Ознакомительная версия.
И он следил за каждым своим словом, мыслью и делом так, словно она все видела и выносила свои суждения. Она оказывала на него неосознанное влияние, как и каждая девушка, чьи идеалы высоки и чисты, оказывает на своего друга, и это влияние держится столько времени, сколько она продолжает оставаться верна своим идеалам, и прекращается, если она изменит им. В глазах Гилберта главное обаяние Энни состояло в том, что она была не подвержена мелким недостаткам других эвонлийских девиц мелкой зависти, обманам по мелочам, соперничества, заискиванию. Энни была в стороне от всего этого, причем не сознательно и по замыслу, а просто потому что все перечисленное было абсолютно чуждо ее чистой, горячей натуре, кристально чистой по своим целям и чаяниям.
Гилберт не пытался перевести свои мысли на язык слов, потому что имел основания быть уверенным в том, что Энни отметет такие попытки с порога или рассмеется ему в лицо, что в тысячу раз хуже.
– Ты как настоящая дриада под этой березой, – пошутил Гилберт.
– А я люблю березы, – промолвила Энни, прислонившись щекой к стройному бело-кремовому стволу и нежно погладив дерево, что вышло у нее красиво и естественно.
– Тогда тебе приятно будет услышать, что мистер Мэйджор Спенсер решил высадить вдоль дороги со стороны своей фермы целый ряд берез, чтобы поддержать наше общество, сообщил Гилберт. Он говорил со мной об этом сегодня. Мэйджор Спенсер самый прогрессивный человек в Эвонли, которого волнуют общественные интересы. И мистер Уильям Белл собирается высадить живую ограду из елей вдоль дороги возле своей фермы и дальше. В общем, дела нашего общества идут великолепно, Энни. Период экспериментов позади, это можно считать установленным фактом. Уже пожилой люд начинает проявлять интерес к нашим делам, а в Белых Песках народ поговаривает, не открыть ли и им такое общество. Даже Элиша Райт изменил свое мнение, после того как американцы из отеля устроили пикник на берегу. Они так хвалили, как у нас сделаны обочины дорог, говорили, что у нас они намного симпатичнее, чем в других частях острова. А когда и другие фермеры последуют примеру мистера Спенсера и украсят деревьями и живыми изгородями участки дорог перед своими фермами, Эвонли станет самым красивым населенным пунктом в нашей провинции.
– В благотворительном обществе поговаривают насчет того, – продолжила разговор Энни, – чтобы заняться приведением в порядок кладбища, и я надеюсь, что именно они займутся им, потому что надо снова собирать деньги, а после истории с магистратом нам бесполезно браться за такое дело. Но благотворительное общество никогда не занялось бы этим, если бы наше общество в неофициальном порядке не включило бы кладбище в свои планы. Деревья, которые мы посадили возле церкви, растут во всю, а совет попечителей школы обещал мне, что в следующем году они огородят школу. Как только они это сделают, я организую день древонасаждения, и каждый школьник посадит по дереву. И еще сделаем сад в углу у дороги.
– Нам удались почти все наши планы, – сказал Гилберт, кроме одного – чтобы этот Бултер снес свой дом. Я уж и не надеюсь на это. Леви не станет сносить его, ему приятно насолить нам. У всех Бултеров есть эта вредность, а у Леви особенно.
– Джулия Белл хочет организовать еще одну делегацию к нему, но лучше всего было бы создать атмосферу отчужденности вокруг него, – задумчиво произнесла Энни.
– И довериться провидению, как говорит миссис Линд, – улыбнулся Гилберт. Конечно, не надо больше никаких комиссий и делегаций. Они его только озлобляют. Джулия Белл считает, что сделать что-нибудь можно, только создав комиссию. Следующей весной, Энни, начнем агитировать за красивые лужайки и газоны. А этой зимой посеем хорошие семена. У меня есть книга о том, как делать газоны, и я скоро составлю справочный материал по этому вопросу. Да, а каникулы-то уже позади. В понедельник в школу. А как, Руби Гиллис будет вести школу в Кармоди, не знаешь?
– Будет. Присцилла написала мне, что сама она будет вести собственную частную школу на дому, так что совет попечителей передал школу Руби. Жалко, конечно, что Присцилла не будет продолжать там работать, но раз не она, то я рада, что школу передали Руби. По субботам она будет приезжать домой, и всё будет, как в старые времена она, Джейн, Диана и я будем снова собираться вместе.
Когда Энни вернулась домой, Марилла, которая только что пришла от миссис Линд, сидела на пороге.
– Мы с Рэйчел решили ехать в город завтра, – сообщила она. – Мистеру Линду на этой неделе лучше, и Рэйчел хочет съездить в город, пока не наступило новое ухудшение.
