— Сэр?
— Приведите ваш мозг в боевое положение. Нам требуется ваш совет.
— Хорошо, сэр.
— Давай, Бинго, расскажи, в чем дело. Бинго изложил суть.
— Что вы на это скажете, Дживс? — спросил я. — Стоит рискнуть?
Дживс задумался.
— Я склонен поддержать эту идею, сэр, — сказал он. Этого для меня достаточно.
— Отлично, — сказал я. — Значит, мы создаем синдикат. Я предоставляю деньги, вы — ваш гениальный мозг, а Бинго… А что ты можешь вложить в общее дело, Бинго?
— Если ты за меня поставишь, я подскажу победителя в «Беге в мешках» для матерей, — сказал Бинго. — А после выигрыша с тобой рассчитаюсь.
— Прекрасно. Ты возглавишь «Отдел информации». А какие виды включены в программу?
Бинго сверился с бумажкой.
— Первым пунктом стоит забег на пятьдесят ярдов для девочек младше четырнадцати.
— Что вы на это скажете, Дживс?
— Ничего не могу сказать, сэр. Полное отсутствие информации.
— Следующий вид программы?
— «Животное и картошка», смешанные пары, мальчики и девочки всех возрастов.
Что-то новенькое, во всяком случае, для меня. Никогда не слышал о таких состязаниях.
— А что это?
— Очень азартная штука, — сказал Бинго. — Участники выступают парами, каждой паре дается картофелина и присваивается имя какого-нибудь животного. Предположим, ты выступаешь в паре с Дживсом. Дживс стоит неподвижно и держит в руках картофелину. Тебе на голову надевают мешок, твоя цель — найти Дживса; при этом ты мяукаешь, как кошка, и Дживс тоже мяукает. Другие участники мычат, как коровы, хрюкают, как свиньи, или лают, как собаки, и так далее.
Я прервал его монолог.
— Для любителей домашних животных, может, оно и весело, — сказал я. — Но в целом…
— Совершенно справедливо, сэр, — сказал Дживс. — Я бы не рискнул.
— Невозможно ничего предсказать.
— Вот именно, сэр. Очень сложно оценить форму участников.
— Продолжай, Бинго. Что там дальше?
— Состязание матерей — «Бег в мешках».
— Ага! Это уже лучше. Тут у тебя есть какие-то сведения.
— Верная победа миссис Пенуорти, жены владельца табачной лавки, — сказал Бинго. — Вчера я зашел купить сигарет, и она призналась, что три раза выигрывала подобные соревнования на ярмарке в Вустершире. Она совсем недавно переехала в эти края, и здесь никто не догадывается о ее талантах. Мисс Пенуорти пообещала пока держаться в тени, так что расценки могут оказаться весьма выгодными.
— Ну что, поставим по десятке, Дживс?
— Стоит попробовать, сэр.
— «Яйцо на ложке», открытый забег для девочек, — прочел Бинго.
— Как насчет яиц?
— Думаю, пустая трата средств, сэр, — сказал Дживс. — Все в один голос утверждают, что победит прошлогодняя чемпионка, Сара Миллз, и ставки на нее будут соответствующие.
— Она и впрямь так хороша?
— В деревне говорят, что она безукоризненно несет яйцо, сэр.
— Есть еще бег с препятствиями, — сказал Бинго. — На мой взгляд, рискованная штука. Все равно что делать ставки на «Гранд нэшнл[127]». Конкурс отцов на лучшее украшение шляпы — тут тоже трудно что-либо предсказать. Остается бег на сто ярдов для певчих церковного хора мальчиков на приз приходского священника; к состязанию допускаются все участники хора, у которых ко второму воскресенью после Крещения не сломался голос. В прошлом году легко победил Уилли Чамберз при форе пятнадцать ярдов. В этом году его скорее всего не допустят к соревнованиям. Не знаю, что и сказать.
— Позвольте мне высказать свои соображения по этому поводу, сэр.
Я с интересом наблюдал за Дживсом. Никогда прежде я не видел его в таком возбуждении.
— У вас такой вид, словно вы получили туза в прикупе, Дживс.
— Получил, сэр.
— Козырного?
— Именно так, сэр. Могу со всей уверенностью утверждать, что победитель забега на сто ярдов находится с нами под одной крышей, сэр. Я говорю про мальчика-слугу, Харольда.
— Харольд? Это тот жирный коротышка в пуговицах, что целыми днями слоняется по дому? Ну знаете, Дживс, никто больше меня не ценит ваше мнение по части спортивной формы, но будь я проклят, если у Харольда есть хоть малейшие шансы. Он похож на перекормленного купидона и, как ни посмотришь, вечно спит на ходу.
— У него фора тридцать ярдов, а он может победить и без форы. Мальчишка — прирожденный спринтер.
— С чего вы взяли?
