– Так вы с Джоан были не просто друзьями, – сообразила Рэнди. – Вы были любовниками.
– Верно, – подтвердил Уилли, – когда она превращалась в волка.
– А в человеческом обличье она так и осталась калекой, – сказала Рэнди.
– Да, так и осталась калекой.
– Уилли, а тебе нравится быть оборотнем?
– Ликантропом. – Уилли молча осмотрел свои пальцы с явными следами ожогов, затем, вздохнув, заговорил: – Раза два, когда меня особенно сильно скручивал приступ астмы, моя способность спасала мне жизнь. И еще, когда я нахожусь в обличье волка, то почти любые, даже самые серьезные раны и болезни излечиваются с фантастической скоростью. Нравится ли мне быть таким, каков я есть? Наверное, не больше и не меньше, чем тебе – быть женщиной.
Рэнди пересекла гостиную и, остановившись у окна, вгляделась в гладь реки.
– За последние дни я узнала такое, что голова идет кругом, – призналась она. – Мой друг, которого я знаю многие годы, оказывается оборотнем. К тому же оборотнями, которым место только в кино да в книгах, кишит весь город. И еще. Кто-то или что-то убивает их и сдирает с них кожу. Волнует ли меня это? А почему это вообще должно меня волновать? – Рэнди провела рукой по волосам. – Но раз существуют оборотни, то совершенно ясно, что Рой Хелендер не убивал детей. Мой отец знал это и продолжал следствие. Потому-то истинный убийца заманил его ночью на скотобойню и растерзал… Но затем я снова смотрю на тебя. – Она отвернулась от окна и посмотрела Уилли в глаза. – И, черт возьми, я вижу перед собой прежнего друга!
Казалось, Рэнди готова расплакаться. Этого еще не хватало Уилли.
– Помнишь, – поспешно сказал он, – вначале ты отказывалась работать в моем отделе потому, что считала всех сборщиков долгов негодяями? Но потом ты поняла, что была не права.
– Помню, – призналась Рэнди.
– Так вот, то же и с ликантропами. Да, мы превращаемся в волков, в хищников, но это не значит, что, «облачившись» в шкуру, мы начинаем жаждать крови, да еще человечьей. Внутри-то мы прежние. А если среди нас есть убийца, то это – закоренелый преступник, наклонности которого не зависят от его ипостаси.
Рэнди отошла от окна и села за стол.
– Бездоказательно, хотя и логично.
– Знаешь, я не только умен, но еще и хорош в постели, – заметил Уилли.
На лице Рэнди промелькнула тень улыбки.
– Не мели попусту языком, – посоветовала она. – Лучше выкладывай все, что тебе известно об убийцах.
– Джонатан рассказывал мне древнюю легенду, – немного подумав, признался Уилли.
– Какой Джонатан?
– Тот самый Джонатан Хармон, которому принадлежат «Курьер», «Черный камень», скотобойня и еще полгорода в придачу.
– Так он тоже ликантроп? – изумилась Рэнди.
– Не «тоже». Он – прямой наследник древнего рода, и, кроме того, он – вожак стаи.
– A способность эта передается по наследству?
Уилли сразу понял, куда она клонит.
– Да, – подтвердил он, – но…
– У Стивена Хармона нездоровая психика, – перебила Уилли Рэнди. – В газетах об этом, естественно, ничего не сообщают, но слухами земля полнится. Например, о том, что у Стивена бывают приступы ничем не спровоцированной агрессии. Говорят также, что в «Черный камень» частенько наведываются психиатры.
Уилли со вздохом кивнул:
– Верно, Стивен не в своем уме. Ты видела его руки? На них же места живого нет, сплошные ожоги от прикосновения к серебру. Я лично однажды был свидетелем того, как он держал в руке серебряный подсвечник, а от пальцев его валил дым. – Уилли поежился. – Да, Стивен – псих, псих буйный, и сил у него хватит на то, чтобы оторвать у человека руку, а затем забить его этой же рукой до смерти. Но при всем этом, Рэнди, я убежден, что твоего отца он не убивал.
– Что ж, может, тебе виднее.
– Кроме того, Джоан и Зоуи убил тоже не он.
– A откуда тебе это известно?
– Вспомни, Рэнди, что женщины были не просто убиты, но и освежеваны.
– И что это значит?
– Видишь ли, о волках-перевертышах часто говорят, что они меняют шкуру, и это не просто оборот речи. Странные легенды утверждают, что вся сила перевоплощения заключена в коже и что, сняв ее с еще живого оборотня и надев на себя, простой смертный тоже приобретет способность превращаться в волка.
– И это правда?
– Правда или нет, но в эту легенду кто-то верит.
– Кто же, по-твоему?
