– Он в остальном крутой: кмс по плаванию и вроде бы то ли по стрельбе, то ли по фехтованию. К нам они учиться приходят в последнюю очередь, у нас опасный спорт, а пятиборец – создание нежное, тре-епетное, – в такт движениям щетки протянула я.
– Не знаю, как он тебе, но ты ему точно нравишься, – сообщило коварное дитя и невинно похлопало глазками.
Я дернулась, будто мне Топаз копытом на ногу наступил:
– С ума сошла! Я когда ему что-то говорю, он вообще сквозь меня смотрит!
– Поэтому у тебя и парня нет, – умудренно покивала головой наглая мелочь. – Ты их совершенно не понимаешь! Если он крутой, думаешь, ему по приколу девчонку слушаться, вместо того чтоб самому перед ней выпендриваться?
– Мелкая еще семейного психолога из себя строить! – я кинула в нее щеткой.
– Я не мелкая! – с достоинством сообщила эта мелкая, поднимая с пола щетку. – Я изящная. Типа, фея. А Портосик – мой радужный пони, мася моя, вот кому я сейчас вкусненького дам… – и она нырнула в денник ворковать, и щетку мою уперла, между прочим! Могла бы уже и свои купить!
Я поседлала Топаза и повела из конюшни, чтобы наш чудо-мальчик мог его оседлать – взгромоздить себя на пристроенное мною седло. Троица пятиборцев, уже одетая, расслабленно тусовалась у дверей большой седловой – ждала, пока личный транспорт прибудет.
Мы с Топазом остановились позади их тесной компании: ну да, мы не видим не только меня, но и коня тоже, он же такой ма-аленький! Так и будем теперь перетаптываться у них за спинами в шесть ног – две мои, четыре конские?
– Мальчики, достаточно, если я кашляну, или Топазу тоже заржать, чтобы привлечь ваше внимание? – вежливо поинтересовалась я.
Они умолкли на полухохоте, дружно обернулись и изумленно воззрились на Топаза – типа, лошадь заговорила! И наконец соизволили опустить глаза на меня.
– Берейтор привел вашего коня, сэр Майкл! – наконец торжественно провозгласил один. – Скачите же в бой и привезите в Камелот голову дракона! Ну или еще какие-нибудь интересные части тела…
Они снова зареготали, стреляя в меня глазами: ну и когда я начну смущаться? А чего мне смущаться, я и так знаю, что они имеют в виду… лапу. И да – я берейтор! Я воспитываю лошадей, чего вам никогда не светит. Но сейчас я вообще-то ваш тренер! Ну и где ко мне респект и уважуха?
– Парни, а вам тренироваться не надо? – неожиданно раздраженно бросил мой Мешок.
– У меня Лидка – она мне не нравится! – отмахнулся его приятель. – Ругается – жуть, и не потреплешься с ней!
– У тебя Симка! – отрезала я. – Это лошадка такая… – Лидка ему не нравится! С вами не ругаться – вас бить надо, лентяи! – А ты давай в седло! – рявкнула я на Мешка. – Или я увожу Топаза, а Светлане Викторовне говорю, что ты работать отказался.
Его рассеянный взгляд устремился поверх моей головы, последовала пауза, потом он расслабленно двинулся к Топазу, в стиле «никто ничего не говорил, но мне вот тут пришло в голову – а не потренироваться ли?»
– Шагом… только шагом! Едешь до бочки, там я тебя на корду возьму – будем рысь отрабатывать, – бросила я.
– Его на корду возьмут! Девушка знает толк в извращениях! – раздался сзади делано-уважительный шепот.
Мой Мешок метнул злобный взгляд на приятелей, еще посидел – то ли опять делал вид, что меня не слышит, то ли вспоминал, как стронуть коня с места. Наконец шевельнул коленями, Топаз в ответ вздохнул, поглядел на меня: только мы с тобой понимаем, что такое чувство долга! И с величием похоронной процессии мы двинулись к бочке. Навстречу на Портосике так же неспешно ехала Полинка. Оглядела обвисшего в седле пятиборца и одними губами шепнула:
– Таки Мешок…
– Видишь, как девчонка сидит? – не выдержала я. – Все на одной линии: пятка-бедро-плечо…
Ноль внимания, взгляд в пространство.
– Пятку опусти… – мученически выдохнула я.
Никакой реакции.
– Ширинку застегни…
Он быстро глянул вниз.
– Ты меня слышишь! – бурно возрадовалась я, вытаскивая из кармана корду. – Так, давай два круга учебной рысью, потом строевой…
– А может, просто поболтаем? – наконец отрывая взор от горизонта и глядя на меня с высоты коня и своего каэмэсского статуса, предложил он.
Это «поболтаем» имела в виду Полинка, когда говорила, что я ему нравлюсь? Фигня-я-я! Ему не я нравлюсь – ему работать влом!
