли и коралловые рифы. Это довольно прочный «костяной материал», идущий на всякие поделки. Но местных жителей надо было приучить к промышленному производству как сельхозпродуктов, так и дорогих изделий, чему они отчаянно по традиции сопротивлялись, отдавая все силы совершенствованию искусства ныряльщиков, которое теперь катастрофически упало в цене — с изобретением и распространением акваланга. На преодоление такого естественного сопротивления туземцев и направлялись усилия плантаторов, надсмотрщиков, администраторов, купцов и менял. В этом первоначальный и главный смысл «цивилизации» островов.
«Рассказы южных морей» объединяют несколько циклов таких произведений. Кроме упомянутого выше, сюда относят и «Сына Солнца», и «Храм Гордыни», некоторые повести, а порой и очерки писателя — «Путешествие на „Снарке“». Джек Лондон гордился тем, что он «элемент реальности» предпочитал самой смелой и отчаянной выдумке, придавая своим произведениям характер документализма. Наиболее характерны и экзотические произведения, выходившие в 1909–1910 годах, а затем помещенные в рассматриваемом сборнике, вышедшем в Нью-Йорке в издательстве «Макмиллан» в 1911 году. Он включает ряд произведений новеллистического типа — рассказы о событиях и характерологического свойства — рассказы о судьбе человека как белого, так и смуглого. Иногда оба начала совмещаются. Нередко объекты — воссоздание людей разных и порою несовместимых культур чередуются. Так достигается «панорамное изображение» или многосоставная картина происходящего. Вся разница в том, каков фон повествования — темнокожий или белый…
