— Я взываю к предкам. Открываю разум их мудрости. Мысль обретает форму и направление. Так рождается слово. Слово, обладающее силой. Я размыкаю свои уста и произношу:периспазмос(1) — быстро проговорил он.
В ответ негатив лишь криво усмехнулся. Заклинание не подействовало. Выбора у Новака не осталось. Он сорвался с места и бросился на своего врага. Лезвие ножа по рукоять вошло в предплечье. Мужчина зарычал от боли. Он вцепился Алесу в шею, пытаясь сбросить того с себя. Новак лишь сильнее давил на кровоточащее предплечье. Мужчина скривился, но крепче сжал его горло. Свободной левой рукой Алес бил негатива по лицу, до тех пока не хрустнула переносица, и тот не ослабил хватку. Мужчина пытался высвободиться, но Алес прижал его к полу. Невиданная до сих пор жажда разрушения вдруг проснулась в нем и ярость, которую он раньше и представить себе не мог.
Из коридора левого крыла послышался крик. Негатив-неформал спешил на помощь своему напарнику. Алес напоследок пару раз приложил противника головой об пол и, убедившись, что тот без сознания, поспешил к лифту. Под ногами звякнул металл. Новак опустил глаза и увидел на полу свои часы, при падении разлетевшиеся на части. Выругавшись, Алес стал поспешно собирать рассыпавшиеся детали. Он понимал, что это глупо и опасно, но ничего не мог с собой поделать. Молодой негатив приближался, читая на ходу вступительные строфы заклинания. Подобрав последнюю часть, Новак бросился к лифту, ища взглядом утерянный негативом пистолет. Оружие лежало у самых дверей, метрах в трех от Алеса. За мгновение он пересек это расстояние, подхватил пистолет и выстрелил. Но опоздал.
— Тифлоси(2), — еле слышно выдохнул негатив.
Алес вздрогнул. Раньше, хоть и небольшие, у него все же были шансы скрыться. Теперь игра была окончена. Сопротивляться ослепляющему заклинанию было невозможно. И пусть оно не может длиться вечно, но даст нападающему достаточно времени расправиться с жертвой. Картинка перед глазами стремительно гасла. Отчаяние охватило Алеса. Но в следующий момент двери лифта открылись, в фойе вышел представитель службы охраны офисного центра. Воспользовавшись временной заминкой, Новак толкнул охранника на раненного негатива и проскользнул в закрывающиеся двери лифта. Снаружи послышался шум, Алес почти на ощупь нажал кнопку самого нижнего этажа. В следующую секунду он полностью ослеп.
На уровне, куда привез Алеса лифт, был не первый этаж, а подземная парковка. Об этом парню сообщили застарелые запахи бензина и выхлопов, а так же почти полное отсутствие звуков с улицы. Держа пистолет наготове, он сделал несколько нерешительных шагов вперед. Полагаться ему теперь приходилось лишь на слух и осязание, да и времени было в обрез. Голова гудела. Тело болело и ныло. Страх то и дело норовил сковать его по рукам и ногам, но Алес повторял про себя, раз он до сих пор жив, значит должен идти дальше.
Алес старался шагать по прямой, но то и дело натыкался на автомобили. Отсюда он сделал вывод, что парковка разграничена на места. Ориентируясь по звукам и потокам воздуха, он выбрал направление. Чтобы вновь не врезаться в какую-нибудь колымагу, он держал одну руку вытянутой в сторону. Время от времени он касался ею машин, чтобы убедиться, что идет правильно. Он спешил, постоянно спотыкался и падал, поднимался и шел дальше.
Почти у самого выхода Алес услышал за спиной визг притормаживающего авто. Молодой женский голос требовательно прокричал:
— Уступите дорогу!
Нужно было как-то отреагировать, но Алес медлил. Он не мог оценить степень опасности и совершенно не знал что делать. Женщина за спиной была обычным человеком, но она могла служить в полиции или быть адептом негативов. В его состоянии далеко ему не уйти, оставалось лишь одно.
— Эй! Вы слышите меня?! — дама постепенно теряла терпение.
Новак резко развернулся, направив оружие в сторону, откуда доносился голос. Он прикрыл глаза, чтобы спрятать остекленевший взгляд. Придал лицу суровое выражение. Женщина охнула и нечленораздельно произнесла какое-то ругательство. Приложив максимум усилий, чтобы не споткнуться, Алес приблизился к автомобилю.