– Поворачивай-на-круг! – я глянула на него исподлобья. – Только не пили поводом! – заорала я, видя как он дергает голову коня в сторону. – Рот Топазу повредишь!
Умница Топаз двинулся на круг, я встала на центральном пятачке, постепенно разматывая корду. Мешок трясся в седле, снова перестав удостаивать меня вниманием. Правда, посмотреть и без меня было на что! С одной стороны поблескивал залив – на противоположном берегу возвышались загородные дома местных олигархов, Полинкин тоже где-то там, только выше по течению. Ну а с другой Костик верхом на Арсенале шел на систему из четырех препятствий. Разгон! Костик приподнимается в стременах… Ровно за три такта до препятствия – посыл! Арсенал взмывает над барьером, и оба они – и вытянувшийся струной Арсенал, и подавшийся к его шее Костик – как одно целое, порыв и полет! И полутонная громада коня приземляется… легко, изящно, не сбиваясь с ноги! Барьер, еще барьер!
– Выпендрежник! – пятиборец презрительно поглядел на идеально ровную спину Костика, похоже, не замечая как сам пытается выпрямиться в седле.
– Он хотя бы на лошади выпендривается, а ты просто так!
– Выпендривается чем может, потому что больше ничего не умеет! – выпалил мой Мешок. – Спорим, ни нормально плавать, ни там стрелять…
– Прикол в том, что здесь не он учится стрелять, а ты – брать препятствия. Если хочешь в своем пятиборье участвовать, – кротко заметила я. – А как Костик плавает, ты еще увидишь, правда это будет совсем не нормально.
Что я, не знаю, как они с Арсеналом летом тренировки заканчивают? Вон Костик с Арсеналом только успели свалить с конкурного поля, а девчонки уже начали подтягиваться к заливу – так, невзначай, словно у них тут какие-то дела: мелькнула выпасающая сразу двух пятиборцев Лида, даже Светлана Викторовна с Полинкой появились.
В неровный стук копыт Топаза вплелся другой, уверенный и словно бы щегольской, и из-за угла снова появились Арсенал и Костик – оба раздетые! В смысле Арсенал без седла и узды, а Костик – без рубашки и ботинок с крагами, в одних только старых, плотно облегающих бриджах. Девчонки по кустам дружно издали тихий протяжный стон!
Арсенал с Костиком выехали на «наш», попадающий на территорию школы, кусочек берега – здесь широкий речной залив резко сужался, превращаясь чуть ли не в тихую заводь. Чуть дальше – отсюда не видно – он становился таким узеньким, что через него перекинули мостик, тот самый, по которому Полинка и Настя могли добраться к нам на великах. Тихая гладь залива морщилась под ветром, отчего отражающиеся в воде богатые виллы на другом берегу казались рисунком на мятой ткани. Арсенал раздвинул осоку грудью и вошел в воду. Волны лизнули точеные копыта, конь погрузился по бабки – Костик подобрал ноги, ложась жеребцу вдоль спины и позволяя воде подхватить себя. Вода распалась перед плывущим конем на два полотнища. Только голова человека и виднелась на темном фоне лошадиной шеи, мокрые волосы путались с мокрыми прядями гривы.
– Он не плывет, он катается! Это ж как не фиг делать! – возмущенно взвыл пятиборец.
– Вот научишься хоть чему-нибудь, тоже сможешь плавать с лошадьми – тогда сам поймешь, фиг или не фиг, – хмыкнула я. Как всегда – когда профессионал что-то делает, кажется, что это легко, и никто не задумывается, сколько лет тренировок вбухано в эту самую легкость. – Давай работать, – я похлопала Топаза по шее, бросила последний взгляд на плывущего коня… Арсенал переплывал залив, потихоньку выгребая к противоположному берегу – Костик обожал проехаться между дорогими виллами, заставляя местных девчонок (и даже не девчонок) бросаться к окнам. На миг всадник повернул голову, и мне стало видно его лицо…
Я два раза плавала с конем – Костик страховал. Это… кайф, блаженство, которое словами не передать: прохладные речные струи вокруг тебя, а под тобой – громадное могучее тело, точно живой, наделенный чувствами и, да, разумом корабль. Так вот, у плывущего с конем человека не может быть такого напряженного, кажется даже раздувшегося, как у утопленника, лица. И таких пустых, как стеклянные шарики, глаз!
– Топаза держи! – крикнула я, бросая корду и кидаясь к воде. Ломанулась сквозь тугие стебли осоки, по колено вбегая в залив. Вода хлынула в ботинки, каблук провалился в придонный ил… Стиснутые на гриве пальцы Костика разжались… поток подхватил его, смывая со спины Арсенала… Рука Костика судорожно дернулась, потянулась ухватиться, но коня уже рядом не было. Арсенал почувствовал исчезновение всадника… тревожно заржал и попытался повернуть…
