Каю и его сестре хозяева любезно предложили присоединиться к приветствию внезапного гостя, и он ухватился за эту возможность. Это же было просто невероятно!
Он стоял по правую сторону от Герцога, а Кайя — между Региной и Лолли. Из слуг же присутствовал один дворецкий, что свидетельствовало о неформальности встречи. Кай и до этого слышал, что Руперт частый гость на Коралловом острове.
Глаза уже устали глядеть вверх, но вот от днища корабля что-то отделилось и стало опускаться всё ниже и ниже. Спустя несколько мгновений стало ясно, что это огромная плетёная корзина, закреплённая на тросах; и в ней были люди. Вскоре можно было разглядеть троих: мужчину и двух женщин.
Когда корзина опустилась, одна из женщин, поджарая, с кожей темней ночи, перескочила через борт и встала спереди, скрестив руки на груди и заранее даря им недружелюбные взгляды, будто они задумали скверное.
Вторая — немолодая уже, приземистая, с короткой щетиной пепельных — или седых? — волос и бельмом на глазу, одетая в синий плащ, застёгнутый до горла, отворила сбоку дверцу-калитку.
И вот на землю ступил капитан Руперт.
Кай старался не выдать любопытства, пока тот направлялся к Герцогу, но оглядел гостя с головы до ботфорт. Выглядел он лет на тридцать пять, был худощав, пожалуй, даже костляв, одет броско. Выделялся жидкими чёрными волосами, собранными в короткую косичку, и подвитой бородкой. На узком лице горели чёрные глаза, что тут же пробежались рыщущим, плутоватым взглядом по нему и его сестре.
Такому человеку хотелось доверить иное тёмное дело. Внешность соответствовала молве.
— Бабушка шлёт привет, — такими словами приветствовал их капитан и поклонился всем разом; Герцог протянул ему руку.
— Передавай и ей при случае.
Кай не мог уловить, было ли это их общей шуткой или всё стоит понимать буквально. В любом случае, он не упустил шанса лично засвидетельствовать приветствие и тоже пожал капитану руку, непроницаемым взглядом встречая смеющийся где-то в глубине взгляд Руперта. Скользкий тип.
— Я столько о вас слышал! Мне всегда хотелось узнать, из чего сделаны ваши паруса.
— Кто бы знал. Но к сожалению, технология утрачена.
— И как вы не мёрзнете на такой высоте? — спросил Кай, оглядывая его алый тонкий на вид кафтан, беспорядочно расшитый ромбовидными знаками и символами.
— Привычка жить в холоде. И к тому же, паучий шёлк прекрасно сохраняет тепло.
— В свете он до сих пор считается диковинкой. Где вы его достаёте?
— Знаю места, — туманно ответил Руперт. — Значит, Кай, — протянул он, лукаво улыбаясь.
— И моя сестра. Кайя.
— Ваши лица или, если хотите, ваше общее лицо — ведь вы похожи как две капли воды, — ещё одна улыбка, — мне знакомо. Мы встречались раньше?
— Вряд ли, — с ледяной вежливостью ответил Кай. — Мы с вами вращаемся в разных кругах.
— Не прибедняйтесь. Ваши круги хоть и весьма порочны, но я туда порой заглядываю. — И, не давая возможности ответить колкостью на колкость, гость обратился к хозяину: — Я не вижу здесь Ильхо. Почему он не встречает меня?
— Не знаю, где его черти носят, — отмахнулся Герцог.
— Где бы ни носили, будем надеяться, что принесут к утру домой, верно?
— Как всегда… Прошу, — хозяин пропустил Руперта вперёд, и тот уверенным шагом направился ко входу в замок. Его спутницы остались стоять возле корзины как изваяния.
Интересно, где именно эти двое будут обсуждать свои дела: в кабинете или в башне? И какие отношения могут связывать изгоя-изобретателя и такого проходимца? Задумавшись, Кай не сразу заметил, что у Руперта на плече, со стороны спины, примостился паук: размером с мужскую ладонь, мохнатый, чёрный в рыжее пятно и, судя по всему, живой.
*
Солнце садилось, пора было вылезать из воды, но так хорошо было, оседлав доски, просто покачиваться на присмиревших волнах.
На этот раз Тео сушился на берегу — он накатался и наплавался до того, что его можно было выжимать, и бродил вдоль берега, ловя последние солнечные лучи и потягиваясь, а пёс ходил за ним следом, туда-сюда.
