Когда дети и родители разошлись, Ира наконец села за стойкой на стул. Руки дрожали, ноги ватные.
– Ты как? – спросила спокойно Катарина, наливая чай очередному клиенту.
Но Ира что-то промычала и покачала головой. Она была слишком счастлива, чтобы что-то говорить. Её распирало блаженство. Она придумала, как приготовить печенье, и оно получилось у всех детей и вызвало восторг у взрослых!
Мечты подняли Иру на невероятную высоту и понесли куда-то вдаль, к будущим достижениям. Ира вообразила себя великим поваром, который выступает по телевидению со своими уроками кулинарии для детей, и её обожают тысячи телезрителей, а дети визжат от восторга, стоит ей просто появиться на экране. И вот она, став знаменитостью, которая из дома не может выйти без чёрных очков, чтобы люди не бросались к ней с блокнотами и просьбами дать автограф, приходит в какой-то ресторан средней руки, решив поесть простой и вкусной пищи, а главным поваром в этом ресторане оказывается Игорь. И её, Иру, кто-то всё равно узнаёт, несмотря на чёрные очки, и к ней выстраивается очередь фанатов, они толпятся вокруг её столика, задают вопросы, кричат восторженно: «Вы прекрасны, Ирина!», а Игорь, случайно выйдя в зал, слышит и видит всё это, и на его лице застывает гримаса отчаяния. Он хватается за голову и убегает, поверженный, пристыженный, а главное, мучимый мыслью, что вот оно – счастье быть рядом с ней – проплывало так близко, а он проворонил его, упустил, променял на что-то… что-то… сиюминутное… и ненастоящее.
– О чём мечтаешь? – спросила Катарина, присев на корточки, и Ира, прерывисто вздохнув, схватила её ладони и сжала их.
– Спасибо, спасибо, спасибо, друг, – проговорила она горячо, – спасибо, что ждала меня, спасибо, что поговорила с Маргарет, спасибо…
– А за корицу? – лукаво улыбнулась Катарина. – Я себе чуть палец не стёрла! Ты не могла вчера уточнить, что молотая нужна?! А если серьёзно, ты молодец. Ты стала сильнее. Так держать! И пожалуйста, сделай одну вещь…
– Всё, что захочешь!
– Помой посуду, дорогая, – засмеялась Катарина, – без тебя мне не справиться!
Это ощущение безумной радости, невероятного счастья Ира вынесла на улицу, когда выходила из кафе. Всё ей показалось прекрасным: и июльское небо бледно-василькового цвета, и прохожие, галдящие, смеющиеся, спешащие по своим делам, и речные трамвайчики, с криками и музыкой, гоняющие по реке.
Она зажмурилась от накатившей полноты и радости жизни, вдохнула полной грудью запах реки, а когда открыла глаза, то ахнула.
У парапета стоял Игорь. Не тот, что виделся ей в мечтах, возмужавший, в колпаке, а самый настоящий, сгорбленный и осунувшийся. Стоял, опираясь локтями на каменный парапет, и не отрываясь смотрел на неё. Ира замерла, боясь шевельнуться. Радость её испарилась, внутри всё окаменело. В груди, в ушах бухало сердце.
Игорь медленно опустил руки и двинулся к ней. Ира стояла и смотрела на него как загипнотизированная. Что он тут делает? Зачем он идёт к ней? Что ему нужно от неё?
Наконец Игорь подошёл. Бледный, с тёмными кругами под глазами, он произнёс, почти не разжимая губ:
– Ирка… Она… Оксана… Она уехала. Всё кончено. Пожалуйста. Прости. Я понял… что люблю только тебя. Прошу тебя, вернись ко мне. Пожалуйста.
До Иры не сразу дошёл смысл сказанного. А когда дошёл, то она прошептала:
– Нет!
А потом громче:
– Нет! Ни за что! Никогда! Никогда больше ко мне не приближайся! Я тебя нена…
Она не договорила. Обогнула его и бросилась к остановке. К счастью, подошёл троллейбус. Обмирая от волнения и страха, Ира кое-как вскарабкалась по ступенькам и принялась искать проездной по карманам. Двери за ней закрылись. Она зажмурилась, сосчитала до десяти и обернулась. Игоря за ней не было.
Глава 19
Почему от меня все убегают?
Всю ночь Ира ворочалась: легла поздно, обсуждая сначала с родителями, потом с подругами то, что сказал ей Игорь.
– Конечно, я не буду к нему возвращаться! Пусть он останется у разбитого корыта! – возбуждённо говорила всем Ира, и все кивали, соглашаясь.
Но всю ночь Иру преследовали бледное лицо Игоря и его глаза, полные мольбы.
