— Кто такой этот мистер Денем? — спросила она.
— Ральф Денем? — охотно откликнулся мистер Хилбери, по-прежнему радуясь неожиданному повороту разговора. — Очень любопытный молодой человек. Я возлагаю на него большие надежды. Знаток нашего средневекового права. Если б ему не приходилось зарабатывать на жизнь, он мог бы написать стоящую книгу…
— То есть он небогат? — прервала его миссис Милвейн.
— Беден как церковная мышь, к тому же, подозреваю, вся семья на нем.
— Мать и сестры? А его отец что, умер?
— Да, умер несколько лет назад, — ответил мистер Хилбери, приготовившись напрячь воображение и поведать миссис Милвейн факты из жизни Ральфа Денема, раз уж та почему-то им заинтересовалась. — После смерти отца сыну пришлось занять его место…
— Семья юристов? — уточнила миссис Милвейн. — Кажется, я где-то уже встречала эту фамилию.
Мистер Хилбери покачал головой:
— Я склонен усомниться в том, что оба избрали одну стезю. Кажется, юный Денем как-то упоминал, что его отец торговал зерном. А может быть, он говорил — биржевой маклер… Во всяком случае, он потерпел неудачу, как это обычно и бывает с маклерами. Я очень уважаю Денема, — добавил он. Судя по всему, больше о Денеме ему сказать было нечего. Он начал пристально разглядывать свои ногти. — Кассандра стала настоящей светской дамой, — начал он заново. — На нее приятно посмотреть, с ней приятно поговорить, хотя ее познания в истории нельзя назвать глубокими. Еще чашечку чая?
Однако миссис Милвейн резко отодвинула свою чашку. Ей больше не хотелось чаю.
— Именно из-за Кассандры я и пришла, — сказала она. — К величайшему моему сожалению, Кассандра вовсе не та, за кого ты ее принимаешь, Тревор. Она злоупотребила твоей добротой — твоей и Мэгги. Ее поведение неслыханно — подобное недопустимо и в этом доме, и в любом другом, особенно в сложившихся обстоятельствах!
Мистер Хилбери опешил и несколько мгновений не знал, что ответить.
— Все это весьма неприятно, — заметил он вежливо, продолжая изучать кончики пальцев. — Но, признаюсь, для меня еще и абсолютно непонятно.
Миссис Милвейн сделала строгое лицо и изложила суть короткими, но чрезвычайно эмоциональными фразами.
— С кем гуляет Кассандра? С Уильямом Родни. С кем гуляет Кэтрин? С Ральфом Денемом. Почему они постоянно встречаются на улице, и ходят по мюзик-холлам, и поздно вечером разъезжают в такси? Почему Кэтрин не говорит правду, когда я ее спрашиваю? Теперь я понимаю почему. Она связалась с каким-то неизвестным адвокатишкой, потому что потворствует недопустимому поведению Кассандры.
Наступила недолгая пауза.
— Что ж, я уверен, что Кэтрин все объяснит, — невозмутимо ответил мистер Хилбери. — Мне немного сложно все это сразу понять, признаюсь… и не хочу показаться грубым, но, пожалуй, я должен все же двигаться в сторону Найтсбриджа.
Миссис Милвейн встала.
— Она потворствовала поведению Кассандры и связалась с Ральфом Денемом, — повторила она, выпрямившись, как человек, бесстрашно свидетельствующий об истине вопреки всему. Она знала, что противостоять лени и равнодушию брата можно лишь одним способом: быстро и коротко рассказать обо всем и выйти. Так она оставляла за собой последнее слово и покидала дом с достоинством человека, хранящего верность высоким идеалам.
Она словно нарочно это придумала, чтобы удержать его от поездки в Найтсбридж. За Кэтрин мистер Хилбери был спокоен, но у него возникло некоторое опасение, что Кассандра по наивности может попасть в неловкую ситуацию во время подобных прогулок. У его жены весьма странные представления о приличиях, сам он ленив, и если Кэтрин так занята собой, то, естественно… И тут он осознал, насколько вообще мог осознать, истинный смысл обвинения. «Потворствовала поведению Кассандры и связалась с Ральфом Денемом», следовательно, Кэтрин проявила заботу о ближнем — и кто из них связался с Ральфом Денемом? Мистер Хилбери не представлял, как разобраться в этом нагромождении абсурда, и решил дождаться Кэтрин, с философским спокойствием обратившись к книге.
Как только молодые люди вернулись и прошли наверх, мистер Хилбери отправил горничную к мисс Кэтрин — передать, что отец ждет ее у себя в кабинете.
Войдя в гостиную, Кэтрин небрежно сбросила меха прямо на пол. Все четверо теснились у очага, расставаться не хотелось. Просьба отца застала ее врасплох, и в душу закралось недоброе предчувствие. Остальные тоже сообразили: что-то неладно.