Ильхо молчал, Этерь — тоже: они просто любовались закатом. Казалось, вместо них говорил плеск накатывающей волны, и он не сразу понял, что они не одни.
— Гляди.
Стараясь лишний раз не шевелиться, он указал на плавник, что вспорол водную гладь совсем неподалёку. Он уже видел акул, и частенько, так что не было нужды наводить панику, но это была крупная — раза в полтора больше человека, и любого могла напугать, особенно того, кто на острове недавно.
Этерь так и замерла, во все глаза наблюдая за неспешным кружением гостьи.
— Погребли, — сказал Ильхо тихо. — Медленно. Не делай резких движений.
Он лёг на доску животом и начал поворачивать к берегу, подавая пример, но Этерь легла и поплыла… к акуле.
— Куда?! Назад! — Ильхо ругнулся; он придушит её, если она выживет!
А она и не подумала слушаться. Этерь гребла до тех пор, пока не приблизилась к акуле вплотную, и завороженно погладила её бок и плавник, ловя скользящее движение проплывающей мимо рыбины. Ильхо затаил дыхание.
Он тоже мечтал погладить акулу.
Только осуществив задуманное, Этерь с удовлетворённым видом направилась обратно, и Ильхо наконец-то смог развернуть доску к берегу. Акула не приближалась — он неотрывно следил за движением её плавника.
— Погляди-ка! — на полпути к нему произнесла Этерь. — Я ещё живая.
Нет, если она теперь так будет его подначивать, он точно что-нибудь с ней сделает, только до берега доберётся.
Тео, кажется, тоже разглядел опасность, потому что стоял по колено в воде и, прикрыв ладонями глаза от последних солнечных лучей, брызжущих из-за горизонта, напряжённо вглядывался в их направлении. А акула тем временем повернула прочь от берега. Ильхо позволил себе грести чуть быстрее и всё время глядел назад.
Но вдруг раздался глухой удар: будто подброшенная, доска Этерь перевернулась, а сама она, взвизгнув от неожиданности, ушла под воду с головой, но тут же вынырнула.
Не раздумывая, Ильхо развернулся и направился обратно.
Жаль, что и акула решила так же.
Ловить отнесённую в сторону волной доску Этерь — то есть его доску! — времени не было, и Ильхо одним рывком втащил её к себе, а сам спрыгнул в воду. Теперь его длинные, как она выразилась, конечности были так удобно подставлены под заход хищницы с любой стороны. И плавника было не видать.
— Дурак! Куда ты спрыгнул?
Этерь попыталась слезть, создавая лишнюю возню.
— А ну ляг! — он хорошенько шлёпнул её по ноге, которую она пыталась спустить. — Давай ещё оба без рук-ног останемся!
Шёпотом обругав его, Этерь послушалась, и Ильхо поплыл к берегу, быстро, но плавно, толкая перед собой доску.
В какой-то момент, не в силах объяснить, что почувствовал, он резко толкнулся ногами, как можно дальше вперёд посылая тело и свою ношу.
Как раз в это мгновение позади него вода с шумным плеском явила светло-серый акулий бок. Оставшись ни с чем, хищница ушла на второй заход, и Ильхо понадеялся, что этого времени им хватит, но та не стала ходить вокруг да около — совсем не таясь, сделала круг и устремилась обратно.
Этерь заковыристо, как лавочник, выругалась и села, вцепившись в его руки со словами: «Полезай сюда. Тебя же сейчас покромсают!»
Сам Ильхо придумал уже оттолкнуть доску как можно дальше и уйти под воду, а акула проскочила бы над ним. И в тот момент, когда он набрал в лёгкие воздуха и толкнул доску вперёд, «наслаждаясь» проклятиями, сыпавшимися на его голову из уст Этерь, — в этот момент из-под ног у него вынырнул Тео.
Друг бросился на напавшую акулу и, чудом увернувшись от пасти, приложил ту точно в глаз. Одуревшая рыба нырнула в сторону и исчезла. А им втроём удалось добраться до берега невредимыми.
— Спасибо, — на суше Ильхо обнял друга, который всё ещё не мог отдышаться.
Тот откинул мокрую косу за спину и с беспокойством указал на море.
— Там было что-то ещё. Там, под водой, кто-то чёрный.
