— На счёт Винсента я не уверена, что он будет сильно против. Последнее время он о тебе отзывается достаточно дружелюбно. А после той отвратительной выходке на балу со стороны Палмера, что тирр Сирил, что его сын стали не самыми желанными гостями при дворе.
— Какую выходку Палмера ты имеешь ввиду? — неподдельно удивился Аллин.
— Как какую? — не меньше изумилась принцесса, поскольку во дворце даже королевские болонки по несколько раз успели обтявкаться по этому поводу, — Ведь Палмер именно в разговоре с тобой почти открыто сказал, что его отец станет следующим королём!
— Честно говоря, я не придал тогда особого значения его словам тогда, — промямлил молодой тирр, подбирая отвалившуюся челюсть.
— Я тоже узнала об этом только на следующий день. Никогда до этого не видела Винсента настолько злым. Гианара уверена, что тирр Сирил замышляет измену и даже Виола не может поручиться, что это не так, — сказав это, Элеонора погрустнела. Виола была её единственной по-настоящему близкой подругой, а любая авантюра её отца неизбежно ударит и по ни в чём неповинной девушке.
— Тирр Сирил Дармент на следующий день встретился с Винсентом и пытался опровергнуть «появившиеся беспочвенные слухи». Так получилось, что я присутствовала при разговоре, так как от аудиенции тет-а-тет брат уклонился. Так вот, Винсент никогда раньше так холодно не разговаривал с тирром Сирилом, которого раньше уважал, как друга отца. Но в этот раз он не проронил ни слова, пока тирр Дармент не умолк, а потом только сказал, что услышал версию тирра Дармента и будет иметь её ввиду. И ни слова больше, представляешь?
— Да уж, неожиданно, — задумчиво проговорил Аллин. Вот уж откуда он помощи не ждал, так от несдержанного языка наследника враждебного рода.
Оставшееся время молодые люди обсуждали поездку в Эльфару, вероятность которой с каждым прошедшим днём становилась всё более и более призрачной. При расставании Элеонора демонстративно поцеловала подаренное колечко, прежде чем вернуть его в бархатную коробочку и спрятать полученное сокровище в ридикюль.
— Я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи, Аллин! — с восторгом проговорила она.
— Я тоже, — сказал то, что полагалось сказать, юноша и понял, что, пожалуй, это не так уж и далеко от истины.
* * *
Год 5099 от явления Творца, начало января
Место действия: Королевство Гренудия, замок Мердгрес.
Тирр Велдон убрал переговорный артефакт в ящик стола и с чувством глубокого морального удовлетворения откинулся в кресле. Последние недели всё шло настолько хорошо, что в пору начинать волноваться, как бы не сглазить. С утра Кларенс Ринд пересказал совершенно свежие, непроверенные слухи об ухудшении отношений между наследником и Дарментами, а сейчас сын подтвердил эти слухи и даже добавил весьма колоритные подробности. Как же удачно выходит! Главное, чтобы отпрыск и дальше продолжал вести себя сдержанно и осмысленно. Его размышления прервал острожный стук слуги:
— Тирр Мердгрес, тирра Беатриса просила вам напомнить, что ждёт вас в большом зале к ужину.
— Да, передай, что сейчас буду, — ответил мужчина.
Войдя в столовую, тирр Велдон обнаружил там одну лишь тирру Беатрису.
— Арьяна решила сегодня поголодать? — с усмешкой поинтересовался он.
— Я послала за ней, но она что-то не торопится, — с некоторым недовольством ответила жена.
— Что ж, тогда пока позволь сообщить новости, которые тебе будет крайне интересно узнать, — мужчина хитро посмотрел на свою супругу и выдержав паузу до появления заинтересованности в её глазах продолжил, — Наш мальчик сделал официальное предложение принцессе Элеоноре и та приняла его. Так что теперь у Аллина есть официальная невеста. Причём по его собственной инициативе.
— Прекрасная новость, — улыбнулась тирра, которой почему-то стало очень грустно от осознания, что её ненаглядный сынуля действительно вырос.
Глава 17
Лисички белые и чернобурые
Год 5099 от явления Творца, середина января
Место действия: Минк-Ваньяр, Дарт, особняк Рислентов
Поместье Рислент за прошедшие двадцать лет приобрело весьма странные черты. Во внешнем облике и парка, и комплекса зданий довольно органично сочетались элементы классического британского особняка с японскими мотивами и элементами модерн. Но если сторонний наблюдатель с трудом, но ещё мог бы как-то убедить себя, что подобная архитектурная концепция имеет право на жизнь в этом мире, то внутреннее убранство помещений выдавало с головой, что создатель этого места «не от мира сего».
