Она резко отвернулась, но я успела заметить, что по ее щекам текут слезы. Она быстро обняла меня, но в лицо мне не смотрела.
– Пойду. А то Джейми там один.
Она перебежала через дорогу и зашла в подъезд.
Я застегнула куртку. Снова этот холод. Я посмотрела на часы. Мама удивится, что я так рано вернулась. Хорошо бы, обошлось без миллиона неловких вопросов. Надо не забыть купить конфет для Рози на вокзале. Главное, не красных и не оранжевых – а то мало ли. Может, завтра пойду в кино с Грейс и Луизой. Посмотрим тот фильм, на который мы с Элис так и не попали.
Я пыталась радоваться возвращению домой, но могла думать только об Элис. У нее и так все плохо, а сейчас ей еще и влетит по первое число. Что я за подруга, если так легко ее бросила?
Показался автобус. Надо лишь поднять руку, и он остановится и заберет меня отсюда. Через несколько часов я буду дома.
Потом я снова подумала об Элис. Может, я и не могу ничего сделать, зато могу просто побыть рядом – и это уже помощь.
Автобус проехал мимо. Я взяла рюкзак и перешла через дорогу. Из подъезда как раз выходила женщина, и она придержала мне дверь. Я вошла, поднялась по лестнице и постучала. Через пару секунд мне открыла Элис.
– Я думала, это мама, – сказала она.
Я улыбнулась.
– Войти можно?
Она улыбнулась в ответ.
– Мэган, я никогда этого не забуду.
– Что-то мне подсказывает – я тоже, – ухмыльнулась я.
Элис обняла меня, и мы пошли ждать Веронику.
Ждать пришлось недолго. Только мы с Элис уселись в гостиной с Джейми, как из коридора донеслось звяканье ключей. Меня пробрал озноб. И зубы свело – точно такое же ощущение бывает, когда учительница случайно царапнет ногтями по доске. Мне страшно захотелось убежать и спрятаться под кроватью, но потом я подумала, что с тем же успехом могла сесть на поезд до Лимерика. И я храбро осталась сидеть в гостиной.
Медленно открылась входная дверь. Я услышала, как Вероника положила ключи на тумбочку. Открылась и закрылась дверь гардеробной, и только потом распахнулась дверь в гостиную и появилась Вероника.
Последовала долгая, очень долгая тишина. Как развязка ужастика – когда кто-то выключил звук. Вероника стояла в дверях и обводила взглядом комнату. Она посмотрела на меня, затем на Джейми и, наконец, на Элис. На Элис она таращилась минут двадцать, не меньше. Такой это был суровый взгляд, что я ждала, что Элис вот-вот растворится в облаке дыма. В эту минуту я и сама с удовольствием бы растворилась. Но Элис как будто и не боялась. Моя отважная, безрассудная подруга уставилась на Веронику в ответ. Даже Джейми понял, что что-то не так. Он с испуганным видом энергично сосал большой палец.
Когда я уже начала думать, что сидеть нам так вечность, Вероника заговорила. Голос у нее был тихий. Пугающе тихий.
– Так и что это был за цирк?
Элис не отводила взгляд. Ничего удивительного, что в школе она всегда выигрывала в гляделки.
– Какой цирк?
– Я… я имею в виду это вопиющее хулиганство в кофейне. – Вероника говорила уже чуть погромче.
Элис пожала плечами.
– А, это. Мы просто хотели выпить с тобой горячего шоколаду. А что, нельзя?
Вероника прищурилась.
Я посмотрела на свои руки – они дрожали, пришлось на них сесть. Но Элис по-прежнему ничем не показывала, что боится. Да уж, она еще круче, чем я думала.
– Я не виновата, что Джейми вырвало, – сказала она. – Ты сама знаешь, что я ни при чем. Не надо было Норману покупать столько булок. Похоже, он не особо в детях разбирается.
Вероника чуть подалась вперед. Я знаю, что бить детей плохо и противозаконно, но даже я понимала, как ей в эту секунду хотелось ударить Элис. А Элис просто смотрела на нее, и всё, можно подумать, она только что прочитала пособие «Как довести свою мать до белого каления». Вероника так сжимала кулаки, что костяшки побелели. Я подумала о том, как ее ухоженные острые ногти впиваются в ладони.
Слезами это все кончится?
Или кровопролитием?
Каков шанс, что нас покажут в вечерних новостях?
Чтобы как-то отвлечься от происходящего, я принялась повторять в уме таблицу умножения на девять. Как обычно, на девятью восемь я застряла. Я начала сначала, и когда добралась до девятью шесть, Вероника, к моему огромному облегчению, шагнула обратно, разжала кулаки, поправила волосы и сделала глубокий вдох.
– Элис О’Рурк, объясни мне, что это было. Немедленно. – Она снова говорила тихо.