— Я прошу прощения, пани, — угрожающим тоном произнес он, — но вам придется выполнить одну мою просьбу.
Владелица авто судорожно вздохнула.
— Что вам нужно? — спросила она дрожащим голосом.
— Чтобы вы доставили меня кое-куда, — дерзким тоном ответил Алес, садясь на заднее сиденье. — Если вы сделаете это и сохраните в тайне нашу встречу, вернетесь домой живой и невредимой.
Судя по посадке и форме кузова, это был минивэн. Расположившись за водительским креслом, Алес приставил дуло пистолета к затылку женщины. При этом он слегка не рассчитал силы, и маневр вышел слишком резким. Пани вскрикнула, а затем вновь едва слышно выругалась.
— Поехали, — небрежно скомандовал он, — на Мариацкую площадь.
Это было первое, что пришло ему в голову. Женщина послушно надавила на педаль газа.
В салоне ясно ощущался запах детской присыпки и молочной смеси. Это навело молодого человека на определенные мысли. Свободной рукой он ощупал место рядом с собой и нашел то, что подтвердило его догадку.
— Не надо, пожалуйста! — слезно воскликнула пани, заметив его движение. Алес отдернул руку от детской переноски и прислушался. Тихое сопение малыша было едва различимо.
Никогда в своей жизни он не чувствовал себя так гадко, как в этот момент. Он взял в заложники ребенка. Ни незнание, ни смертельная опасность, ни даже угроза войны в собственных глазах не оправдывали его поступка. Теперь Алес мог лишь надеяться, что снаружи их не поджидала засада. Пытаясь немного разрядить обстановку, Новак завел разговор.
— Как ваше имя, пани? — спросил он с легкой небрежностью в голосе.
— Рута, — нервно ответила женщина.
— Рута… — задумчиво повторил Алес. — Красивое имя.
Пани презрительно фыркнула.
— Вы работающая мама? — предположил он.
— Я мать-одиночка, — сдавленным голосом проговорила Рута. — Потому и приходится работать сверхурочно. Хотя если бы я знала, к чему это приведет…
Она не договорила. Сквозь рев мотора Алес расслышал всхлипы. Совесть грызла его. Требовала, чтобы он успокоил ее, сказал, что с ней и с ее ребенком все будет хорошо. Но он не был уверен в этом. Он ни в чем не был уверен сейчас.
Дорога до площади заняла двадцать минут. Все это время Новак думал, сколько еще продлится эффект заклинания. Час или два, в любом случае молодому человеку необходимо было найти место, чтобы переждать, пока проклятие не рассеется. Шел уже девятый час. В это время суток все учреждения были закрыты. Пойти в увеселительное заведение он счел не самым безопасным. Да и дойти туда сейчас для него было бы проблематично.
В конце концов он не нашел ничего лучше, чем укрыться на территории костела Святой Марии. У входа его остановил охранник. Алес использовал заклинание рассеянности, и мужчина отступил. Сработало ли заклинание, либо на то были какие-то другие причины, для Новака так и осталось загадкой.
Зрение вернулось к Алесу только после полуночи. До того момента он мысленно прокручивал события ушедших суток, анализируя собственные ошибки. Ему странным образом повезло, он остался жив. Но удача — вещь переменчивая, и из пережитого следовало извлечь уроки. Главный из которых в том, что нужно быть предельно осторожным и продумывать каждый шаг наперед.
Покинув церковь, он поймал такси и попросил отвезти его на улицу Коперника. Водитель долго рассматривал его отражение в зеркале заднего вида. Следы недавней драки уже во всю «расцвели» на лице Алеса.
— Алкоголь… — он развел руками.
Таксист понимающе кивнул. Они разговорились, и мужчина пожаловался на отсутствие в последнее время адекватных водителей на дорогах. Упомянул, что пару часов назад застрял в пробке на мосту Пилсудского. Форд гэлекси, за рулем которого находилась молодая женщина, протаранил ограждение и вылетел в реку. Говорили, владелица авто не справилась с управлением. Алес, почти не слушая нытье таксиста, кивал головой. Когда же мужчина сказал, что в салоне был ребенок, Новак похолодел. На секунду в воображении молодого человека возник неясный образ Руты, то и дело беспокойно оглядывающейся на заднее сиденье автомобиля, чтобы проверить в порядке ли ее малыш. Из-за пережитого стресса она могла утратить концентрацию. Он так же не исключал возможность погони. Эти мысли выбили его из колеи.