– Кто-то, кто много размышлял об оборотнях. Кто-то, чей рассудок серьезно поврежден. Кто-то, кто однажды видел оборотня и считает его источником всех своих бед. Кто-то, кто ненавидит это племя и в то же время снедаем жгучей завистью к сильным и почти неуязвимым созданиям.
– Рой Хелендер! – вырвалось у Рэнди.
– Скорее всего, но у нас нет доказательств, как нет и самого Роя.
– Я полночи гадала, где находится его секретное убежище, но так ничего и не придумала. Можно, конечно, наудачу прочесать парки и окраины города, но прежде я предпочла бы услышать старинные легенды из уст самого Джонатана, а также собственными глазами увидеть его сынка, Стивена. – Рэнди поднялась. – Собирайся, Уилли. Мы нанесем визит в «Черный камень».
Уилли с самого начала боялся, что она выкинет что-нибудь подобное.
– О господи, – пробормотал он и, схватив со стеклянного подноса еще пригоршню пилюль, отправил их в рот. – Послушай, Хармоны – это не семейка Адамсов, с подобными лучше встречаться в кино, а не наяву.
– Вот и хорошо, что у меня появилась такая возможность, – упрямо произнесла Рэнди, и Уилли понял, что переубедить ее не удастся.
Когда они добрались до Курьерской площади, вновь зарядил дождь. Уилли остался в машине, а Рэнди зашла в оружейный магазин. Вернувшись минут через двадцать, она обнаружила, что Уилли заснул, опустив голову на руль. Постучав в стекло, Рэнди вывела его из забытья. Уилли, резко дернув головой, открыл глаза и несколько секунд моргал, приходя в себя. Затем, окончательно проснувшись, отпер дверцу со стороны пассажирского сиденья. Рэнди села в машину.
– Ну как? – поинтересовался Уилли.
– Серебряных пуль, конечно, не нашлось, но владелец лавки взялся изготовить их на заказ. У него есть крошечная мастерская где-то на окраине. Если верить его словам, он готов исполнить любую прихоть коллекционера.
– Что-то голос у тебя нерадостный, – заметил Уилли.
– А чему радоваться? Ведь серебряные пули обойдутся мне в кругленькую сумму и, кроме того, готовы будут только через две недели. И это за двойную цену – вначале речь шла вообще о месяце. – Рэнди повернула голову и стала рассеянно глядеть через окошко на бегущие по асфальту потоки воды и на подхваченную ими добычу – сигаретные окурки, обертки от конфет, обрывки вчерашних газет.
– Две недели? – недоверчиво переспросил Уилли, заводя двигатель. – Вряд ли кто-то из нас проживет так долго. Но, может, это к лучшему. Ведь само сочетание слов «серебряные пули» вызывает у меня не лучшие эмоции.
Рэнди достала револьвер отца, откинула барабан и убедилась, что там находятся все шесть патронов.
Уилли, наблюдая за ней краем глаза, заметил:
– Пули оборотню не повредят, но его может убить другой оборотень.
– Ликантроп, – поправила его Рэнди.
Уилли едва заметно улыбнулся и стал похож на того, прежнего Уилли, с которым несколько лет назад Рэнди делила офис.
Вскоре «Кадиллак», поднимая фонтаны брызг, свернул на Тринадцатую улицу. Рэнди и Уилли ощутили нервную дрожь. Издалека, на фоне темного утеса, Рэнди заметила кабину канатной дороги, а затем – красные и синие вспышки полицейских мигалок.
Уилли, увидев ту же картину, ударил по тормозам. «Кадиллак» понесло на припаркованный у обочины грузовик, но Уилли сумел резко выкрутить руль влево, а затем благополучно затормозить. На лбу Уилли выступили капельки пота, но Рэнди сомневалась, что виной тому – едва не случившаяся авария.
– О господи, – пробормотал Уилли, судорожно нащупывая в кармане ингалятор. – Неужели теперь и Хармон?!
– Подожди здесь, а я выясню, что случилось, – сказала Рэнди, выходя из машины.
На улице хлестал настоящий ливень. Рэнди подняла воротник плаща и, не замечая, что шлепает прямо по лужам, направилась к тупику в конце Тринадцатой улицы. Там уже стояли фургончик коронера и три полицейские легковушки, а вскоре, лязгнув железом, прибыл еще и вагончик канатной дороги. Первым из него вышел Рогофф, за ним последовали Куни, полицейский фотограф и двое в форме. В руках они несли черный пластиковый мешок.
– Ты? – удивился Рогофф, заметив Рэнди.
– Я, – согласилась та, смахивая со лба липкие волосы. – A убийца изменил свой почерк. Остальных он убивал по ночам.
Пластиковый мешок с телом был мокрым и скользким, и несли его полицейские с явным усилием. Рогофф, взяв Рэнди под руку, отвел женщину в сторону.
