пронзенный пущенной из орудия стрелой.
И все же основную ударную силу войска составляли воины-ящеры, надежа и опора Змейгорода. И одним из самых умелых и бесстрашных неизменно показывал себя Яромир. Не думала Лана, что увидит мастерство любимого где-нибудь, кроме воздушной потехи. А вот поди же за пару неполных месяцев, прошедших с Красной горки, успела не только насмотреться на него со стен, но и полетать в сцепке и даже верхом.
Пока русалок-целительниц за стены просто не выпускали и оставалось только холодеть от ужаса, когда ящер в одиночку бросал вызов дюжине противников или едва не ломал шею, уходя в свою смертельную петлю. Впрочем, не менее искусно он действовал и в сцепке с Велибором или в звене с близнецами. А во время особенно напряженных сшибок неизменно командовал полком левого крыла, успевая и беспощадно бить врага и направлять товарищей.
Змеедар и Землемысл в небе появлялись лишь для того, чтобы облететь город дозором, успевая к месту сражения только тогда, когда врага отбрасывали прочь.
— Вот старейшины пусть что угодно говорят, а два лучших бойца Змейгорода — это Велибор и Яромир, — обсуждая итоги очередной сшибки, на разные голоса галдели молодые ящеры. — За ними хоть на Ледяные острова штурмом пойдем!
— Для того чтобы идти на Ледяные острова, — принимая похвалу как должное, отзывался Яромир, — надо сначала супостата от Змейгорода отогнать. А старейшины вывести войско за стены боятся. Думают, Кощей сам уйдет!
Хотя Лана большую часть дня и ночи проводила в уходе за ранеными и помощи кудесникам, она также слышала разговоры, которые велись в совете, и даже ее они удивляли.
— Нам нельзя сейчас бросать в бой все силы, — слушая вопросы Велибора и других воевод пояснял старейшина Бронислав. — Надо сначала измотать врага, взять его измором, а потом уж говорить о решающем сражении.
— Скорей он нас измотает, — пытался донести до старейшин прописную истину Велибор. — Особенно если получит дополнительную поддержку с Янтарного побережья. Нам подкрепление неоткуда ждать. И запасы не безграничны.
— А я и говорил, что нечего было пускать в город всех этих дармоедов, — имея в виду смертных, возвысил голос боярин Змеедар.
— А что же следовало оставлять их на растерзание Нави, увеличивая силу Кощеева войска? — строго напомнил ему Боривой. — Некоторые жалостливые русалки еще и зверье лесное приютили. И ничего пока не ропщут, — добавил он, имея в виду Лану и некоторых сестер, в хлеву которых коровы соседствовали с оленями, под лавками жались зайцы и лисицы, а на чердаках и голубятнях нашли приют белки и птицы.
— Чем дольше мы будем выжидать, тем больше угодий разорят Кощеевы слуги, — строго глянул на боярина Велибор. — С чем зиму встретите? Золотом сыт не будешь.
— Зато на него можно и хлеб, и елей купить! — величаво отозвался боярин Змеедар.
— Было бы у кого, — хмыкнул Яромир.
— Может быть, стянуть войска с низовий Дивны? — предложил один из бояр.
Занятая перевязкой Лана, не поняла, кто именно. По голосам всех старейшин она все-таки пока не различала.
— И оголить наши полуночные рубежи? — возмутился Боривой.
— Кощей только того и ждет, что мы ему путь к нашим рудникам откроем! — на этот раз поддержал старого вояку боярин Змеедар.
— Да и северным союзникам тогда ни за что не устоять, — согласился с ним Боривой.
— Да при чем тут союзники! — возмутились сразу несколько голосов. — Если падет Змейгород, Навь захватит весь мир!
— Поэтому северные крепости мы оголять и не станем, — резонно заключил Велибор. — Придется как-то своими силами справляться.
— А если послать гонцов в Нов Город и Детинец? — слегка робея перед старейшинами, предложил Боемысл.
— Они же тоже наши союзники. Они должны прийти на помощь. — добавил Боеслав.
В самом деле, расположенные в плодородной долине по ту сторону Змеиных гор разраставшиеся с каждым годом людские поселения об угрозе с Ледяных островов ведали лишь понаслышке, и нарадоваться не могли на защиту Змейгорода, регулярно присылая дань и платя пошлины за лес, малахит и пушнину.
— Что толку от этих смертных. Только запасы на них тратить, — брезгливо фыркнул боярин Змеедар.
— Так они ж со своими придут, — возразил ему Боемысл.
— Еще и с нами поделятся, — согласился с ним Боеслав.
— Да когда их дождешься! — вздохнул боярин Бронислав.
— А если открыть плотину и пустить на Кощеево войско воды Свияри? — предложил Землемысл. — Пусть эту погань с лица земли смоет и загонит обратно в Навь.
— А заодно и все города по берегам Дивны, — фыркнул Яромир, уже представлявший жуткую картину разрушений.
Даже паводок, случалось, смывал целые деревни и леса. Что уж говорить о вырвавшемся на свободу полноводном потоке
— Да при чем тут города, до этого она затопит все наши рудники! — с укоризной глянул на сына боярин Змеедар, который, в отличие от своего отпрыска, знал, как устроена сложная система управляемых магией плотин, приводивших в движение подъемники и другие механизмы.
Отработанная вода скапливалась в отстойниках, тщательно очищалась и лишь затем продолжала свой путь в долину, и Кощеевы слуги неоднократно принимали попытки, обойдя защиту Змейгорода систему плотин разрушить.
— Вот я и говорю, как ни крути, а без решающего сражения мы тут ничего не высидим, — подытожил Велибор.
— Узнать хотя бы, чего хочет от нас Кощей, — вздохнул старейшина Бронислав.
Ждать ответа на вопрос ему долго не пришлось. Во время следующего жертвоприношения в воздух поднялся лишь один дракон Нави, на спине которого сидел заклинатель. Достигнув городских стен, он бросил глубоко вонзившееся в землю копье, к древку которого оказалось примотано послание.
Когда посланец, сопровождаемый поднятыми по тревоге ящерами, удалился за пределы магического щита, не сделав даже попыток атаковать, все жители Змейгорода, помимо тех, кто нес дозор на стенах, собрались на площади. Копье никто не трогал. Ждали, что скажет Мудрейший. Как все кудесники и чародеи, он проводил время в неустанном бдении на стенах, плетя защитные чары или восстанавливая поврежденный вторжениями Нави покров, и потому в момент появления посланца оказался поблизости.
Мудрейший погладил долгую бороду, произнес несколько заклинаний. Потом велел принести чашу с наговорной водой и разжечь в жаровне огонь, куда бросил можжевельник, иссоп, чертополох, зверобой, чабрец и другие травы, отгоняющие Навь. Окропив древко копья, он надел кожаные рукавицы, в которых целители обычно собирали траву борец, белену и другие полезные в лечьбе ядовитые растения, взял щипцы, с помощью которых снял послание с древка и развернул пергамент, тонкость и особенности выделки которого намекали на то, что он сделан из человечьей кожи.
Конечно, произносить вслух записанные запретными рунами Нави
