Ознакомительная версия.
Данила включил радио. Шли какие-то сводки новостей, сообщали курс доллара, погоду, результаты матчей чемпионата России по футболу, которые и без того были прекрасно известны всем присутствующим в салоне «Мерседеса». Потом началась криминальная хроника. Жирный бас снисходительно вещал:
«Как мы уже сообщали, вчера вечером в клубе «Пирамида» был найден мертвым известный бизнесмен, управляющий «Торо-банком» Борис Рейн…»
Челюсть Семина медленно отпала.
«…по предварительным данным, смерть наступила от асфиксии, то есть удушения. Был также убит телохранитель Рейна Леонид Кораблев…»
Виктор Иванович выругался и ударил кулаком по дверце машины так, что на той образовалась заметная вмятина. На разбитом суставе Семина выступила кровь, но он, казалось, этого и не заметил.
«…версия о заказном убийстве не отвергается. Более того, это основная гипотеза, которая…»
– Выруби! – заорал Семин и снова ударил кулаком по двери. На этот раз на ней остался кровавый след. – Выруби, мать твою!
Данила испуганно выключил радио и довольно резко повернул направо – к арке, за которой находился дом Виктора Ивановича.
Но до арки машина Семина не доехала.
По встречной полосе на приличной скорости мчалась вишневая «девятка». Казалось бы, она мало чем отличалась от обычной машины, но это была только видимость: придерживаясь за открытую дверцу рукой, параллельно «девятке» ехал человек на скейте.
Судя по тому, что он проделывал такой жуткий трюк и мчался с большой скоростью, он в совершенстве владел своим телом и чувствовал роликовую доску, как если бы она была естественным продолжением его тела.
Примерно в пятидесяти-шестидесяти метрах от семинского «Мерседеса» «девятка» начала снижать скорость. Данила, который был шокирован известием о гибели Рейна и тем впечатлением, какое произвело это известие на Виктора Иваныча, широко раскрыл глаза и выговорил:
– Ты глянь, что вытворяет!
«Девятка» не доехала до «мерса» метров тридцати; она повернула в сторону, противоположную арке, в которую собирался ехать Данила, и скейтбордист, отпустив дверцу машины, вылетел на полосу движения как камень, выпущенный из пращи.
Сидящие в салоне «Мерседеса» и глазом моргнуть не успели, как человек на роликовой доске поравнялся с ними и в его руках сверкнуло что-то металлическое.
В следующую секунду длинная очередь прошила навылет салон семинской машины. Виктор Иваныч гортанно вскрикнул, когда несколько пуль угодили ему в плечо и шею, но потом сразу две пули попали в голову, и Семина отшвырнуло к левой дверце.
Он ударился затылком о прошитое пулями стекло и сполз вниз.
Завизжали тормоза: это Данила, раненный в руку и в бок, пытался остановить машину. Ему это почти удалось, но как раз в этот момент убийца, описав круг радиусом никак не менее полусотни метров, оказался со стороны водителя и дал еще одну очередь.
«Мерседес» завизжал лакированным боком по бордюру и плавно въехал в стену дома, отклонившись от арки на какие-то полтора метра.
Утро выдалось откровенно неудачным.
Отсчет несчастьям следует вести от того момента, как пес Счастливчик, неизвестно зачем заведенный столь же счастливой, как имя четвероногого отродья, семейной парой Родион – Валентина, съел только что купленную мной губную помаду и тушь – между прочим, дорогущую!
При этом у подлой хвостатой твари не появилось даже и намека на расстройство желудка, он только облизывался, а потом стянул со стола у Родиона Потапыча огромную отбивную, молниеносно сожрал ее и отполз в угол, где и мирно уснул.
При этом гадкий пес отвратительно храпел и повизгивал во сне.
Надо сказать, что восполнить утрату было нечем: жена Родиона – Валентина – вместе с сыном уехала гостить к подруге, а так как она исполняла в офисе, он же ПМЖ – постоянное место жительства, – обязанности поварихи, то с трудоемкими блюдами была напряженка.
Трагическая судьба вышеозначенной отбивной подвигла босса на рефлексию и философские метания. Причем последние следует понимать буквально: Родион Потапович метался по своему кабинету из угла в угол и философствовал следующим замечательным образом:
– По-моему, мне не следовало идти на поводу у Валентины и заводить пса. Кажется, у этого Счастливчика не совсем ровный характер, и… гм… соответственно его хозяина счастливчиком никак не назовешь. И еще он растерзал любимого плюшевого медведя моего сына, из чего следует, что у него аллергия не только на живых котов, но и на разнородную териоморфную бутафорию… на рукотворные имитации живых существ, так сказать.
