Ознакомительная версия.
– Не обвиняют пока. Принимаем заявление у гражданки…
– Так что случилось? – перебил майора Спиридонов. – Вкратце, шершавым, так сказать, языком плаката.
Майор шумно вздохнул, но пошел навстречу.
– Гражданка Касатонова Таисия Фоминична, одна тысяча девятьсот шестьдесят третьего года рождения, принимая душ на садовом участке номер триста пятьдесят садоводческого товарищества «Ягодка», принадлежащем Забийворота Анатолию Михайловичу, одна тысяча сорок пятого года рождения, подверглась развратным действиям со стороны гражданина Миленького…
– Про него не надо, давайте дальше…
– А дальше вы нам помешали, товарищ лейтенант, – с претензией сказал майор.
– Ах, вот даже как! – обрадовался Спиридонов. – Замечательно. А вы, стало быть, – он обратился к пожилому гражданину, стоящему напротив гражданки Касатоновой и держащемуся за руку не первой молодости дамы, – гражданин Забийворота?
– Я? – испугался гражданин. – Не, я не он, я Ишутин.
– Я Забийворота, – сказал пухлый лейтенант.
– Замечательно. И вы видели, как гражданин Миленький совершал развратные действия?
Все посмотрели на Забийворота.
– Ну как – видел? – смутился он. – Я как раз шел… а тут она как заорет… а я бегом… и вот Ишутин, сосед мой… с супругой… тоже, значит, вместе со мной… бежим, значит… а она визжит, голая… а этот лежит – она ему дверью съездила по лбу.
– То есть об изнасиловании вы знаете со слов гражданки Касатоновой, а самой попытки не видели? – спросил Спиридонов у присутствующих.
Они переглянулись, потом посмотрели на Спиридонова, как на больного.
– Это ж Миленький, он всегда…
– Стоп-стоп-стоп, – Спиридонов поднял руку вверх. – Вы обвиняете человека в тяжком преступлении, но при этом никто не видел, что он делал. Это, товарищи, как-то не по-советски. Прямо скажем, это какая-то буржуазная практика – облыжно обвинять.
Майор сразу понял, к чему клонит незваный гость. Он постарался незаметно убрать начатое заявление, но этот маневр заметила гражданка Касатонова.
– Вы почему заявление прячете? Мы еще не дописали! – выступила она.
Майор покраснел, но Спиридонов тут же пришел ему на помощь:
– Гражданка Касатонова, а как вы оказались на садовом участке гражданина Забийворота? Что вы там делали? Это Миленький сорвал с вас одежды?
Гражданка Касатонова вспыхнула. Отличное попадание, похвалил себя Спиридонов и, пока девица не восстановила дыхание, продолжил развивать наступление:
– А вы, товарищ Забийворота? Как вы это объясните?
Забийворота вопросительно посмотрел на Касатонову и майора.
– Так я ж только что объяснял…
– С вами мы потом поговорим, товарищ Забийворота, – пообещал Спиридонов и хотел продолжить, как неожиданно в бой вступила девица:
– Я путешествую. Автостопом. Знакомлюсь с жизнью нашей необъятной родины.
– То есть бродяжничаете? – опять перебил ее Спиридонов. – А вы знаете, что…
– Нет такой статьи – бродяжничество, – спокойно ответила гражданка Касатонова. – Я путешествую по стране, делаю эскизы и наброски. Я в институт поступать собираюсь.
Она смотрела ему в глаза, и по ее взгляду Степан Борисович понял – не боится, понимает, кто он, и готова вцепиться ему в лицо. Последнее было нежелательным.
– В какой институт? Здесь никаких институтов нет, или я не в курсе? – спросил он у девицы.
– В училище имени Мухиной, – ответила гражданка Касатонова. – Это в Ленинграде.
– В апреле? Еще выпускные экзамены не начались.
– А я сдала их экстерном, еще зимой.
– И аттестат есть?
– Разумеется.
Аттестат был в полном порядке. Отличница. Как и диплом о досрочном окончании художественной школы, тоже с отличием.
– Так что же вы делали на садовом участке товарища Забийворота? – спросил Спиридонов, нехотя возвращая девице документы.
– Мылась, – просто ответила она. – Денег у меня нет, вот я и попросила у товарища Забийворота помыться на его участке.
– Точно так, Христом-богом! – влез в диалог хозяин участка.
– Я же сказал, товарищ Забийворота, – потом! – Спиридонов снова повернулся к потерпевшей. – И чем конкретно, барышня, провинился перед вами гражданин Миленький?
Барышня медленно, будто тупому, сказала:
– Он совершал по отношению ко мне развратные действия. Он меня фотографировал. Голую. Когда я принимала душ.
