– Это точно, – сказала Ильинична. – Только чем лучше они будут закусывать, тем больше спиртного выпьют. А наш Гиви со спиртного большую выручку имеет. Дерет с них втридорога. Им-то что – бандюгам, – деньги у них легкие. Незаработанные. Не то что у нас с тобой…
Тамара вытерла пот с лица и присела на табуретку.
– Совсем с ног падаю, – проговорила она. – Душно здесь ужасно и дымом пахнет. Да еще и умаялась. Настоящий ад, только чертей не хватает.
– Черти наверху все, – хохотнула Ильинична. – В зале водку пьют. А насчет духоты и дыма ты правильно сказала. Надо хоть на пять минут выйти. А то так и угореть недолго. Ты куришь?
– Нет, – сказала Тамара.
– Ну, так просто постоим. Все, – решила Ильинична. – Перекур…
Они выбрались из подвала и присели на лавочку рядом с главным входом в кафе. На улице было немногим лучше, чем в подвале. Дымом, правда, здесь не пахло, но свежего воздуха тоже было недостаточно. Духота южной ночи давила сверху, и лавочка, впитавшая за день всю изливавшуюся на нее солнечную энергию, походила на что-то вроде только что отключенного калорифера.
Несколько минут Тамара с Ильиничной сидели молча. Тамара даже закрыла глаза и задремала.
Вдруг Ильинична, обернувшись, тихонько охнула и всплеснула руками:
– Ну вот, – сказала она, – будет нам теперь еще работы…
– Почему? – не открывая глаз, поинтересовалась Тамара.
– А посмотри.
Тамара повернулась туда, куда показывала Ильинична. К площадке у входа в кафе, густо заставленной иномарками, подъезжало еще четыре машины – два явно дорогих, хотя и довольно раздолбанных и запыленных джипа. За иностранными джипами шли два отечественных – автомобили марки «Нива».
Машины остановились чуть поодаль стоянки, и из них медленно стали выходить бритоголовые парни в спортивных майках и шортах.
– Кто это? – прищурилась Ильинична. – Вроде как не наши… Я этих ребят никогда здесь не видела. Да и машин этих тоже.
– Новенькие, – усмехнулась Тамара. – В гости приехали.
– Это точно – в гости, – подтвердила наблюдательная Ильинична. – Из Саратова.
Тамара вздрогнула.
– К-как из Саратова? – проговорила она. – П-почему ты решила, что они именно из Саратова? Может быть, они вообще из…
– А ты на номера-то посмотри…
Тамара посмотрела. Да, сомнений быть не могло. Это явно не Кускарь приехал брата навестить. Кускаря бы не выпустили из города спецслужбы. Это были…
– Господи, – прошептала Тамара. – Факир с бригадой. Сейчас начнется…
– Что начнется? – быстро переспросила Ильинична. – А, ты про это… Ну, точно – начнется. Отдохнули, называется. Сейчас надо бежать на кухню и в срочном порядке жарить куриные окорочка. А то закуски этим барбосам не хватит ни шиша… Много у нас там окорочков осталось?
– Много, – проговорила Тамара, не отрывая глаз от кучкующихся возле одной из машин парней. – Четыре десятка… Или даже больше. А этих – человек пятнадцать-двадцать.
Подъехавшие парни собрались вокруг одного человека – высокого, очень худого, одетого в спортивный костюм. Голова человека была абсолютно лысой, а многочисленные коричневые пятна ожогов на его голом черепе ясно указывали причину, по которой он был вынужден носить именно такую прическу.
Человек что-то объяснял парням, размахивая руками, в каждой из которых, как заметила Тамара, было зажато по пистолету.
«Это Факир, – догадалась Тамара. – Надо же… Он просто сумасшедший. Он и его люди. Это же не его город! А он здесь собирается разборки устраивать из-за этих матриц. И себя, и своих людей угробит, и еще полгорода перестреляет… Псих».
– Ой! – вдруг воскликнула Ильинична и быстро-быстро зашептала: – Смотри, у одного из них автомат в руках! Ой, у второго тоже! А у другого пистолет! А у этого лысого даже два пистолета.
«Конечно, – пришло в голову Тамаре. – Это кафе – единственный шанс Факира добраться до Серго. То есть ему довольно легко узнать, что здесь обычно собираются его люди. Вот он и решил учинить им… Допрос с пристрастием. Интересно, что у него получится. Какой грохот сейчас будет! Грубая работа, Факир…»
– Пойдем-ка отсюда, Ильинична, – тихо проговорила Тамара, поднимаясь с лавочки. – Дверь в подвал хорошая… Железная… Она изнутри запирается?
– Конечно, – заверила Ильинична. – Пойдем быстрее. Ой, что сейчас будет. Я такое уже не один раз видела. Знаешь, как это называется?
– Как? – поинтересовалась Тамара.
– Разборка!
Как только они очутились в подвале, Ильинична начала, как подстреленная квочка, метаться, выключая свет, туша огонь на плите.
