– Баба Липа! – объявила сестренка. – Баба Липа дала. Она с нами целый день играла, пока тебя не было. А потом еще раз пришла и принесла вкусняку!
– Так я и знала! – вскричала Лена. Братьев как ветром сдуло.
– Сколько раз вам говорить, мы не нищие! Нам подачки не нужны! Мы с мамой работаем и сами все покупаем! – бушевала Лена. – Мы ничего не будем брать у чужих людей!
– Баба Липа не чужая! – закричала Анютка. – Она моя бабушка!
– Она тебе не бабушка, она чужая тетя! Ее нельзя сюда пускать! Поняла?!
– Не поняла! Не поняла! Она – бабушка!
Лена поймала сестру и потащила ее в ванную умываться. Потом отварила макароны, собрала всех на грязной кухне и посадила ужинать. Убираться она решила после еды.
– Андрей, тебе завтра к какому уроку? – спросила Лена, глядя, как дети стучат вилками по тарелкам. – Может, совсем не пойдешь, посидишь с Анюткой? У меня тест по английскому и по географии спорная оценка. Никак нельзя пропустить.
– Ты что, забыла?! – воскликнул Андрейка. – Мы завтра не учимся, у нас праздник.
– Какой праздник?
– «Прощай, начальная школа!»
– Точно. И правда забыла. – Лена устало потерла лоб. – А во сколько?
– Ну ты даешь! – возмутился Андрейка. – Только вчера говорил. Начало в десять. А ты что, не придешь на праздник?
– Ну как я приду? С кем я Анютку оставлю?
– А мама?
– Мама приедет послезавтра. Сегодня она еще у папы, а завтра сядет в поезд и приедет.
– Почему она поехала к папе именно тогда, когда у меня выпуск? – надулся Андрейка.
– Когда дали свидание, тогда и поехала, – сказала Лена. – Ты лучше проверь, чистая ли у тебя белая рубашка. А то пойдешь в грязной, как поросенок.
– А я брюки порвал! Чуть-чуть, – подал голос первоклассник Саша. – Когда с дерева слезал.
– Зачем ты на него вообще залезал? – спросила Лена. – Какие брюки, школьные?
– А нас воспитательница спросила, у кого родители могут красиво нарисовать большой плакат до завтра? Я и поднял руку! – возбужденно заговорил Вова. – Мне дали большой лист и краски. Круто! Сейчас будем рисовать.
– А теперь банановый! – выкрикнула Анютка, опрокинув бокал с киселем на обеденный стол, и принялась возить по кисельной луже пальцем.
Лена бессильно опустила руки. Стало понятно, что поспать ей сегодня не удастся.
Кабинет географии был заперт на ключ. Возле двери маячили Юрасик и Лена. Глеб бросил сумку на подоконник и отвернулся к окну, чтобы не разговаривать с ними. Отец вчера не вернулся домой, утром его постель осталась нетронута… Глеб подозревал, что скоро будет сидеть один целыми сутками.
– Почему-то никого нет, – подал голос Юрасик. Глеб оглянулся. По длинному коридору носились школьники, но среди них не было никого из шестого «А», и кабинет по-прежнему оставался закрытым.
– Придут, куда денутся, – буркнул Глеб, садясь на подоконник. – Еще десять минут.
Юрасик озадаченно смотрел на него.
– Чего уставился? – спросил тот.
– А где?.. – Юрасик покрутил рукой перед своим лицом.
– Чего «где»?
– У тебя вчера была болячка, через всю щеку.
– И что?
– Теперь ее нет.
Глеб потрогал щеку. На ощупь кожа была гладкая, без бугорков запекшейся крови, и совершенно не болела. Он достал телефон, сфотографировал лицо и удивленно принялся разглядывать снимок.
– Вы почему здесь? – крикнули Дорошевич и Громова, несясь мимо них по коридору.
– А вы-то куда?! – заорал им вслед Глеб.
– На контрольную!
Лена и Юрасик переглянулись в недоумении.
– По алгебре, что ли? Мы же ее позавчера написали! – пробормотал Юрасик. – Может, они двойки получили, бегут переписывать…
– Дорошевич и Громова? – скептически заметила Лена. – Они же хорошистки.
– Да эти две тронутые меня вообще не интересуют, – отрезал Глеб.
– Надо сходить на алгебру, – предложил Юрасик и полез в рюкзак за расписанием.
– Что туда ходить, если у тебя вот здесь четко написано – география! – Глеб раздраженно потыкал пальцем в его дневник. Юрасик не успел возразить. По коридору к ним спешила Клара Борисовна, истошно крича:
– Вот они где! Елизаров, Карасев, Зюзина! Хотите мне годовую контрольную сорвать? Быстро в кабинет! – И она погнала оторопевших учеников на третий этаж.
В кабинете алгебры сидел весь класс. Перед каждым учеником на парте лежали белые тетрадные листочки с печатями и брошюры с заданиями. Математичка писала на доске образец заполнения титульного листа для годовой контрольной.
