Снова Ледбиттер заколебался, но на этот раз он понимал, что в его замешательстве ничего неестественного нет. Не мог же он тотчас и без запинки описать внешность супруги.
Жена помирает, ура!
Жена помирает, ура!
Жена помирает —
Смех разбирает.
Ведь ей не дожить до утра!
Не спеть ли ей это? Нет уж, дудки! Он и так дал маху, когда намекнул, что не Бог весть как счастлив в семейной жизни. Он попробовал представить себе, на какой женщине хотела бы видеть его женатым леди Франклин, какой тип внешности, какие черты характера ее бы устроили. Во-первых, внешность... Стало быть, леди Франклин интересуется, какая она из себя, его супруга? Женщины вообще обожают выяснять, кто как выглядит. Он честно напряг воображение, но так ничего и не придумал. Все женщины вдруг сделались безликими — он не мог даже вспомнить, как выглядела та, с которой у него несколько лет назад был роман. Перед его мысленным взором лишь маячила серебряная рамка, в которой когда-то была ее фотография. Пытаясь воскресить в памяти ее черты, он видел расписание поездок, угнездившееся теперь в этой рамке. Ну почему женщины вечно пристают ко всем со своими идиотскими чувствами и все этим портят! Он покосился на леди Франклин, и вдруг его посетила мысль, приведшая его в восторг своей дерзостью.
— Откровенно говоря, — начал он с лукавой усмешкой, — она немного напоминает вас.
— Меня? — удивленно и даже испуганно переспросила леди Франклин. — Не может быть!
Ледбиттер был отнюдь не глух к жизни чувств (другое дело, что он терпеть не мог, когда к нему с ними приставали) и сразу догадался, что леди Франклин не кривила душой, испугавшись, что между ней и мифической миссис Ледбиттер может быть какое-то сходство. Но все равно она, как и любая другая женщина, втайне надеется на комплимент. Лукавое создание! Ну что ж, по крайней мере теперь понятно, что говорить дальше.
— А почему бы и нет? — в свою очередь удивился он. — Ей еще повезло. Она вполне могла быть похожа и на кого-то менее достойного.
Леди Франклин задумалась.
— Вы так полагаете? Право, не знаю... — выдавила наконец она, а в голове вертелось: наверное, есть люди менее достойные, чем она, но есть ли более несчастные? Она нетерпеливо тряхнула головой. Этого еще недоставало: гадать, есть ли кто-нибудь несчастнее ее. Кстати, именно этим доводом время от времени (хоть и весьма осторожно) пытались подействовать на нее друзья, намекая, что бывают в жизни проблемы и посерьезнее... Но разве существуют здесь какие-то общие мерки, дело ведь не в тяжести случившегося, а в способности каждого конкретного человека выносить удары судьбы? Она затеяла эксперимент, но стало ли ей лучше после того, как она произнесла свой монолог? Как восстало против этого все ее существо. Зачем, зачем она выставила себя на такое посмешище?!
— Вы меня неправильно поняли, — сказала она, — мне очень приятно, что мы с вашей женой похожи. Похожи внешне, не так ли?
— Ну, в общем-то да, — наобум ответил Ледбиттер, — хотя, насколько мне известно, от внешнего сходства до внутреннего иногда рукой подать, если, конечно, не обращать внимание на разницу в воспитании, образовании и так далее.
Леди Франклин возражать не стала.
— Мне кажется, вашей жене повезло с мужем, — сказала она.
— Вы так думаете? — отозвался Ледбиттер. — Может быть, и повезло, хотя, по правде сказать, миледи, я не думаю, что моя жена чувствует себя счастливой.
— Уверяю вас, — сказала леди Франклин, — не берусь судить, но разве вы жалеете, что женаты?
— Нет, нет, миледи, — поспешил успокоить ее Ледбиттер. — Не знаю, что бы я делал без жены. От нее ведь зависит очень многое.
— А что именно? — заинтересовалась леди Франклин. — Что, по-вашему, зависит от жены?
И опять Ледбиттер угодил в западню. Его претензии к представительницам слабого пола были столь многочисленны и столь основательно аргументированы, что попытка назвать вот так, с ходу хотя бы одно положительное качество, которым должна обладать жена, оказалось непростой задачей. Традиционные женские добродетели, связанные с приготовлением пищи, умением шить, штопать и стирать, он сразу же отбросил как в данном случае неуместные: в конце концов, леди Франклин во всем этом мало что смыслила. И опять-таки за своей полной неспособностью вспомнить хотя бы одну конкретную женщину он попробовал представить себе, какой женой могла быть сама леди Франклин.
— Ну, во-первых, жена создает очаг, — начал он.