Ее появление успокоило мистера Хилбери. Он гордился, что его дочь имеет представление об ответственности и рассудительна не по годам. Более того, сегодня она была непохожа на себя: он привык воспринимать ее красоту как должное, теперь же словно впервые заметил, как она хороша. И втайне пожалел, что своей просьбой прервал пылкое свидание с Родни.
— Прости, что потревожил тебя, дорогая. Я слышал, ты вернулась, и решил поскорее покончить с неприятным разговором — к сожалению, отцам положено иногда говорить неприятные вещи. Итак, сегодня ко мне приходила тетя Селия. И твоя тетя Селия вбила себе в голову, что ты и Кассандра… скажем так, проявили неосмотрительность. Все эти прогулки вместе, пикники — тут, должно быть, какое-то недоразумение. Я говорил ей, что не вижу в этом ничего дурного, но мне нужно услышать это от тебя. Не слишком ли много времени Кассандра проводит в компании мистера Денема?
Кэтрин молчала, и мистер Хилбери постучал по углям кочергой. Наконец она заговорила, и в ее голосе не было ни смущения, ни раскаяния:
— Я не понимаю, почему должна отвечать на вопросы тети Селии. Я уже сказала ей, что отвечать не собираюсь.
Мистер Хилбери успокоился и слегка повеселел, представив ее беседу с тетей, хотя и не мог открыто одобрять подобную непочтительность.
— Очень хорошо. То есть я могу сказать ей, что она ошиблась и все это не более чем безобидные прогулки? Надеюсь, ты говоришь правду. Родители доверили нам Кассандру, и я не хотел бы, чтобы о ней сплетничали. Полагаю, в будущем тебе следует вести себя более осмотрительно — и не забудьте позвать меня на следующий пикник.
На это, вопреки его ожиданиям, не последовало ни нежного, ни шутливого ответа. Кэтрин медлила, и он подумал, что даже его дочь, как и все женщины, склонна пускать все на самотек. Или ей есть что сказать?
— А может, у тебя совесть нечиста? — весело поинтересовался он. — Ответь, Кэтрин, — добавил он уже более серьезно, вдруг испугавшись странного выражения в ее глазах.
— Я все равно собиралась тебе когда-нибудь сказать. Я не выйду замуж за Уильяма.
— Как?.. — воскликнул он, выронив от удивления кочергу. — С чего это вдруг? Объяснись, пожалуйста.
— Мы уже давно решили… наверное, неделю назад или больше. — Кэтрин говорила спокойно и небрежно, словно эта тема уже давно не была никому интересна.
— Но позволь спросить, почему меня не поставили в известность… и как это все понимать?
— Мы просто раздумали жениться, вот и все.
— Уильям тоже так считает?
— О да, в этом мы полностью согласны.
Мистер Хилбери, что бывало с ним редко, не знал, что на это сказать. Ему казалось, Кэтрин ведет себя слишком легкомысленно, как будто не понимает, о каких серьезных вещах идет речь, и это было в высшей степени странно. Но его вечная привычка все сглаживать сейчас оказалась весьма кстати. Наверняка они просто поссорились, Уильям вспылил, он хоть и хороший человек, но все же порой бывает слишком придирчив — впрочем, умная женщина сумеет это исправить. И хотя мистер Хилбери обычно старался не обременять себя заботами, на этот раз он не мог оставить все как есть — он слишком волновался за дочь.
— Признаюсь, я не очень тебя понимаю. Надо поговорить с Уильямом, — с легкой тревогой произнес он. — Думаю, ему следовало прежде всего известить меня.
— Я бы ему не разрешила, — ответила Кэтрин. — Знаю, это звучит очень странно, но лучше подождать немного — пока не вернется мама.
В этом мистер Хилбери был вполне согласен с дочерью, но в то же время его мучила совесть. И так уже поползли слухи. Для него непереносима была сама мысль, что поведение его дочери может вызвать пересуды. Так что же лучше: телеграфировать жене, сообщить кому-нибудь из сестер, отказать Уильяму от дома или отправить Кассандру домой — потому что и за Кассандру он тоже так или иначе в ответе? Он все больше мрачнел и хмурился от всех этих проблем, ему мучительно хотелось переложить и этот груз, как обычно, на Кэтрин, но тут дверь открылась и появился Родни.
— А вот и Уильям! — воскликнула Кэтрин и быстро предупредила его: — Я сказала папе, что мы не женимся. И еще — что это я просила ничего ему не говорить.
Уильям держался подчеркнуто официально. Слегка поклонился мистеру Хилбери и выпрямился, держа руку на лацкане пиджака и не сводя глаз с камина, как будто там происходило что-то заслуживающее внимания. Он ждал, чтобы мистер Хилбери заговорил первым.
