– Но, несмотря на свой богатый опыт, далеко не каждая знает, как сделать мужика счастливым. Может в этом проблема незамужних?
– Очень смешно, – Света попробовала снисходительно улыбнуться, – вы, Максим считаете, что я не знаю, как сделать так, чтобы мужчине было со мной хорошо? – Ее не злые, даже добрые голубые глаза посмотрели на Макса. И он понял, что Света говорит правду.
– Значит, я совершенно верно поступал, когда после каждого комплимента в своих смсках признавался в любви Кате и звал ее замуж? Иначе бы меня давно арестовали за домогательства! – Макс улыбнулся, деловито выпуская дым.
– Ха-ха… Везет же некоторым, – Светка посмотрела на улыбающуюся Катю.
– А зачем ты тогда все еще с ним? – спросила Светку та.
– Ну, я, как бы, люблю его. Мы же спим вместе, – облизывая чайную ложечку с вареньем, Светка сделала круглые глаза, которые говорили, что у нее секса без любви быть не может. В этот момент в ее сумочке заиграла “о боже, какой мужчина”. С деланным выражением на лице “как он меня достал” Светка приложила палец к губам, попросив тишины.
– Да, дорогой! У подружки. У Катьки, я тебе рассказывала о ней. Представь себе. На поезде, естественно. Пойдем ли мы в клуб? Может и пойдем. Хи-хи. Ну, ну… у нас же свободные отношения, милый! Она тебя не слышит, не боись, – Светка стрельнула взглядом на Катю, потом на Макса, – а что такое, в чем дело? Мммм… Я тоже тебя люблю и скучаю… Я не буду пить! – закрыв ладонью микрофон телефона, прошептала Светка уже Максу, когда тот выложил на стол три рюмочки. Затем продолжила разговор:
– Приеду завтра. Когда еще не знаю, я тебе напишу. Ладно, солнце, меня Катька зовет… Ага. Целую. И тебе сладких снов. Хорошо, приснюсь. – Закончив говорить, она с уважением посмотрела на бутылку французского коньяка, который Макс аккуратно разливал в рюмочки.
– Ого! От такого, пожалуй, грех отказываться.
– А мы и не позволим вам, Света, ни от чего у нас дома отказываться, – ответил ей Макс, бросив взгляд на Катю.
– А я и не буду строить из себя аскета, – Светка довольно потерла ладони, смотря на то, как Макс раскладывает кусочки пармезана, – о! Запрет на зону пронесли. Это настоящий или…
– Настоящий. Санкционный. Поэтому вкуснее вдвойне. Ну, девочки, вздрогнем! – Макс поднял рюмку, и через пару секунд компания смаковала то, что их только только начало объединять этим вечером – ощущение горячего греха, разливающегося по телу, в то время как на улице все усиливалась душистая гроза.
****
– Наденешь потом. Это мой, – войдя в полумрак ванной комнаты, Катя повесила белый халат на стенную вешалку.
– А, это ты… Заходи, – сказала Светка из-за душевой занавески.
– А кого ты ждала?
– Дурочка…
– Давай спинку потру, – Катя отдернула занавеску, за которой под струями воды в ванне стояла Светка.
– Ммм…Прямо, как на даче в детстве. Ну потри.
– Сиськи у тебя уже тогда были не детские.
– Да ладно тебе… По сравнению с тем, что у меня сейчас, я тогда еще даже не родилась, – Светка обернулась и покачала из стороны в сторону роскошную грудь.
– Ого! Тебя в детском саду в девяностые одной капустой кормили, мать?
– Как будто до этого ты их не видела…
– Без чехлов не видела. Не болят?
– Болят. Видишь? Даже затяжка на левой, – Светка повернулась так, чтобы свет лучше попадал на нее, и грудь качнулась, как связка из пары глянцевых волейбольных мячей.
– Это не заметно, – Катя провела мыльной рукой по едва виднеющемуся шрамику над левой грудью подруги, – зато твой, полагаю, не жалуется.
– Еще бы! Всем им мужикам нужен только секс… Потри межу лопаток, пожалуйста, – она протянула мочалку и повернулась спиной.
– Насчет того, что мужикам нужен только секс сокрушаются те женщины, которые это единственное дать не могут, навязывая взамен ненужное. Это явно не про тебя. Так что не стони. – И Катя по-дружески хлопнула ее по заднице.
– Ай! Пошлячка, – Светка быстро обернулась и ее грудь оказалась в обеих руках Кати, которая, уже скинув с себя халат, стояла голая и смотрела ей в глаза.
– Ты чего?..
– Тсс… – Катя, склонив голову, нежно взяла сосок Светы в рот, как спелую виноградину на ветке. Но тот выскользнул от нее, потому что Света дернулась назад.
– Слушай, Катька… Ты прости меня, но я не… У меня тоже бывают порой мысли, но… Давай не будем этого делать. Это как-то… стремно.
Уайлд говорил, что единственный способ избавится от искушения – поддаться ему. – Катя вошла в ванну, прижав подругу к кафельной плитке.
– Он же вообще был гей, – безо всякого смысла растерянно начала, было, Света, но ее рот закрыли Катины губы. Уже через полминуты руки Светы жадно сжимали Катины ягодицы так, как будто она уже давно мечтала это сделать, и вдруг выдался такой шанс. Затем Катя принялась целовать ей шею, освободив тем самым подруге рот от французского поцелуя.