На следующее утро её ждал сюрприз: одеваясь на мастер-класс, она застегнула джинсы, сделала шаг к шкафу, чтобы взять футболку, и вдруг поняла, что джинсы с неё сваливаются! Ира вернулась к зеркалу и с изумлением уставилась на себя. Джинсы, которые всегда сидели в обтяжку, сползают! Ира вернулась к шкафу, но вытащила не футболку, а ремень. Затянула его потуже. Снова глянула на себя в зеркало. Джинсы сидели плохо, напоминали мешок, в котором затянули горловину.
– Странно, – проговорила Ира вслух.
Она порылась на полке с вещами и выудила узкую джинсовую юбку-карандаш, которую носила в восьмом классе. Юбку подарила мама, но с размером не угадала. Уже в восьмом классе юбка была тесновата, а за каникулы, проведённые у бабушки под Тулой (где на завтрак каждый день были парное молоко и настоящие тульские пряники с вареньем!), Ира и вовсе из неё выросла. Всё ещё сомневаясь, Ира натянула юбку и с потрясением обнаружила, что юбка даже не обтягивает бёдра, а сидит вполне свободно.
– Ах, – только и выговорила Ира, присматриваясь к себе повнимательнее.
Она и правда очень сильно похудела. Скулы стали более выразительными, подбородок заострился. Живот вообще куда-то пропал, его можно было не втягивать. Единственное, что Ире не понравилось, так это слишком худые, просто костлявые руки. Но в целом….
– Что ж, хоть клок шерсти со всех этих страданий, – пробормотала она, надевая жёлтую футболку.
Вообще-то её тянуло к чёрному, но, во-первых, чёрное стройнит, а Ире не хотелось выглядеть жердью, а во-вторых, она понимала: цвет одежды зависит от настроения. И хотя в душе всё ещё царит грусть, она попытается сама сделать себе хорошее настроение. А для этой цели ярко-жёлтая футболка со словами «Just try to be happy» («Просто попробуй быть счастливой!») подходила как нельзя лучше.
Причёску тоже сделала смешную и жизнерадостную: заплела две тонкие косички и скрепила их на затылке заколкой.
– Мальвинка! – сказала бы Ляля.
Ирин настрой оценили и дети. Сегодня делали пирожное «картошка».
Катарина радовалась тому, что ничего не надо печь – она волновалась за духовку всякий раз, когда её приходилось использовать.
Дети были счастливы, что могут сами приготовить сладкое тесто и налепить из него любых фигурок. Родители одобрительно поглядывали на ребят, а потом почти всем понравился результат: ведь вкус пирожных «картошка» напоминал детство. Папа Матвея заявил, что никогда в детстве не любил «картошку». Но настырный Матвей всё-таки заставил папу попробовать «танк», который он слепил из теста вместо «картошки», и его папа всё-таки признал, что пирожное вышло очень вкусным. «Как раз не слишком похоже на ту «картошку», которая была у меня в детстве, – заявил всё-таки папа Матвея под конец, – и поэтому вкусно!»
Ира не стала с ним спорить. Ведь готовка, кулинария и любая еда – это дело вкуса. Не надо убеждать людей, надо просто дать попробовать, а там уж человек сам решит, нравится ему это блюдо или нет. И ещё Ира давно уже догадалась, что любые сладости, десерты, тортики, пирожные изобрели для хорошего настроения. Так, если папе Матвея понравилось пирожное и оно улучшило его настроение именно тем, что не похоже на «картошку из детства» – пусть так, это его право! Главное – сегодня в кафе «Чай с сухариком» бурлила радость.
Ира старалась впитать как можно больше этой радости. И когда она подходила к дому, то старалась не смотреть на ту скамейку, где они сидели с Игорем, и не вспоминать, как ночью он вызвал её, чтобы обнять на прощанье.
У подъезда Ира на секунду задержалась, чтобы прочесть объявление. Кому-то требовалась учительница, чтобы учить читать пятилетнюю девочку. Да, у Иры уже была любимая работа, но она всегда притормаживала возле тех объявлений, которые могли касаться школьников. Не пригодится ей, так, может, понадобится подругам…
Кто-то подошёл сзади и тоже застыл у доски с объявлениями. Ира обернулась и ойкнула от неожиданности.
– Влад?!
– Привет, красавица, – улыбнулся он в ответ, – как жизнь молодая? Выглядишь супер!
– Привет, – смущённо сказала она, разворачиваясь, – ммм… спасибо!
Честно говоря, она никогда не думала, что Влад станет с ней так приветливо разговаривать. Ведь они не расстались друзьями! В школе Влад только и делал, что обнимал свою девушку, Полинку, а когда Ира проходила мимо, то наклонялся к Полинкиному уху и начинал ей что-то шептать. С Ирой он даже не здоровался. И вдруг – такое дружелюбие.
– Как дела? – сдержанно спросила Ира. – Ты с тренировки?
– Ага, – усмехнулся он, – мать, конечно, талдычит про подготовку к поступлению. Хочет меня запихнуть в Академию, на факультет госуправления. По телеку показывали, как они, все такие красивые, выпускной в Кремле праздновали, вот она и загорелась.
