Судя по намекам Даши, она подобными вещами уже занималась. И знала людей, способных обеспечить свидетельство об образовании, даже диплом, и трудовую, и прочие корочки, без которых новая личность получается не совсем полноценной.
Неужели все действительно так просто?
И так дешево?
Кристина поняла, что уже не слушает Дашу, что просчитывает варианты всерьез.
На самом деле все оказалось не столь уж просто. И дороже, чем представлялось из слов поддавшей одноклассницы.
Но долгий путь Кристины начался именно там, на тихвинской встрече выпускников. И, в конце концов, привел ее в жаркий майский день на позаброшенный военный объект.
Глава V
Какое небо голубое…
Что здесь было раньше, для чего предназначалось и как использовалось, Кристина понятия не имела. Да и какая разница… Уцелело от здания немногое. Стены из унылого серого кирпича еще тянулись к небу, но крыши над ними не осталось. Крыша не обвалилась – обломков внизу валялось слишком мало – крышу, очевидно, демонтировали. Не из-за великой ценности перекрытий, разумеется, но чтобы извлечь (краном? вертолетом?) некое оборудование, располагавшееся в центральном, самом обширном помещении руин. Вернее, располагавшееся под помещением – бо́льшую часть площади там занимал квадратный провал, под ним – яма с отвесными бетонными стенами. Не то чтобы шахта, но и заурядным подвалом не назвать, глубина метров пятнадцать, если не больше.
Вдоль одной из стен шахты-подвала вниз тянулась ржавая металлическая лестница – несколько пролетов, ступени металлические, решетчатые. Дно таилось во мраке, но Кристина знала, что можно увидеть, если посветить вниз мощным фонарем: бетонные постаменты бывшего оборудования, торчащие из стен оголовки труб, замурованную в стену ржавую решетку, перекрывавшую начало не то самой большой трубы, не то узенького туннеля. Наверное, все-таки там начиналась труба-водосток, дождевая вода на дне шахты не скапливалась, хотя теоретически должна была бы…
В противоположной от решетки стене имелась дверца – низенькая, словно предназначенная для детей или карликов. Массивная, металлическая, обильно покрытая хлопьями ржавчины – казалось, что никто и никогда не сумеет ее открыть без применения автогена или взрывчатки.
Но так лишь казалось.
Если знать секрет, дверца открывалась очень легко – отъезжала назад и вбок вместе с частью стены; шов – хитрый, извилистый – был практически не заметен, затерявшись среди трещин, покрывавших бетон.
Кристина секрет знала.
За первой преградой открывалась вторая – еще одна дверца, новенькая, поблескивающая полированным металлом, снабженная кодовым замком.
Код Кристина знала тоже.
За второй дверцей таилась пещера Али-Бабы, а в качестве всех сорока разбойников и их атамана выступал Михаил Кронов. Пещера № 2. Где находятся номера третий и четвертый, порой начертанные на папках с документами, Кристина не смогла разузнать. Догадывалась, что находятся они в городе, и карта со схемой проезда не нужна, достаточно простого адреса… Именно карта, тайком скачанная с компа мужа, помогла ей добраться до загородного тайника.
Первый номер – их банковская ячейка, там до сих пор иногда появляются кейсы, и всегда на третий день после поступления небольших платежей на счет «Сириуса». Теперь Кристина знала: лежат в маленьких чемоданчиках не только документы, знала даже точные суммы, но мараться из-за мелочовки не желала.
Приехав сюда впервые, она изумилась. Как?! Спрятать деньги, причем огромные деньги, в какой-то дыре? Не свои, судя по всему, деньги, и далеко не законные: никто и никогда в этой стране не расплачивается в таких объемах наличными, если они, наличные, имеют легальное происхождение.
Поразмыслив, поняла: все закономерно. Дело в том, что имелась у мужа одна слабость… Тщательно скрываемая от окружающих, но разве можно что-то утаить от женщины, с которой живешь пятнадцатый год?
Михаил Кронов был романтиком. Где-то глубоко-глубоко в его душе до сих пор жил тот мальчишка, что с жадным любопытством перелистывал страницы «Робинзона Крузо» и «Острова Сокровищ».
«Остров Сокровищ», кстати, Михаил перечитывал до сих пор. И прочитал творение Стивенсона за время знакомства с Кристиной ровно четырнадцать раз, не больше и не меньше. Потому что читал всегда в одно и то же время – в конце новогодних праздников, между Рождеством и Старым-Новым… Традиция, наряду с украшенной елкой, бенгальскими свечами и шампанским под куранты. Как в этом человеке могли уживаться детская романтичность и деловой рационализм, приправленный несколько занудной педантичностью, Кристина долго не могла понять… Но факт налицо – уживались.