Дживс прочистил горло, и в глазах у него появилось мечтательное выражение.
— Я не меньше вашего удивился, сэр, когда впервые обнаружил у него эти феноменальные способности. Как-то утром я погнался за ним, хотел дать ему подзатыльник…
— Господи, Дживс! Вы?!
— Да, сэр. Мальчик чрезмерно прямодушен, он позволил себе оскорбительные замечания по поводу моей внешности.
— И что же он сказал?
— Не помню, сэр, — сухо сказал Дживс. — Но нечто оскорбительное. Я хотел его проучить, но он без труда опередил меня на добрые двадцать ярдов и скрылся.
— Но это же просто фантастика, Дживс! Хотя, постойте — если он такое чудо природы, почему никто в деревне об этом не знает? Он же наверняка играет с другими мальчиками?
— Нет, сэр. Харольд — слуга его светлости, и не желает водиться с деревенскими.
— Ага, он к тому же сноб.
— Он придает большое значение различию между классами, сэр.
— А вы твердо уверены в его выдающихся спринтерских способностях? — спросил Бинго. — Я хочу сказать, в таких делах нужно знать наверное.
— Если вы желаете лично убедиться, сэр, мне ничего не стоит устроить пробный забег.
— Признаться, так мне было бы спокойнее, — сказал я.
— Тогда, если мне будет позволено взять шиллинг из тех денег, что лежат на туалетном столике…
— Зачем вам шиллинг?
— Я дам его Харольду с условием, что он сделает какое-нибудь оскорбительное замечание по поводу величественной походки второго лакея, сэр. Сам Чарльз чрезвычайно высокого мнения о своей выправке, и наверняка заставит нашего бегуна показать все, на что он способен. Если вы соблаговолите подойти через полчаса к окну в коридоре на втором этаже, которое выходит на задний двор…
Никогда в жизни я так быстро не одевался, как в тот раз. Обычно я наряжаюсь не спеша, с большой тщательностью: по нескольку раз перевязываю галстук, разглядываю, как сидят брюки; но в то утро я был так возбужден, что мне было не до галстуков. Я надел первое, что подвернулось под руку, и уже за четверть часа до назначенного срока стоял у окна вместе с Бинго.
Окно в коридоре выходит на мощеный внутренний двор, обнесенный высокой оградой с проходом в виде арки. До арки ярдов двадцать, за стеной начинается дорога и через тридцать ярдов скрывается в густом кустарнике. Я поставил себя на место парнишки и попытался представить, что бы я стал делать, если бы за мной гнался второй лакей. Очевидно, мне бы не оставалось ничего иного, как дунуть со всех ног к кустарнику и спрятаться в чаще. А для это нужно пробежать не менее пятидесяти ярдов. Что ж, превосходная проверка. Если старине Харольду удастся добежать до кустов прежде, чем его настигнет второй лакей, ни один певчий в Англии не сможет дать ему тридцать ярдов форы на стоярдовой дистанции. Я дрожал от нетерпения, мне казалось, что прошла целая вечность, как вдруг снаружи послышались неясные звуки, и на задний двор выкатилось нечто похожее на голубой шар, облепленный множеством пуговиц, и понеслось к арке с резвостью мустанга-трехлетки. Через две секунды на сцене появился второй лакей и изо всех сил припустил за ним.
Это было великолепно. Просто великолепно. Мальчишка не оставил сопернику никаких шансов. Задолго до того, как второй лакей пробежал половину дистанции, Харольд уже скрылся в зарослях и швырял оттуда камни в своего преследователя. Я отошел от окна, потрясенный до глубины души; встретив на лестнице Дживса, я от волнения едва не схватил его за руки.
— Дживс, — сказал я. — Вы меня убедили. Вустер ставит на этого мальчика последнюю рубашку.
— Очень хорошо, сэр, — сказал Дживс.
Игра на тотализаторе в небольшом местечке имеет один недостаток: напав на золотую жилу, нельзя по-настоящему развернуться — другие игроки тотчас пронюхают и заподозрят неладное. Физиономия у Стеглза прыщавая, но котелок варит нормально, и если бы я поставил на Харольда действительно крупную сумму, он тотчас же понял бы, что тут дело нечисто. Я все же рискнул сделать приличные ставки для всех участников синдиката, хотя гораздо меньше, чем мне хотелось. Стеглз явно забеспокоился. Он даже начал расспрашивать в деревне о Харольде, но ничего не узнал, и в конце концов, видимо, решил, что я полагаюсь на тридцатиярдовую фору. Больше всего ставок делалось на победу Джимми Гуда, получившего фору в десять ярдов (выплата семь к одному) и на Александра Батлерта с форой в шесть ярдов (одиннадцать к четырем). За прошлогоднего фаворита Уилли Чамберса предлагали два к одному, но никто пока на него не поставил.