Элис только молча смотрела на нее и теребила прядь волос. Тут уже мне самой захотелось подойти и врезать ей. Правда все равно откроется, так чего ради все это? В итоге же будет только хуже. Вдруг Джейми заплакал.
– Элис не хочет, чтобы у тебя был парень, – голосил он сквозь слезы. – Она хочет сделать так, чтобы он ушел. Она сказала Мэган. Я сам слышал. Она сказала, что будет очень плохо себя вести, и тогда твой парень убежит и не вернется.
Я вздохнула. Уф, большой секрет теперь не секрет. С ожиданием покончено. Готовимся к оглушающему взрыву.
У Элис сверкнули глаза, но выражение лица не изменилось. Я посмотрела на Веронику. Она прижала обе руки ко рту, так что я видела только длинные красные ногти в опасной близости от ее глаз. Так можно и в глаз себе ненароком ткнуть. Потом она наклонилась вперед, и ее золотистые волосы упали на лицо. Раздалось жуткое хрюканье. От элегантной Вероники я таких звуков не ожидала. Она не поднимала головы. Судя по голосу, она рыдала.
– Элис, скажи, что это неправда. Прошу.
Элис села прямо. Она больше не хмурилась. Я видела, что она испугалась. А если уж Элис испугалась – значит, всё, каюк. Вероника всегда держала себя в руках, но после такого можно было ждать чего угодно. Я пихнула Элис локтем и прошептала:
– Скажи ей, Эл. Пожалуйста. Она все равно знает, хуже уже не будет. Давай, соберись и скажи ей правду.
Элис встала, подошла к окну и посмотрела на улицу. Она говорила, стоя к нам спиной, бесцветным, неживым голосом, словно не раз репетировала эту сцену:
– Прости, мам. Это правда. Но не сердись. Я сделала это ради семьи. Не только ради себя. Тебе не нужен парень. У тебя есть я и Джейми. Я должна была избавиться от Нормана. У меня не было выбора. Понимаешь? Я сделала это ради нас всех.
Вероника по-прежнему не поднимала головы. Я видела только ее роскошные волосы, которые слегка трясло. Она ничего не ответила. Теперь рассердилась Элис. Она повернулась, подошла к маме, взяла ее за плечи и закричала:
– Мам, послушай меня. Я поступила правильно. Я спасла нашу семью. Не злись на меня, пожалуйста.
Наконец Вероника посмотрела на нее. Она была бледная, помада немного поплыла, тушь размазалась под глазами – она стала похожа на необычайно симпатичную панду.
– Да нет, я не сержусь, – сказала она.
Элис отшатнулась. Гнев снова превратился в страх.
– Я отпугнула твоего парня, только и всего, – мягко сказала она.
Вероника сделала глубокий вдох.
– Элис, голубка, я ничего смешнее в жизни не слышала.
И тут до меня дошло. Щеки у Вероники стали мокрыми не от грусти и не от злости. Я лично не услышала ничего смешного, но по какой-то недоступной мне причине Вероника смеялась над нами.
Элис в замешательстве посмотрела на меня. Я помотала головой. Кто бы объяснил, что тут происходит. Может, Вероника помешалась?
Кто-то должен вызвать врача?
Этот кто-то – я?
В критической ситуации нужен кто-то здравомыслящий, и, увы, других добровольцев я что-то не видела. Я подумала, не предложить ли Веронике горячего, сладкого чаю, как делают в кино, когда у кого-нибудь шок.
А может, дать ей пощечину?
Она меня потом простит за это?
Или ударит в ответ? Вот это было бы уж совсем нечестно.
Элис сидела на диване и смотрела, как ее мама потихоньку приходит в себя. Джейми продолжал сосать палец. Вид у него был немного испуганный. Я чуть-чуть улыбнулась ему – мол, все будет хорошо. Хотела бы я сама в это верить.
Вероника наконец отсмеялась, достала из кармана бумажный платок и вытерла глаза. Затем подошла к Элис, села рядом и положила ей руку на плечо. Элис руку стряхнула и отодвинулась. Вероника говорила очень тихо. Так тихо, что мне пришлось вытянуть шею, иначе бы я ничего не расслышала.
– Элис, голубка. Ты все не так поняла. Видишь ли, Норман…
Элис не дала ей сказать.
– Не волнуйся, мам. – Голос у нее был высокий и резкий. – Я прекрасно все вижу. Ты даже представить не можешь насколько. Я слышала, как ты шепчешься с ним по телефону каждый вечер. Видела всю эту новую одежду и духи. Видела твой тайный дневник. Я даже видела, как вы встречаетесь на «нашем месте». И как вы целовались. Не говори мне, что я должна видеть.
Тут Вероника ее перебила. Она едва сдерживала смех. Я снова затеяла умножение на девять в уме.
– Ты видела, как я с ним целовалась? С Норманом? – Либо она великая актриса, либо и впрямь очень удивилась.
Элис пожала плечами.