А два или три майских уик-энда муж проводил «в поле». Вооружившись металлоискателем, рыскал в компании таких же придурков по нежилым деревушкам, по руинам старинных зданий, а то и просто в чистом поле (не в первом попавшемся, разумеется, а там, где в былые времена находилась ярмарка или что-нибудь в том же роде).
Конечно же, Михаил не рассчитывал разбогатеть, отыскав клад… Он на кладоискательское снаряжение тратил, по разумению Кристины, больше, чем мог стоить какой-нибудь чугунок с монетами… Его увлекал сам процесс. Один-единственный раз супруга выехала с мужем «в поле», весьма скептически настроенная, – не понравилось. Ходишь, ходишь, иногда прибор пищит, а вместо монеты гайка от трактора или пробка от пивной бутылки. Скукота. Она предпочитала играть с более верными шансами.
Клад Михаилу так и не попался. Отдельные монеты привозил и весьма гордился собранной коллекцией, особенно ее жемчужиной – екатерининским серебряным рублем. Но клад так и остался несбывшейся мечтой.
И вот он решил зарыть его сам… Создать свою пещеру с сокровищами.
Придя к такому выводу, Кристина успокоилась. Непонятного она не любила.
А риск лишиться спрятанных в тайнике денег, если вдуматься, не так уж велик. Кто сюда может забрести? Вездесущие бомжи? Так им без автогена даже первую дверцу не вскрыть, не говоря уж о второй. К тому же тайник не пустой очень редко, по три дня пять-шесть раз в год, и практически равна нулю вероятность появления здесь именно в эти дни случайных людей с оборудованием, позволяющим попасть внутрь, профессиональных сборщиков черных металлов, например. Встречи с получателями денег наверняка происходят в отдалении, поближе к шоссе, и соответственно охраняются…
Но вот любопытный вопрос: а что стало с людьми, строившими тайник? Представить мужа, самолично орудующего мастерком или отбойным молотком, Кристина не могла – наверняка тут потрудились профессиональные строители, слишком все тщательно сделано. Не стал же Михаил, подобно капитану Флинту, убивать и закапывать создателей своей сокровищницы… А как иначе он мог обеспечить их молчание?
Да очень просто, решила Кристина, поразмыслив на эту тему. Загрузил в фургончик без окон бригаду гастарбайтеров-нелегалов, инструменты и материалы, сам – за руль, привез сюда и неотрывно наблюдал за работой, а потом – обратный путь, снова без малейшей возможности запомнить дорогу… Если потребовалось, совершил два или три выезда. Затем, для полной гарантии, настучал на работяг в миграционную службу, возможно, даже подмазал чиновников, чтобы депортировали рабочих побыстрее. Пусть рассказывают в своей Молдавии или в своем Таджикистане о тайнике, находящемся неизвестно где, не страшно.
Но на каждого капитана Флинта найдется свой Джим Хокинс, и клады зачастую откапывают совсем не те, кто их прятал. Михаил, со своей любовью к приключенческой литературе, мог бы помнить этот классический поворот сюжета…
2Ржавая лестница заскрипела и вздрогнула. Кристина замерла. Ей казалось, что в прошлый раз она спускалась здесь без подобных эффектов. Сейчас успела преодолеть лишь один пролет, до дна лететь метров двенадцать, а то и больше.
Нет, успокаивала она себя, Михаил тот еще перестраховщик, будь здесь хоть намек на аварийное состояние, он бы…
Закончить мысль Кристина не успела. Пролет, по которому она спустилась, и тот, на который еще не успела ступить, и площадка, на которой она стояла, отделились от стены. И медленно, со скрежетом, начали наклоняться. Вместе с Кристиной.
Она метнулась в отчаянной надежде: ухватиться за какую-нибудь неровность стены, тогда падать придется всего лишь метра три, до следующей площадки…
Пальцы проскребли шершавый бетон, ломая ухоженные ногти. И не смогли ни за что уцепиться.
Решетчатая площадка накренилась, ушла из-под ног, Кристина схватилась за поручень – вдруг конструкция окончательно не рухнет, повиснет под углом?
Не повисла. Скрежет смолк, слышен был лишь истошный женский вопль, а затем – грохот рухнувшего на бетон металла.
Удивительно, но сразу после падения она не потеряла сознание. Но лучше бы потеряла. Кристина ничего не видела за алой пеленой, затянувшей взор. Ничего не слышала. В мире не осталось ничего, кроме нее и боли – дикой, непредставимой, сводящей с ума.