– Вот так… – прошептала она, когда Тамара оказалась в полной тишине и темноте. – Теперь хорошо. Я всегда так делаю, когда наверху стреляют… – пояснила она. – Мне спокойнее…
– Спокойнее, – повторила Тамара, поднимая глаза к не видимому в кромешном мраке потолку, откуда начал доноситься какой-то шум.
Тамара нащупала табурет и уселась на него. Ильинична, которая столько времени провела в этой кухне, что легко могла ориентироваться в ней даже в полной темноте, подтащила стул к Тамариной табуретке и села рядышком с Тамарой.
Сверху послышался топот, стали раздаваться звуки одиночных выстрелов.
– Началось… – прошептала Ильинична. – Ничего, это ненадолго. Я знаю, я уже такое видела…
– А как же милиция? – спросила Тамара. – Там ведь, в зале, настоящая война идет!
– Пока не идет, – проговорила Ильинична. – Через минутку начнется. А пока они только разогреваются. Я знаю, я уже видела такое… А милиция через полчасика подъедет. Когда уже все разойдутся. Ей-то что? Наоборот, лучше, когда бандиты друг друга перестреляют. Им работы меньше. Тем более когда где-нибудь разборка полным ходом идет, то лучше вообще лишнему человеку там не появляться. Застрелят и не заметят даже. И не посмотрят – из милиции или не из милиции…
Тамара ничего на это не сказала.
Грохот в зале усилился. Послышались крики, затрещали автоматные очереди, в которых тут же утонули хлопки пистолетных выстрелов.
– Хорошо, что у них гранат нет, – пискнула Ильинична. – А то год назад один придурок так шарахнул в зале, что все стекла вылетели и пол разворотило… Двух человек сразу в ошметки разорвало… И раненых было полно.
– Разборка? – поинтересовалась Тамара.
– Да нет. Он пьяный был – кто гранату кинул. Повздорил с товарищем. Бабу они не поделили. Один за пистолет, а другой за гранату. Оба и погибли на месте. А бабе той руку оторвало…
– Ну и ну, – выдохнула Тамара. – Как же это не закрыли ваше кафе после такого?
– А кто ж его закроет? – удивилась Ильинична. – Милиции сказали, что несчастный случай был… Наш Гиви неделю бегал, деньги совал кому-то. Доказал все-таки, что это просто утечка газа была.
– А с убитыми как?
– Да никак, – ответила Ильинична, и Тамара ощутила в темноте какое-то легкое движение – очевидно, Ильинична пожала плечами. – Милиция ничего и не узнала про убитых.
– Как так?
– А так, – проговорила старушка. – Наш Гиви человек ушлый. Он… как бы это… Ну, если там убьют кого и нужно, чтобы милиция об этом не узнала, труп отдают Гиви. Он его куда-то отвозит и закапывает. Я слышала, как два бандита говорили про Гиви и один из них называл Гиви – Могильщик.
– Да-а… – протянула Тамара.
«Славные дела, – подумала она. – А этот герой-любовник Гиви Гогиевич Шошиа – очень интересный человек. Надо с ним поближе познакомиться. Наверняка у него есть какие-то сведения о местонахождении Серго…»
Что-то грохнуло в дальнем углу кухни, и в совершенно темный подвал хлынул поток электрического света. Тамара вскочила со стула, но вскрикнуть не успела – свет погас, как только раздался звучный щелчок.
«Что это? – в голове у Тамары мелькало, словно на экране неисправного телевизора. – Там, судя по всему, потайная дверь, о которой я не догадывалась. И через эту дверь только что кто-то проник сюда…»
– Кто там? – крикнула Тамара, вспоминая, где она оставила большой кухонный нож. Наверное, у плиты – она котлеты переворачивала, когда ей стало нехорошо от чада, жары и остатков угарного дыма.
– Тише! – зашипела на нее Ильинична. – Я тебе не сказала, это…
– Тише! – раздался громкий шепот того, кто прошел через потайную дверь. – Это я, я… Не бойтесь. Вот… Сейчас…
Чиркнула зажигалка и загорелась. В ее мерцающем свете Тамара увидела перекошенное смертельным ужасом лицо Гиви Гогиевича Шошиа.
– Узнала?
Тамара кивнула, но, спохватившись, что Шошиа может не увидеть ее кивка, сказала:
– Да.
Зажигалка погасла. Тамара снова уселась на свою табуретку.
– А я к вам… – прохрипел Шошиа, на ощупь пробираясь к ним. – Там ужас какой-то творится. Пришлось снова воспользоваться моей дверкой. Очень удобно, а? – в темноте раздалось его хихиканье. – Прямо из моего кабинета – и сюда. Это я сам придумал. Там вентиляционный ход был, а я его расширил и лесенку поставил, чтобы можно было туда-сюда карабкаться… Никто про этот ход не знает, кроме кое-кого из моего персонала. Теперь вот вы знаете, Тамара. – Гиви Гогиевич снова захихикал. – Только я бы вас попросил не распространяться…
