Бобби Тон выставил руки в сторону ребят, ладонями вверх.
– Если он сказал двадцать две сотни, значит, двадцать две.
– Иисусе, – сказал Тайлер. Его голос коммивояжера по бытовой технике стал плачущим. – Это же «Конн». Их сейчас по восемь тысяч продают, а этим пользовались месяца четыре, типа того. С ним даже на парад не выходили. Четыре тысячи, не меньше. Особенно после того, как вы тут «Кинга» расстреляли.
Карлос стоял, будто каменный.
– Ребята, так или никак, – сказал Бобби Тон, приподняв брови. – Если никак, он другого предложения делать не станет.
Тайлер и Донни выругались. Но Джаред поглядел на Кейли, которая сидела на софе, прикрыв лицо волосами и глядя на коленки.
Я увидел, что она кивнула.
Джаред и Тайлер переглянулись, и Тайлер разочарованно застонал.
– Ну, попали так попали, – сказал он.
Карлос повернулся к ним и завел руку за спину. Мальчишки вздрогнули. Но на этот раз он вытащил кожаный бумажник размером с небольшой блокнот. Открыл его, будто Библию, отсчитал двадцать две сотенные купюры и отдал Бобби Тону. А затем убрал бумажник обратно, к «Судье».
Бобби снял со стопки две купюры и протянул Тайлеру остальное.
– Чувак, ты нас обделяешь, – заныл Тайлер.
Бобби Тон нахмурился.
– Ни разу. Мои десять процентов, как нашедшего. Так что вы мне еще двадцать баксов должны.
Тайлер забрал пачку сотенных и сунул в задний карман.
– Итак, лучшее вы напоследок оставили? – спросил Карлос.
Донни показал большим пальцем в дом, и Джаред вошел внутрь.
– Так и есть, сэр, – сказал Тайлер. Мальчишка изо всех сил старался прийти в себя. – Этому около трех лет, но он в идеальном состоянии. Новый обошелся бы вам в 15 килобаксов.
– Сузафоны редко столько стоят, – сказал Карлос, приподняв брови.
Тайлер ухмыльнулся, когда Джаред вытащил на крыльцо третий кофр и поставил его рядом со вторым.
– Потому что эта хрень – не сузафон, – сказал он. Присел, расстегивая замки, и с радостным выражением лица открыл кофр. – Если верить моим повернутым музыкантам из окрестра, это концертная туба «Грониц». Была гордостью руководителя оркестра Кингмэн Скул с тех пор, как он убедил какого-то богача хренова из Сан-Антонио принести ее им в дар. Однако потеря мистера Гаррета может стать вашим приобретением.
При этих словах я заскрипел зубами. До нынешнего момента я еще надеялся, что Дэвид Гаррет как-то участвует в заговоре по краже сузафонов. В конце концов, преподаватель с маленькой зарплатой, имеющий доступ к дорогим инструментам. Но его здесь не было, а теперь еще Тайлера явно забавляют его предстоящие страдания.
Идиотизм. Я даже знаком с Гарретом не был, но был почти уверен, что он спит с моей бывшей. Меня бы порадовало, окажись он преступником. За те пять недель, что я провел в Кингмэн, я узнал лишь, что Гаррет талантлив, популярен, симпатичен и ездит на почти новом «Ниссан Максима». А еще он афроамериканец, что несколько роднит его с Элизабет. Безусловно, я понимал, что мои европейские гены – не та причина, по которой рухнул наш брак. Но я жалел, что не родился черным, с шести лет, когда увидел, как играет Фредди Кинг в «Армадилло» в Остине. Отец меня и кое-чему хорошему научил, а не только замки вскрывать.
Карлос наклонился, поглядел в кофр и вздохнул.
– Нет, не думаю.
Тайлер выпрямился, выпучив глаза.
– Вы шутите? Это же совершенно идеальная вещь.
– Посмотрите только на этот металл! – сказал Донни. – Его тут больше, чем в трех сузафонах!
Карлос снова поглядел в кофр.
– Это был бы прекрасный инструмент для записи в студии или для симфонического оркестра, но это не мой рынок. Думаю, вы могли ошибиться в силу того, что в Мексике сузафоны обычно называют тубами.
Он презрительно посмотрел на Донни.
– Что же до количества металла, подозреваю, ты решил, что я и металлоломом занимаюсь. Нет, не занимаюсь.
Он еще раз заглянул в кофр.
– Восемь сотен.
Снова отвернулся и стал глядеть в темноту.
– Чепуха-а! – заорал Донни. – Бычье ДЕРЬМО!
Бобби Тон выставил руки.
– Мальчики, у вас десять секунд.
Тайлер и Доннер снова принялись топать и ругаться. Затем, как и в первый раз, Джаред поглядел на Кейли. Лицо девушки все так же было прикрыто волосами. Она снимала с лодыжки кусочек отслоившейся кожи. Но снова кивнула Джареду, и Джаред передал сообщение Тайлеру.
