Ирина Токмакова - Людмилка и Тим в сказочном саду

© Токмакова И. П., 2016

© Гардян А. Р., ил., 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

– Да ни за что, – говорила баба Катя, приехав к ним в гости всего на один денёк. – Как это я у вас тут буду в четырёх стенах! А шуму-то сколько! Окно не откроешь, столько машин, шоссе это ваше, уши закладывает! А у меня тишина в саду – прямо волшебная. Воздух, покой – сказка, да и только, – и она как-то по-особенному посмотрела на внуков.

– Да, Екатерина Мефодьевна, тут ведь так удобно. И мы все рядом. И просторно, всем места хватит: и детская, и кабинет, и спальня, и для вас отдельная комната есть, – в который уже раз после того, как дедушки не стало, папа уговаривал бабушку Катю – мамину маму – переехать к ним в Москву.

А баба Катя на уговоры не поддавалась. Она жила в зелёном домике, в посёлке Жучки, недалеко от Москвы. У неё возле дома был садик и даже прямо на участке совсем маленький, но свой, кусочек леса. Там, случалось, под ёлкой вырастал крепенький белый грибок и росли весёлые жёлтенькие лисички. А весной на своей собственной маленькой полянке расцветали ландыши. С ней вместе в зелёном домике жили чёрная, уже в летах, кошка Кассиопея, или просто Кася, и белый весёлый пёс необозначенной породы по имени Рональд, а на каждый день просто Ронни.

Когда Тим и Людмилка были совсем маленькими, они уже однажды летом жили у бабы Кати. Только по малолетству мало чего запомнили. А теперь им предстоит побыть тут с Касей и Ронни, потому что папу и маму срочно вызвали к другой бабушке – бабушке Антонине, папиной маме, потому что она очень сильно заболела. А бабушка Антонина живёт далеко от Москвы – в городе Пензе.

И вот уже папа везёт Тима и Людмилку в их семейной машине по имени «Рено-Логан» к бабе Кате в Жучки.

Вы можете спросить, почему такое длинное имя – Людмилка? А вот почему. Когда дети родились (Людмилка и Тим появились на свет в одно и то же время, они называются двойняшки), все сразу решили, что девочку будут звать Людмилой, а мальчика – Тимофеем, потому что так звали дедушку – маминого папу.

– Людмила – это красиво, – сказал папа, – но длинновато. Будем звать её Людой.

– Нет, – не согласилась с ним мама, – она будет Люся, так гораздо симпатичнее и ласковее.

А обе бабушки хотели, чтобы внучку называли Милочкой. И никто никому не желал уступать. И каждый звал её по-своему. Но однажды, когда дети были ещё совсем маленькие, у девочки поднялась температура.

Позвали доктора. Доктор осмотрел её и сказал:

– Ничего страшного, просто у Людмилки режется зубик.

И вдруг всем понравилось: такое задорное, такое весёлое имя. И все стали звать её Людмилкой. Все, кроме бабы Кати.

Ну вот. Приехали. На крылечке зелёного домика их встречала не только баба Катя, а ещё и Кася, и Ронни. Удивительно, но оба они вроде бы вспомнили ребят. Ронни лизнул Людмилку прямо в нос, а Кася подошла к Тиму и потёрлась о его левую штанину.

Папа сразу же уехал. Вечером у них с мамой поезд. Папа ещё в дороге несколько раз звонил по сотовому телефону в Пензу. У бабушки Антонины побывала «скорая помощь». Папа очень тревожился.

– Мила, Тимоша, быстренько мыть руки и обедать, – скомандовала баба Катя.

Нет, всё-таки и Людмилку и Тима она продолжала звать по-своему.

На обед были борщ и котлеты, которые баба Катя умела как-то по-особенному очень вкусно готовить.

Людмилка и Тим ели и вертели головами, заново осваиваясь в бабушкином доме. На стене висела дедушкина картина, на которой большая сказочная птица распахнула крылья чуть ли не на всё небо над крышами маленьких деревенских домиков. Их дедушка, Тимофей Кириллович, которого они уже почти не помнили, был художником.

Напротив стола располагался массивный старинный буфет. Там за стеклянными створками на полках стояла посуда – чашки, чайники, блюдца, а открытая доска под посудными полками была уставлена разными занятными фигурками. Людмилке особенно нравилась фарфоровая девушка в старинном цветастом сарафане с длинной косой. А Тиму приглянулся вырезанный из дерева охотник с ружьём и охотничьей сумкой наперевес. И ещё там стоял очень красивый глиняный конь.

– Поели? – спросила бабушка. – Вот вам по яблочку, ступайте в сад, пока погуляйте. Как управлюсь с делами, я вас позову, почитаем сказку про принцессу Элизу и её заколдованных братьев – диких лебедей.