– Чего-чего, босс? – недоуменно переспросила я. – Терио… как?
– Териоморфный, – отозвался Родион Потапович, – что означает «звероподобный». Точно так же, как «антропоморфный» означает – «человекоподобный».
– На этого пса глядючи, сам станешь этим самым «териоморфным», – сказала я. – И вот еще что, босс: по-моему, этому другу человека по кличке Счастливчик не нравится имя вашего сына.
– Что-что? – тут же встрепенулся Родион.
– Я говорю, что ему не нравится имя вашего сына.
В чем нет ничего удивительного, добавила про себя я. Это надо же назвать ребенка таким замечательным именем: Потап! То, что покойного родителя моего босса Родиона Потаповича звали Потапом Андреевичем, – это еще ничего не значит. Раньше вообще были очень распространены чудовищные имена: Агафон, Дормидонт, Федора, Прокоп и так далее. Но мода прошлых времен – это не повод, чтобы приляпать ребенку, родившемуся в третьем тысячелетии, имечко, с которым ни тебе с девушкой познакомиться, ни в институт поступить, ни – боже упаси! – жениться.
Конечно, до всего этого крошке Потапу еще далеко, но я уже сейчас призывала счастливых родителей – Родиона, моего босса, и Валентину, мою подругу, – одуматься и сходить в загс. Подать там заявление на переименование, а потом назвать первенца как-нибудь поблагозвучнее, можно даже на ту же букву алфавита: Павел, например. Или Петр.
А пока даже мерзкий пес Счастливчик при имени «Потап» начинает скалить зубы и тут же просится гулять.
– Значит, ему не нравится имя моего Тапика? – соображал Родион. – Странно.
И он сделал глоток коньяка из посеребренной фляги, кстати, превосходного, к которому в последнее время пристрастился, мотивируя это тем, что коньяк хорошо воздействует на его нервную систему.
Конечно, все это чистой воды отговорки, особенно с тех пор, как Родион Потапыч, да и все наше детективное агентство «Частный сыск» сидело без заказов, и босс получил уникальную возможность не тратить времени на какую-то там глупую работу и всецело сосредоточиться на сыне.
Впрочем, уже через неделю после того, как последний клиент вышел из нашего офиса, счастливый от того, что все его проблемы разрешились наилучшим образом, – уже через неделю Родион Потапович начал нервничать. И вот тут коньяк оказался весьма кстати: он хоть как-то помогал убивать время. Родион сидел за своим столом, прихлебывал из фляги, и даже сведение баланса – в нашу пользу, и со значительным дебетом! – не утешало его.
Выражение его лица и состояние его всклокоченной шевелюры, в которой он постоянно шарил обеими пятернями, можно было охарактеризовать словами величайшего представителя нашей профессии, мистера Шерлока Холмса: «Мой мозг бунтует против безделья. Дайте мне дело! Дайте мне сложнейшую проблему, неразрешимую задачу, запутаннейший случай – и я забуду про искусственные стимуляторы. Я ненавижу унылое, однообразное течение жизни. Ум мой требует напряженной деятельности…»
Хорошо еще, что в статусе вышеупомянутого «искусственного стимулятора» жизнедеятельности у Родиона Потапыча выступал коньяк в его заветной фляге. А не семипроцентный кокаин внутривенно, как у высокочтимого мистера Холмса. Да-да! Кто не верит, что Шерлок Холмс развеивал скуку такими актуальными, модными и современными методами, может заглянуть в начало повести Конан Дойла «Знак четырех».
Вероятно, от скуки Родион и завел Счастливчика, который стал еще одной причиной наших с боссом разногласий.
Но съеденная косметика, упомянутые философские метания босса, изрядно тянувшие на болезненный бред, пес Счастливчик и просто плохая погода – это были далеко не все неприятности сегодняшнего утра.
Главная неприятность еще таилась где-то за горизонтом, чтобы в самый неподходящий момент – когда я уже собралась пойти в кафе позавтракать по-человечески – проявиться во всей своей красе.
* * *
Едва я взяла сумочку и открыла было рот, чтобы сказать боссу, что ухожу завтракать, как в этот самый момент во входную дверь кто-то позвонил, и Родион Потапыч ожесточенно потер ладони, глядя на монитор видеофона.
Ознакомительная версия.