Моментально леди Франклин приложила это к собственной персоне. Сумела она создать очаг для Филиппа? Нет, конечно. Он ввел ее в свой дом, в котором она играла чисто декоративную роль, а когда он умирал, ее не оказалось рядом... Она так и не смогла обнаружить в себе ничего из того, что отличает хорошую жену. Впрочем, она знала, что другие жены в этом смысле выгодно от нее отличаются — жена водителя, например, явно из их числа.
— Вы правы, — нерешительно протянула она, — жена может создать домашний очаг, во всяком случае, настоящая жена...
За это Ледбиттер ей сразу многое простил. Леди Франклин явно не была феминисткой.
— И разрушить очаг тоже, — добавил он.
Леди Франклин выразила свое полное согласие и с этим высказыванием.
— Ну а ваша жена создала вам очаг? — спросила она.
— О да, миледи, — отозвался Ледбиттер. — Хотя, надо сказать, дел у нее хватает — и за детьми присмотреть, и у телефона подежурить, и все такое прочее...
— А сколько лет вашим детям?
— Детям? — переспросил Ледбиттер. Господи, сколько же им может быть лет? — А у вас дети есть? — спросил он с надеждой в голосе.
— К сожалению, нет.
Эх, жаль, нельзя ответить: «Столько же, сколько вашим».
— Значит, так, — начал он, — младшей два года, и она самый настоящий чертенок.
— А остальным?
— Парню — он старший — одиннадцать, девочке — средней — восемь. Хорошие ребята, честное слово.
— Как же их зовут? — не унималась леди Франклин, решив во что бы то ни стало сделать Ледбиттера и его семью реальными в своих глазах — да и в его тоже: в конце концов исцеляться — так исцеляться!
И этот вопрос застал Ледбиттера врасплох.
— Господи, я скоро забуду, как зовут меня самого, — смущенно пробормотал он, — стало быть, Дональд, Патриция — это наша средняя, и Сьюзен. Мы их зовем Дон, Пат и Сюзи.
— Какие прелестные имена! — воскликнула леди Франклин. — А как зовут вашу жену?
— Франсес! — решил рискнуть Ледбиттер. Он хотел, чтобы имя как можно ближе напоминало фамилию Франклин.
— Франсес? — вопросительно протянула леди Франклин. — Подумать только, ведь это одно из моих имен, хотя меня так никто никогда не звал.
Интересно, стала ли благодаря этому совпадению жена водителя более реальной в ее глазах? Трудно сказать. Зато она сделалась гораздо более реальной в глазах Ледбиттера, так как у нее появилась еще одна общая черта с леди Франклин. Он вдруг испытал странное удовольствие, но, подумав, что леди Франклин может не понравиться, что жену какого-то шофера зовут так же, как и ее, он поспешно добавил:
— Вообще-то я не зову ее Франсес. Обратись я к ней так, она бы и не поняла, кого я имею в виду.
— А как же вы ее зовете?
— Кнопка.
Он выпалил это не задумываясь: именно так он окрестил свою бывшую любовницу: он говорил, что у нее нос кнопкой. Но не успел он закрыть рот, как пожалел о сказанном и насупился: это помешало ему продолжать отождествлять свою жену с леди Франклин. Затруднения тотчас же возникли и у леди Франклин: она не могла соединить два разных имени с образом одного человека.
— Ну, а как называет жена вас? — осведомилась она.
Как ни странно, но ответить на этот элементарный вопрос Ледбиттеру было не проще, чем на все предыдущие. Впрочем, может быть, слишком неожиданным оказался переход от вымысла к реальности.
— Вообще-то меня зовут Стивен, — сказал он, — но жена называет меня Стив. — «Так, начинается, сейчас леди Франклин скажет: «Ах, Стив, не могли бы вы на обратном пути завезти пакет «Маршаллу и Снелгроуву», это вам по дороге». Естественно, это будет совершенно не по дороге, придется сделать огромный крюк, но все равно деваться некуда. Но нет, Стивом его никто никогда не называл, и она не станет исключением».
— Ну а куда вы собираетесь определять сына? — осведомилась леди Франклин.
— Пойдет в армию, — отрезал Ледбиттер. — Все лучше, чем лоботрясничать да по улицам шататься за полночь, как эти типы в кожаных куртках.
Леди Франклин была полностью с ним согласна.
— Значит, вам не нравятся кожаные куртки?
— Пусть меня в ней положат в гроб, — фыркнул Ледбиттер. — Попробуй я надеть такую, моя супруга возьмет ножницы и отрежет кусок, ей-богу.
— Мне тоже не нравятся кожаные куртки, — сказала леди Франклин, — я рада, что у нас с вашей женой есть кое-что общее, кроме имен. Может быть, мы еще в чем-нибудь с ней похожи? — Впервые за последние годы она с нетерпением стала ждать ответа, ей вдруг очень захотелось сравнить себя с другим человеком, узнать что-то новое о себе, вырваться из заколдованного круга все тех же печалей и тревог.