Тайлер застонал и протянул руку.
Как и в прошлый раз, Карлос достал большой бумажник и отсчитал купюры. Отдал их Бобби Тону.
Бобби снял верхнюю купюру и сунул в карман.
– Теперь вы не должны мне двадцать баксов, – сказал он, отдавая Тайлеру оставшиеся семь сотен.
Тайлер, мрачный, как кастрированный бульдог, сунул купюры к остальным, в задний карман. Карман стал пухлым, но это его, похоже, лишь печалило.
Я сделаю все, что смогу, чтобы избавить его от этой ноши. Двадцать семь сотен – не слишком большой урожай за день. Но я часто выходил на дело и за меньшим.
Карлос повернулся к Бобби Тону.
– Если больше ничего нет, то поехали.
Бобби показал на дом.
– У вас там больше ничего нет?
– Не, это все, что мы смогли стащить, – сказал Донни. – В Кингмэне теперь остался только один сузафон, и тот старый и побитый.
– В таком случае можете расширить зону поиска на другие школы, – сказал Бобби Тон. – Карлос сказал мне, что мы найдем применение для горнов и тромбонов, но они столько не стоят. Если хотите денег побольше, ищите другие сузафоны.
Карлос небрежно махнул рукой в сторону разбитого раструба на траве, скривив верхнюю губу.
– Не забывайте, никакого фибергласса.
Повисло молчание. Потом Бобби Тон пнул ногой крышку кофра с тубой.
– Хорошо, мальчики, грузите их.
Джаред наклонился к кофрам, но Донни преградил ему путь.
– Я сам, кларнетист.
Донни присел, застегивая замки кофра с тубой, дотащил до грузовичка и бросил кофр внутрь. Тот с грохотом упал.
– Полегче! – сказал Бобби Тон.
Донни зло поглядел на него.
– А, все нормально. Он же всего семь сотен стоит.
Пнул левую заднюю дверь грузовичка, и она с грохотом закрылась.
– Хватит, это невежливо, – сказал Бобби Тон.
Карлос гневно поглядел на Донни.
Донни, не обращая на них внимания, потянулся за кофром с сузафоном.
И в этот момент зарычал двигатель грузовика. Взревел, и грузовичок рванул прочь от крыльца, выбрасывая траву и землю задними колесами. Правая задняя дверь болталась из стороны в сторону. Виляя на грунтовой площадке, грузовичок выскочил на гравийную дорогу и понесся в ночь, к главной дороге.
Когда грузовичок проносился мимо меня, я мельком увидел водителя.
Мэрайза.
Я глянул на крыльцо, ожидая, что Карлос снова вытащит «Судью». Но Карлос стоял на месте в некотором ошеломлении, пока остальные парни на крыльце орали. Кейли откинула волосы с лица и глядела, как уезжает грузовик.
Я тоже глядел. Когда машина выехала на асфальт, у нее загорелись фары, и она с ревом понеслась на восток. Правый задний габарит мигал, это качалась из стороны в сторону правая задняя дверь. Затем габаритные огни исчезли за дубами, и рев мотора стал еле слышен.
На крыльце продолжались крики и ругань. Когда все умолкли, заговорил Карлос.
– Блин, и чья подруга только что мою тубу свистнула? – спросил он, в первый раз за вечер говоря, как настоящий техасец.
Понятия не имею, зачем Мэрайза это сделала. Может, взбесилась на то, как Донни выскочил, когда она не захотела ноги расставить. Но для умной девочки угнать грузовик – глупый способ выразить недовольство. Учитывая, что Карлос может опробовать «Судью» не только на фиберглассовом раструбе сузафона.
А вот Бобби Тон явно занервничал. Я услышал, как он требует от Тайлера отдать семь сотен за тубу и еще пять – за грузовик.
– Я спер этот ящик дерьма исключительно ради нынешней сделки, – сказал он. – Так что мне на него наплевать, как на машину. Дело принципа. Ты приглашаешь человека по делу, и человек вправе ожидать, что он уедет на той же машине, на которой приехал.
Мальчишки поглядели на Кейли, которая снова едва заметно кивнула, роняя волосы на лицо.
Тайлер, ссутулившись от позора, сунул руку в задний карман и достал пачку купюр. Отсчитал двенадцать и отдал Бобби Тону. Тот, в свою очередь, отсчитал восемь и протянул Карлосу.
Карлос протянул руку.
– Вознаграждение нашедшего себе оставь, – сказал он.
Бобби Тон снял верхнюю купюру и отдал остальные.
– Вот за что я тебя ценю, Карлос.
Карлос достал бумажник и убрал в него купюры.
– Свое дело ты сделал, – сказал он и холодно поглядел на Тайлера. – Но эту сотню отдашь мне ты, пендехо.
Испанское слово «тупица» прозвучало в его устах как-то неестественно. Он сделал ударение на первый слог, а не на второй.