Как ни странно, но те немногие гости, что оказывались в этом месте, в наибольшей степени удивлялись не причудливым артефактам системы «очень умный дом», а странной пейзажной живописи, украшающей большинство помещений. Это были изображающие горы пейзажи, создающие удивительное ощущение лёгкости и воздушности. Многие из картинок были украшены столбиками странных значков, выполненных чёрной или красной краской. Житель мира 21-ого века вполне мог бы узнать в развешанных по всюду произведениях классическую японскую пейзажную живопись с элементами традиционной японской каллиграфии.
Мерла Эридика Рислент за годы уединённой жизни в поместье не только полностью освоилась со всеми техно-магическими придумками мужа, но и стала крайне активным пользователем межмировой информационной сети. Благо с изучением языков юго-восточной азии благодаря артефактам трудностей не возникло. Так молодая женщина открыла для себя поэзию Оно Комати, Ки-но Томонори и прочих из списка «Тридцати шести бессмертных поэтов». Одно потянуло другое и в скором времени Эридика взялась осваивать «благородные искусства» от каллиграфии до игры Го. Последняя хоть и была ей уже знакома ещё с момента обучения в «интернате», но только сейчас в её голове окончательно сложилось ощущение внутренней красоты этой удивительной игры.
Так в свободное от домашних забот время мерла Рислент стала завсегдатаем игровых онлайн-площадок «того мира», где очень быстро завоевала невероятный авторитет среди игроков. Когда корейские и китайские профессиональные игроки видели через веб-камеру изумительно красивую блондинку с огромными миндалевидными синими глазами, они ловили неслабый когнитивный диссонанс. А когда этот ангел во плоти их побеждал с разгромным счётом, надменные азиаты-шовинисты, привыкшие считать гайдзинов-лаоваев-вагугинов[1] одетыми обезьянами, переживали жесточайшее осознание собственной неполноценности и полное крушение основ мироздания.
Шелду стоило огромных трудов не обзавестись аналогичным комплексом, поскольку за игровой доской ненаглядная жена превращалась в безжалостного, непобедимого монстра, которая, обычно, давила все его слабенькие трепыхания, как асфальтоукладчик лягушку. Вот и сейчас в покоях мерлы Рислент при мягком, приглушённом освещении и звуках успокаивающей китайской музыки в стиле «чань» подходила к своему логичному завершению жесточайшая порка, устроенная «белыми» «чёрным», несмотря на пять камней форы.
— Сдаюсь. Большое спасибо за игру, — после долгого раздумия сказал Шелд, трезво оценив свои шансы отыграть разницу в двадцать очков. Нежная красавица, сидящая напротив с улыбкой Моны Лизы скорее отберёт ещё столько же.
— Спасибо за игру, любимый, — ласково проворковала она, — Будем разбирать партию?
— Пожалуй, нет. Лучше скажи, как ты оцениваешь развитие «Большой Игры», которую мы затеяли?
— Пока всё идёт почти, как было запланировано, — спокойно ответила Эридика, которая ежедневно наравне с мужем знакомилась со всеми сводками со всей «игровой доски», — Но, думаю, твой соотечественник не даст скучать. Чего стоит одна его выходка с эликсиром. Кстати, дорогой, почему ты решил самоустраниться от активного участия? Я же вижу, что ты откровенно завидуешь и Аршару, и Нарагону, и Рою.
— Ты же и сама знаешь, что чем больше будет меня, тем более грубой и прямолинейной выйдет развитие операции. Я же даже не слон в посудной лавке, а кит в плавательном бассейне. То, что я легко решу, походя давя всех причастных и непричастных, в исполнении молодёжи приведёт к более тонким и выверенным решениям. Главным станет то, что по итогам операции мы получим целую когорту молодых ребят с опытом решения сложных проблем и достигших в итоге победы. Так что лет на тридцать кадровые вопросы будут закрыты. Мы с тобой тоже смертны. И мне будет в тысячу раз спокойнее, если после нас останутся государства, в которых сформировались обычаи, законы и традиции, способные самостоятельно формировать адекватную вызовам времени прослойку управленцев. Они сами должны создать и механизмы развития достойных, и вычищения переродившихся в недостойные. Без этого, что бы я не сделал, всё рано или поздно превратится в болото, как оно произошло здесь с местной аристократией или в моём прошлом мире с социал-демократами и коммунистами