– Я собираюсь встать завтра раньше обычного, у меня масса дел, – деловитым тоном заговорила Энни. – Первым делом надо переложить перья из старого наперника в новый. Давно собиралась сделать это, да все откладывала и откладывала, это такая неприятная работа. Скверная это привычка – откладывать на потом то, что тебе не нравится, но я больше не буду этого делать, потому что иначе не смогу с полной убежденностью говорить детям, чтобы они так не поступали. Делать одно, а говорить другое так не годится. Потом мне надо испечь пирог для мистера Харрисона и закончить труд о садах, который я делаю для нашего общества, потом надо написать Стелле, постирать и накрахмалить муслиновое платье, потом сделать Доре новый фартучек.
– Ты и половины этого не переделаешь, – пессимистично заметила ей Марилла. – Я заранее никогда не планирую много дел, всегда что-то помешает.
Глава 20
Часто это случается так
На следующее утро Энни поднялась рано, радостно поприветствовала новый день. Солнечные лучи, словно знамена, играли на фоне перламутрового неба. Зеленые Крыши плавали в море света, и отдельными островками в нем были тени тополей и ив. За дорогой находилось пшеничное поле мистера Харрисона большое бледно-золотистое пространство, по которому ветер гонял рябь. Мир в это утро был так прекрасен, что, наслаждаясь его красотой, Энни минут десять бесцельно побродила по саду.
После завтрака Марилла занялась приготовлениями к отъезду. Дору она брала с собой, девочке была давно обещана эта поездка.
– А ты, Дэви, будь хорошим мальчиком и не заставляй нервничать Энни, – наказывала Марилла. Будешь слушаться, привезу тебе большую полосатую конфетку из города.
Увы, Марилла опустилась до предосудительной привычки подкупать человека, лишь бы он вел себя хорошо!
– Нарочно я не буду вести себя плохо, а вдруг я случайно заведу себя плохо, что тогда? – поинтересовался Дэви.
– Тебе надо остерегаться этих случайностей, – наставляла его Марилла. – Энни, если мистер Ширер придет, купи у него мяса, сделай бифштексы. А если нет, к завтрашнему обеду тебе надо будет зарезать цесарку.
Энни кивнула.
– Сегодня на обед я не буду ничего готовить. Мы с Дэви обойдемся холодной ветчиной, а тебе, когда вечером вернешься, я приготовлю бифштекс.
– Я собираюсь сейчас пойти к мистеру Харрисону, помогать ему таскать водоросли, – объявил Дэви. – Он попросил меня. Я думаю, я и на обед у него останусь. Мистер Харрисон ужасно добрый человек. Настоящий… компанейский человек. Я думаю, что, когда вырасту, буду как он. В смысле вести себя, как он, а не выглядеть, как он. Но я думаю, у меня нет такой опасности, потому что миссис Линд говорит, что я очень симпатичный мальчик. Как ты думаешь, симпатичность останется у меня, Энни? Мне очень хочется знать.
– Думаю, что да, – с серьезным видом ответила Энни. – Ты симпатичный мальчик, Дэви. – Марилла неодобрительно взглянула на Энни. – Но этого мало для жизни. Ты будь таким же красивым, джентльменом и в поведении, как ты выглядишь.
– А ты как-то говорила Минни-Мэй Барри, когда она ревела, потому что кто-то назвал ее страшной, что если она будет хорошей, доброй, будет любить других, люди не будут обращать внимания на внешность, – недовольно произнес Дэви. – Мне кажется, в этом мире хоть так, хоть так, а будешь хорошим, никуда не денешься. Веди себя хорошо…
– А тебе не хочется быть хорошим? – удивилась Марилла, которая много уже знала из педагогики, но не знала, что задавать такие вопросы бесполезно.
– Нет, я хочу быть хорошим, но не слишком хорошим, – осторожно стал отвечать Дэви. – Например, чтобы вести воскресную школу, не обязательно быть хорошим. Вот мистер Белл он настоящий плохой человек.
– Вот уж нет! – возмутилась Марилла.
– Да-да, он сам говорил об этом, – решительно утверждал Дэви. – В последнее воскресенье он во время молитвы говорил, что он жалкий червь и низкий грешник, по грязь… в черной… беззаконии. Что же он такое сделал, что такой плохой, Марилла? Может, убил кого? Или ворует пожертвования? Мне очень хочется знать.
К счастью, на дороге появилась коляска миссис Линд, и Марилла поспешила ретироваться на волю, мысленно желая мистеру Беллу избегать излишней образности в своих выступлениях перед публикой, особенно когда в ней находятся ребятишки, которым «очень хочется знать».
Ознакомительная версия.