Глеб, Юрасик и Лена в состоянии шока разошлись по местам. Глеб плюхнулся на стул и тупо уставился на свою соседку, Соню Ткачук, которая сосредоточенно выводила на листе ровные строчки.
– Слушай, Ткачук, что происходит?
– А что такого происходит? – Ткачук подняла на Глеба непонимающие глаза.
– Почему мы снова пишем эту контрольную?
– Елизаров, ты рехнулся? Заткнись и не мешай.
Соня Ткачук вновь склонилась над контрольной. Глеб оглядел класс и встретился глазами с ошеломленной Леной, сидящей в первом ряду возле окна. Потом они оба посмотрели на обернувшегося Юрасика. Вид у него был обескураженный.
– Так, – негромко пробормотал Глеб. – Нормальных только трое. Остальные чокнулись. Массовое помешательство, не иначе.
– Елизаров! Думаешь, у тебя слишком много времени? – строго спросила математичка. Глеб достал ручку, пододвинул к себе чистый листок с печатью и во второй раз принялся решать те же самые примеры.
– Ну и что это было? – спросил Глеб у Юрасика и Лены, когда они остались втроем в кабинете алгебры.
– Может, розыгрыш? – предположил Юрасик.
– Да? И кто кого разыгрывает? – поинтересовалась Лена. – Наш класс – нас?
– Я всегда говорил, что ваш класс – сборище дураков.
– Знаешь что, Елизаров, сам ты…
Прозвенел звонок, и в класс ворвалась галдящая толпа семиклассников. Троица поспешила на следующий урок – в кабинет русского языка и литературы.
– Елизаров, ты чего русский-то достал? – Ткачук повертела пальцем у виска, открыла учебник литературы и принялась что-то повторять. Учебник у нее был открыт на стихотворении Рубцова – том самом, которое весь класс уже ответил.
– Ткачук! – не выдержал Глеб. – Неужели ты и правда ничего не помнишь?
– Чего не помню?
– Как ты отвечала этот стих, как запнулась на строке «Она горит над золотом осенним», как Овчаренко тебе подсказывал? Ты же четверку получила!
– Ты обкурился, Елизаров?! Когда я отвечала?
– На литературе! В среду!
Соня взглянула на него с жалостью:
– Сегодня и есть среда!
Глеб хотел сказать ей, что она отстала от жизни и сегодня уже пятница, но тут всеобщее внимание привлекла Лена, которую вызвали к доске. Она встала и заявила, что не понимает, с чего это вдруг они сегодня учатся по расписанию среды. Класс оживился, оторвался от учебников и приготовился смотреть бесплатное шоу. Учитель Сергей Сергеевич удивленно взглянул на Лену:
– Ну, видимо, потому, что сегодня среда.
– Сегодня пятница! – уверенно заявила Лена. – Среда была два дня назад, и в среду я уже получила за этот стих тройку.
Класс откровенно захохотал.
– Зюзина, ты думаешь, это смешно? – спросил учитель.
– Это абсолютно не смешно! – горячо воскликнула Лена. – Это очень странно, что вы не помните последние два дня!
Сергей Сергеевич протер очки и внимательно посмотрел на Зюзину. Потом взял журнал и подошел к ней:
– Вот видишь выделенный столбик? Здесь должны быть ваши оценки за стихотворение «Звезда полей». Ты видишь, что он пустой?
Лена нехотя кивнула.
– А какая дата над этим столбиком? Читай вслух.
– Двадцать второе мая, – прочитала Лена. – Но ведь это невозможно! Двадцать второе уже было. Сегодня двадцать четвертое мая!
– Ну-ну… Кто еще думает, что сегодня двадцать четвертое? – повысил голос Сергей Сергеевич, стараясь перекричать поднявшийся в классе гвалт.
Шум постепенно стих. Все переглядывались и хихикали. Лена смотрела то на Юрасика, то на Глеба, ожидая от них поддержки, но те молчали, опустив глаза.
В этот момент в кабинет заглянула Клара Борисовна и попросила разрешения сделать объявление.
– Напоминаю о завтрашней экскурсии! – сказала она. – После второго урока все идут по домам, обедают, переодеваются и ровно в одиннадцать тридцать приходят сюда, к школе. С собой иметь бутылочки с водой и бутерброды. Едут все до единого, даже больные и умирающие! В автобусе и в музее ведем себя прилично, Мухин и Загоркин! И остальные тоже. Меня все услышали?
Клара Борисовна вышла. Шестой «А» вновь загудел растревоженным ульем, обсуждая будущую поездку. И только трое учеников впали в одинаковый ступор и еще долго сидели с открытыми ртами.
После пятого урока хмурые Глеб, Юрасик и Лена вместе вышли во двор, обогнули здание школы и не сговариваясь направились к школьному стадиону. Усевшись на ступеньках горбатой спортивной лестницы, долго молчали.