– А как же твой? – мгновенно использовала возможность снова говорить Света.
– Ты права. Сейчас позову… Макс!!!
– Что?!
– Закрой уже рот, дурочка ты моя. Он с нами. – Катя села на корточки и принялась медленно целовать Свету около пупка, закрыв пробкой слив в ванне. Через полминуты, когда и без того неяркая лампа в ванной комнате погасла, в дверь протиснулся Макс, держа в руке свечу в старинном подсвечнике. Он поставил её на полочку перед зеркалом над раковиной.
– Прошу прощения, девочки. Больше халатов в этом доме не было, – сказал он и залез в ванну и улегся таким образом, что девчонки стояли прямо у него между ног. Макс заметил, как зажмурила, а затем открыла, уставив на него свои изумрудные при свете свечи глаза Светка, которая, наконец-то, потеряла дар речи и стояла сейчас под струями душа в объятиях Кати.
– Ого! Да мы уже мокренькие. – Стоя за спиной у Светы, Катя аккуратно провела рукой между ног подруги и у той подогнулись колени. Макс поймал её за плечи, а роскошная грудь смягчила удар, когда та не удержалась и упала прямо на него. Он ощутил на своей щеке горячее дыхание Катиной подружки. Еще через мгновение та, видимо решив встать, перевернулась на спину. Но Катя взяла ее за бедра и подтянула вниз. Светка съехала по животу Макса, как с горки, и ее розовое влагалище скрылось под пеной, которая распушилась на набирающейся воде. Катина левая рука проворно юркнула следом, а вторая обхватила Свету под коленкой и притянула еще сильнее на себя, пытаясь насадить подружку на своего парня. В этот момент Максу показалось, что он разглядел некоторое сожаление, ревность и что-то еще похожее на злобу в глазах Кати. Но уже в следующий момент она уверенно и даже немного грубо натянула Свету на твердый, как берлинский леденец член Макса, заставив того забыть обо всем на свете.
– А-а-х! – глаза Светки закатились, а бедра дернулись в легкой конвульсии.
****
В полумраке салона повисло дымное облако, освещаемое лишь красным ночником. Огонек косячка передавался, как факел на эстафете лежачего марафона, состоящего из трех тел, центральное из которых принадлежало Максу. Идею взорвать косяк выдвинула Светка, которая сослалась на то, что должна все “это” переварить. С ее слов: “вообще-то я не любительница любых наркотиков и даже сигарет” – продолжение вечера было не менее интересным. И теперь, это уже был третий “косячевский” за вечер, мастерски скрученный Светкой из неиссякаемых запасов готовой эксессы в ее сумочке, потому как переваривать было много чего им всем.
Света оказалась просто неиссякаемым генератором фантазий. Она могла бы с легкостью занять место Шехиризады из тысячи и одной ночи с той лишь разницей, что вместо сказок изобретала бы новые позиции и сюжеты. Всего за пару часов с ее вежливого шепота, начинающегося с: “а давайте попробуем еще вот так…” Макс перепробовал такие позиции, в которых запутался бы сам великий Гуддини. Оказалось вполне возможным одновременно быть членом в одной девушке, при этом погружая свой язык во влагалище другой. Причем, делать кунилингус вдвоем с той, которую имеешь в данный момент. Потом поочередно он входил то в Свету, то в Катю. На нем по очереди прыгали обе девушки при этом смачно целуясь друг с дружкой, когда одна из них сидела на члене, а другая на лице Макса.
Даже самые воспаленные фантазии периода его рукоблудной юности и наполовину не приблизились к тому, что он попробовал этой ночью. И если бы в тот момент кто-то из “бывалых” ему опять сказал: “послушай, чувак, у меня их было больше, чем волос на твоей жопе, поэтому поверь мне, что все дырки одинаковые и у всех пизда стоит вот так!”, то Макс бы рассмеялся ему в лицо. Влагалище его Кати было похоже на горячий и сочный персик, а у Светы напоминало сдобную булочку с кленовым сиропом, которая целовала и буквально засасывала в себя все Эго Макса во плоти.
Затягиваясь косяком, он мысленно смеялся над теми, кто всерьез мечтает о женитьбе. Жениться ради секса, соглашаться на детей и делать вид, что искренне их хочешь… На память ему пришла недавняя посиделка с другом на природе, который выбрался туда с выводком из четырех детей и с потерявшей ебабельность женой. Причем один из детей достался Кольке бонусом уже в довесок к жене, видимо по мероприятию “один плюс один”. Много пить ему не позволялось, а любые попытки поговорить с другом каждый раз обрывались на том, что он летел ловить очередного ребенка, забравшегося на дерево или выбегающего на дорогу. Все это происходило под неодобрительные взгляды пахнущей скисшим молоком кормящей жены, которая сказала Максу, что пора бы и ему уже подумать о будущем. Колька одобрительно ей поддакивал, мол, только в детях и счастье. Но сколько же тоски Макс видел в глазах этого счастливого мужа. Макс вообще заметил, что те, кто попал в жопу, очень любят тянуть в неё за собой других. Взяли ссуду – агитируют. Родились дети – тоже.