Спиридонов видел, что девица не до конца понимает, кто такой Миленький. Она считала – и ей наверняка успели про это напеть местные жители, – что на ее девичьи прелести покушался обычный полусумасшедший извращенец. Что ж, тем хуже для нее.
– Какой системы был фотоаппарат?
Девушка открыла рот, чтобы быстро ответить, и тут же закрыла. Попалась, голубушка, не знает. А эти остолопы забыли ей сказать, что…
– Самодельный, – сказала она твердо. – Абсолютно точно – самодельный фотоаппарат, и объектив самодельный, и затвор тоже, очень громко щелкал, я потому его и услышала.
Ты посмотри, какая упрямая, даже самодельный аппарат ее не смутил, подумал Спиридонов. Что ж, сегодняшний день явно оказался богат на непростых соперников. Тем интереснее.
– У нас тут что – передача «Это вы можете»? – Спиридонов издевательски хмыкнул. – Вы слышали, товарищи? «Самодельный».
Девушка невозмутимо выслушала выпад и ответила:
– Не надо меня дурочкой выставлять! Я все прекрасно видела и могу зарисовать по памяти. Думаете, если я несовершеннолетняя, то меня запутать можно? – Она обернулась к майору: – Мне про него тут понарассказывали, про этого вашего… Миленького. Его давно в психушку надо. Или еще лучше – в тюрьму.
Спиридонов покачал головой:
– Почему вы такая кровожадная, барышня? Ну признайтесь хотя бы себе – вы просто испугались, нафантазировали черт знает что и подняли панику. Вас никто не будет виноватить – гражданин Миленький и впрямь выглядит страшновато, неудивительно, что он у вас такую бурную реакцию вызвал. Зачем вы себе цену набиваете, людей от работы отвлекаете?
– Я отвлекаю?! – Девица, казалось, сейчас лопнет от возмущения. – Вы на этого типа посмотрите! А если бы товарищ лейтенант вовремя не пришел?
Снова попадание, улыбнулся про себя Спиридонов. Молодец, возьми с полки пирожок. А ты, гражданка Касатонова, жарче кипятись, смотри, как от тебя свидетели уже отодвигаются.
– Требую, чтобы вашего Миленького изолировали от общества, – закончила девица и хлопнула ладонью по столу.
Спиридонов широко улыбнулся:
– Ну что вы, он совсем не мой миленький.
В следующую реплику девица вложила все презрение, на какое только способны особы ее возраста:
– Это уж вы с ним сами разбирайтесь, кто чей миленький, – с этими словами она демонстративно обернулась лицом к заскучавшему уже майору: – Товарищ майор, так вы будете составлять заявление или мне в прокуратуру идти?
– Минутку, барышня! – Спиридонов не боялся прокуратуры, но добить наглую девку нужно было прямо здесь, чтобы не думала, будто самая умная. – Вы ведь у нас несовершеннолетняя, правильно?
– Вы видели паспорт и другие документы, – ответила она, не глядя. – Вам снова показать?
– Не нужно, я просто уточнил. Дело в том, что товарищ майор по закону не может принять у вас заявление.
Майор совсем заскучал. Девица снова посмотрела на назойливого визитера.
– Если вы несовершеннолетняя, – продолжил Спиридонов, завладев вниманием, – от вас заявление никто не примет. Нужен совершеннолетний гражданин, который от своего лица составит заявление. И в связи с этим обстоятельством у меня возникает вопрос: кто будет этим гражданином? Может, вы, товарищ Забийворота?
Все снова посмотрели на пухлого лейтенанта. Выглядел он так, будто за последний час получил внимания больше, чем за последний год или даже два, – весь пошел пятнами, непрерывно потел и метался взглядом по помещению.
– Так я чего… Я прихожу – он лежит. А она стоит… – под взглядом Таисии Анатолий Михайлович совсем сник и еле слышно добавил: – Я ничего писать не буду.
Тут пришла очередь возмущаться майору:
– То есть как – не будешь? Соберись, совсем немного осталось! Этот говнюк нам все показатели портит, правильно девка твоя говорит – его давно пора на нары! Вспомни: сам жаловался, как он за твоей бабой подглядывал.
Забийворота покраснел еще гуще и мстительно ответил:
– За твоей тоже, между прочим!
Спиридонов в примирительном жесте поднял руки вверх:
– Вот что, товарищи, давайте без этих интимных подробностей. Насколько я понял, заявления нет и, похоже, не будет. В таком случае позвольте мне заняться персоной задержанного.
– Тебе-то он зачем? – устало спросил майор и посмотрел на часы – когда, наконец, закончится этот дурдом?
Ознакомительная версия.