Тим и Людмилка сбежали с крылечка, направились в ту сторону, где у бабы Кати был «собственный лес». Там росли высокие ели и маленькие ёлочки, толстый старый дуб и тоненькие рябинки. Землю покрывал своими плотными глянцевыми листьями копытень, возле забора, где в канавке скапливалась дождевая вода, цвела душистая таволга.

– Тим, – почему-то шёпотом обратилась Людмилка к брату, – тут и правда, вроде как очень даже сказочно и волшебно.

Тим не успел ей ответить, как раздался чей-то мягкий, вкрадчивый голос:

– И не сомневайтесь, тут всё и на самом деле волшебно.

Людмилка вздрогнула от неожиданности, оглянулась. Рядом были Тим, а ещё тут же оказались Кася и Ронни, которые как-то незаметно увязались за ними.

– Ты что-то сказал, Тим? – спросила Людмилка.

– Да ничего я не говорил, – ответил Тим и тоже почти что шёпотом.

– Ну, я сказала, я! Что тут особенного?

Это вдруг заговорила Кошка! Кася. Как же это могло быть?

– Чего так уж очень удивляться-то? – продолжала своим приятным голоском кошка. – Вы же сами догадались – здесь всё волшебное. А вернее так: всё делается волшебным, когда сюда приходят дети. Всё-всё-всё – и звери, и птицы, и деревья… Это когда они приходят без взрослых. А взрослые про это знать не знают. Да и узнать не могут. Потому что не поверят. И не поймут.

– Всё это, конечно, так и есть, – послышался теперь уже другой незнакомый голос. Такой немножечко с хрипотцой. И кто бы вы думали, говорил? Правильно догадались: в разговор вступил Ронни.

– Ты как-нибудь поаккуратнее, поспокойнее им объясняй. Они же городские, к чудесам непривычные. Ещё напугаешь, – предупредил он Касю.

– Мы не испугаемся, – отозвался Тим. – Баба Катя, когда ещё в гости к нам приезжала, говорила, что у вас тут сказочно. Значит, она знает.

– Это она просто так сказала, – перебила его Кася. – Как это там говорится? Об-раз-но. Про настоящие чудеса взрослые не знают. Они про сказки только в книжках умеют читать.

– А у нас тут очень даже сказочно, – продолжал своим хрипловатым голосом Ронни. – Вы когда-нибудь бывали в Сказке?

– Нет, – удивилась Людмилка, – как это – «бывать в сказке»? Мы сказки читали, и мама нам читала про Ивана Царевича, про молодильные яблоки и про Конька-Горбунка.

– Про Кота в сапогах и про Красную Шапочку, – поторопился добавить Тим.

– Это совсем не то. Вот поглядите, – Ронни передней лапой показал на то, что росло у них под ногами и на что обычно никто не обращает внимания. – Видите?

– Ну и что? – удивился Тим. – Травка, листики.

– Вот чудаки городские, – не удержавшись, мяукнула Кася.

– Не умничай, Каська, – рыкнул на неё Ронни. – Им же надо всё рассказать, разобъяснить.

Кася смолчала, только недовольно шевельнула усами.

– Это не просто травка-листики, – стал говорить Ронни. – Листики называются копытень. Это следы от копыт Волшебного Коня. Этот Конь может, правда, если захочет, пригласить в Сказку.

– Ой! Как интересно! Как здорово! – закричала Людмилка. – Где же он? Я хочу в Сказку! Прямо сейчас!

– Прямо сейчас не получится, – охладил её пыл Ронни. – Надо, чтобы вы с Тимом стали хоть немножечко здешними. А для этого вам в зелёном домике надо провести хотя бы одну ночь. Иначе вы покажетесь Волшебному Коню чужими. А чужих он в Сказку не пропускает.

– А почему? – не поняла Людмилка.

– Боится, чтобы они Сказку не испортили. И ещё, – продолжил Ронни. – Надо, чтобы те, кто хочет попасть в Сказку, хорошо запомнили волшебные стихи. Иначе они не смогут ни войти туда, ни вернуться.

– Ой! – ойкнула Людмилка. Она вдруг представила себе, как она где-то там потеряется и никогда больше не увидит ни папу, ни маму.

– Что, забоялась? – ухмыльнулась Кася.

– Ты чего это? Правда, что ли, испугалась? – удивился Тим.

– Нет, – решительно отрезала Людмилка. Взглянув на брата, она твёрдо решила не бояться. – Какие же это такие волшебные стихи? – спросила она.

Ронни сел, поднял правую лапу и торжественно продекламировал:

А Кася продолжила дальше своим мяучистым голоском: