Жмуркин ухватился, Витька и Генка рывком выдернули его из ямы.
– Уроды, – поблагодарил Жмуркин. – Я вам это ещё припомню.
Жмуркин принялся отряхивать с себя пыль и выгребать из карманов завалившуюся в них землю.
– А земля, кажется, не очень плотная, – заметил Витька. – Может, попробовать подкопаться всё-таки? Если хорошенько взяться…
– Не, – забраковал Генка идею. – Лопаты нет. Дом здоровенный, фундамент наверняка глубоко сидит. Неделю будем копать. Да и завалить может. Нет, через подвал не выбраться, подвал надёжен. Подкоп – это крайний случай…
– Чтобы вам всю жизнь подкопы копать, – продолжал ругаться Жмуркин. – Чтобы вам лопаты из рук не выпускать до пенсии…
– Тогда надо чердак проверить. – Витька указал пальцем в потолок. – Где-то наверняка должен иметься лаз, не бывает, чтобы из дома на чердак не пролезть…
– Мама… – прошептал Жмуркин.
Витька и Генка повернулись к нему.
Жмуркин стоял предусмотрительно подальше от ямы, он вытянул ладонь, на которой лежала…
– Кость, – сказал Генка.
Небольшая косточка, размером с фалангу большого пальца.
– В кармане была, – прошептал Жмуркин.
– Похожа на… – Витька задумался. – Я не очень разбираюсь в костях…
– Это кость от руки, – сказал Жмуркин. – Почему она очутилась в моём кармане?!
Сделалось темнее, проникающий в подпол свет побледнел, яма в земле стала почти неразличимой.
– Спокойно, – рассудительно сказал Генка. – Спокойно, ничего необычного…
– На меня навели порчу, – упавшим голосом произнёс Жмуркин. – Кто-то подкинул мне в карман эту кость. Поэтому у нас ничего не ладится – это порча!
«Шторм экстрасенсов», – подумал Витька. Вот что бывает с теми, кто слишком много смотрит телевизор.
– Теперь я проклят… – шептал Жмуркин. – Мне нужно пройти очищающий обряд…
– Тебе нужна скорая астральная помощь, – сказал Витька. – Потомственный мольфар Иннокентий Азатот поможет в трудных жизненных ситуациях. Энурез, диарея, запор, студентам сезонные скидки.
– Не смешно! – огрызнулся Жмуркин. – Это не тебе в карман такую гадость подкинули! Теперь… теперь я, может быть, ослепну…
– И покроешься бородавками и струпьями, – с удовольствием добавил Витька.
– Про струпья не знаю, а вот бородавки… – Генка почесал подбородок. – Говорят, пресвитер Жохов хорошо бородавки лечит. Живительным словом и святым пламенем.
Жмуркин швырнул кость в яму, плюнул на ладонь и принялся протирать её о штаны.
– Кто, интересно? – размышлял Жмуркин вслух. – Кто мне такую свинью подложил?
– Да никто, – сказал Генка. – Никто тебе не подсовывал. Эта кость валялась в яме, когда ты там барахтался, она просто завалилась в карман вместе с землёй. Вот тебе и ответ.
Витька кивнул. Он всегда завидовал Генке, Генка мог легко объяснить всё. Или почти всё. У Витька объяснить всё не получалось, как он ни старался.
– Если я её зачерпнул там, – Жмуркин кивнул на яму, – то это значит… Это значит, что яма на самом деле могила!
«Логично, – подумал Витька. – Могила. Порой некоторые вещи лучше иметь недообъясненными».
– Чёрт, – прошептал Генка.
Жмуркин рванул к лазу, ведущему из подвала. Витька и Генка за ним.
Глава 5
Шторм экстрасенсов
– Это могла быть нечеловеческая кость, – размышлял Генка. – Никто из нас не отличит кость человека от кости собаки, но выводы сразу делает.
Генка забрался на печь и изучал потолок – искал чердачный лаз.
– Зачем собаке такая здоровенная могила? – спросил Витька.
– Вот именно, – вставил Жмуркин. – Зачем?
– А с чего вы взяли, что кость связана с могилой? – Генка толкал потолочные доски. – Это может быть свиная кость или баранья. Кошка стащила кусок мяса, обглодала его в погребе, кость осталась валяться здесь. Когда рыли яму, она в неё провалилась, а потом с землёй в карман Жмуркина. Вот и все дела. Могила никак не связана с костью.
– Дом колдуна, – прошептал Жмуркин. – Все сходится. Кровать в банках, выж-женный круг, могила. Лиса бешеная… По-пали…
– Это всё из-за чьей-то жадности, – заметил Генка. – Продадим самовар – выручим миллион… Вот тебе и миллион. Жадность – верный путь в яму.
Генка толкнул потолок в последний раз, отряхнул руки и спрыгнул на пол.
– Ничего, – сказал он. – Или не было лаза, или он тоже перекосился. На чердак ходу нет.
Генка зевнул и улёгся на сундук, стоящий возле окна.
– Сколько времени сейчас, интересно? – спросил Жмуркин. – Вить, посмотри на телефоне, а?
– Часа три, – ответил Витька.
– Ты не гадай, ты посмотри.
– Да не могу я посмотреть, батарея села.
– Что?
Жмуркин приподнялся с сундука.
– Батарея села, – повторил Витька. – Когда фонариком светили, разрядилась.
– Как всегда, – усмехнулся Жмуркин. – Хоть бы раз всё по-человечески получилось. Пошли-взяли-вернулись. Каждый раз какая-то дежурная глупость. А в этот раз просто классика: один телефон утонул в реке, другой закусала бешеная лиса, в третьем сели батарейки.
– Всё равно здесь сети нет, – сказал Витька. – Чего страдать?
– Страдать, конечно, нечего, вот только всё это подозрительно…
– Сейчас около четырёх, – перебил Генка.
– Откуда знаешь? – спросил Жмуркин.
– По цвету солнца, – ответил Генка. – В четыре часа солнце как раз такого цвета.
Витька в оттенках солнечного цвета разбирался не так глубоко, но и он чувствовал, что день повернулся к вечеру. Конечно, до сумерек ещё далеко, но…
– Что же мы тогда лежим? – спросил Жмуркин. – Надо спешить, а мы лежим!
– Куда спешить? – зевнул Генка.
– Как куда… Отсюда!
– Смысла уже нет, – ответил Генка. – Даже если мы сейчас выломаем эти решётки…
Генка зевнул.
– А мы их не выломаем, – сказал он. – Но если выломаем. До дороги мы доберёмся часа через четыре, то есть в восемь вечера. На автобус до города опоздаем. И что делать будем? В кустах ночевать?
Правильно, подумал Витька. Генка, как всегда, рассуждает мудро. Это не Жмуркин, который дальше своего носа не видит, это стратег. Ему бы в армию, точно полководцем бы стал.
– Так что, лучше здесь торчать? – Жмуркин покосился на зловещую кровать.
– Не знаю, где лучше, – ответил Генка. – Но в весеннем ночном лесу куковать… Удовольствие ниже среднего, ты уж мне поверь. Наутро по сорок клещей на каждом будет. Лучше нам переночевать здесь, а утром…
– Что утром?
– Утром чего-нибудь придумаем.
Генка повернулся на бок.
– Вить! А Вить! Ты что, тоже?
– Что тоже?
– Тоже в этом доме ночевать собираешься? – отчаянно спросил Жмуркин.
– А где ещё? На чердак выбраться не получилось, через подвал никак…
– Это не случайно, – дрожащим голосом произнёс Жмуркин. – Этот дом – западня. И мы в неё угодили…
– Жмуркин! – сказал Генка уже серьёзно. – Прекрати, Жмуркин! Ты сейчас и нас и себя так запугаешь, что ночью кошмары сниться будут! Сиди спокойно лучше.
– Я не могу спокойно, – ответил Жмуркин. – Я не могу спокойно сидеть в доме, в котором в подвале могила!
– Прекрати! – уже потребовал Генка.
– А что прекрати?! Могила же! Тут был похоронен колдун, а сейчас колдуна нет…
Жмуркин замолчал, а Витька опять ощутил неприятные мурашки по спине.
– А почему его нет? – спросил Жмуркин, но уже не у Генки, а у самого себя. – Его нет, яма есть…
– Лучше бы тебе заткнуться, – посоветовал Генка.
– Потому, что он откопался, – не заткнулся Жмуркин.
Витьке стало холодно. Он поглядел в окно. Солнце висело высоко над горизонтом, но приближение вечера чувствовалось. А яма действительно походила на могилу. Неглубокая такая могила, кое-как зарыли, а он взял и вылез…
Бр-р-р!
– Эта лиса – она не случайно на нас накинулась, – продолжал Жмуркин. – Это не просто лиса, это… Она нас загнала в ловушку! Теперь мы здесь сидим…
– Прекратить! – рявкнул Генка. – Немедленно прекратить!
Жмуркин замолчал.
Витька смотрел в окно. Солнце садилось. Конечно, Витьке не хотелось торчать всю ночь в этом доме, но… Так бы он торчал дома, мерил температуру и пил клюквенный морс. А тут и температура, кажется, отпустила.
Витька потрогал лоб. Холодный.
– Повторяю, – сказал Генка. – Повторяю последний раз для тех, кто на Эвересте, – никакого колдуна, никаких мертвецов, никаких прочих ужасов.
– А яма в подвале? – негромко спросил Витька.
– Могила… – прошептал Жмуркин.
– Никакая не могила, – устало повторил Генка. – Обычная яма. Хозяева прятали что-то… пулемёт, например. А когда уезжали – выкопали. Вот и вся могила. И хватит на могильные темы рассуждать. Точка.
Скоро начало темнеть, и стемнело быстро, едва солнце зацепило деревья, темнота сгустилась. Стало сумеречно и неуютно.
– Что ты думаешь? – Жмуркин кивнул на железную койку и на выжженный круг. – Что тут случилось?
– Не знаю…
