радовались особо. Не удалось Кощею одолеть упрямую жизнь, не смогла скверна Ледяных островов взять верх. Мать сыра земля, благодатная сила русалок и упрямый нрав жителей Змейгорода оказались сильнее. Вот только если бы между потомками бессмертных случалось поменьше раздоров.
На выборы воеводы Яромир собирался почти как на сватовство. Вышитую Ланой рубаху дополнял отделанный парчой плащ с изображением раскинувшего крылья ящером, скрепленный фибулой с привозным под цвет глаз лазуритом. Пояс с дорогим набором отягощал добрый меч. Недоставало только булавы — символа воеводства.
Боевые товарищи приветствовали его как вождя, не замечая нахмуренных старейшин. И в какой-то миг казалось, что все получится. Но когда Мудрейший спросил сограждан, пойдут ли они за Яромиром, не менее половины воинов закричали:
— Нет!
В основном против выступали смертные и бескрылые потомки Полоза, сражавшиеся на земле.
— Кого же вы предложите? — спросил Мудрейший, и Лане показалось, что он с самого начала знал ответ.
— Нам люб старейшина Бронислав! — предложил Рудознат, и его поддержал одобрительный гул многих голосов.
— Вы что? опомнитесь! — пытался увещевать товарищей Боеслав. — Яромир город спас! Ледяного демона одолел.
— Кому как не ему войско вести! — соглашался с братом Боеслав.
— Да что бы этот пустозвон сделал без Велибора! Он один раз попытался, да только вас с братом попусту изувечил! — высокомерно оборвал его Рудознат, и сотни голосов господаря поддержали.
— Бронислав нас защитил и отвел под стены, когда крылатые воины не могли ничего демону противопоставить! — с позволения Мудрейшего подали голос смертные, которые на совете говорили лишь тогда, когда вопросы касались жизни в посаде или разбирательств между людьми и ящерами.
— А как же громовая стрела? — попытался напомнить Боривой, который хоть и сражался пешим, но видел, каким неслыханным выглядит все, что вокруг происходит.
— Так ее вообще Медведко метнул! — самодовольно отозвался старый пастух Ждан, поскольку молодой сотник потрясенно молчал, виновато глядя на Яромира, который выглядел так, будто его то ли выставили голым на посмешище, то ли живьем сдирали кожу.
Лану, которая, как и другие женщины, не вмешиваясь, следила за происходящим, не отпускало ощущение, что она очутилась в каком-то дурном сне, из которого нет пробуждения. Ибо то, что творилось вокруг, в голове не укладывалось. Получается, зря она грешила на боярина Змеедара. И чем только не угодил старейшинам Яромир?
— Да в жизни такого не было, чтобы бескрылый ящерами командовал! — не мог сдержать возмущения Боривой.
— Времена меняются, — ехидно улыбнулся Рудознат. — Никто не говорит, что новому воеводе не понадобятся помощники. Пусть, как прежде, командует правым или левым крылом. А для того, чтобы распоряжаться на земле, нужно поменьше ветра в голове иметь.
Будто не знал, что основную ударную силу войска Змейгорода составляют именно крылатые ящеры.
— Да он всегда задавался! — продолжали глумиться старейшины, припоминая Яромиру уже прежние ошибки. — Не хотел жить по обычаю, все время что-то выдумывал.
— И войско чуть не уморил, когда решил до Ледяных островов идти. Еле его назад вернули.
— Нет, не хотим Яромира! — поддержали старейшин те из крылатых ящеров, которые находились с Рудознатом, Брониславом или Змеедаром в родстве или кто завидовал удали и храбрости героя.
— Да будет так! — подытожил Мудрейший, отдавая булаву Брониславу.
Глава 30. Раздавленный пирог
— Вы это серьезно? — в первый момент не поверил своим глазам Яромир, когда символ достоинства воеводы взметнулся над толпой, поднятый рукой Бронислава. — Вы что и вправду собираетесь выполнять приказы этого бескрылого? — продолжал он, закипая гневом, видя, как не только смертные, но и ящеры один за другим присягают новому воеводе на верность и что происходящее вокруг — отнюдь не шутка.
— Бронислав — опытный и умелый воин, взвешенный в совете, — невозмутимо пояснил один из ящеров, участвовавший в битве под началом Велибора в его правом крыле. — За ним не пропадем.
— Это уж точно! — подал голос принесший присягу одним из первых Путята. — Он и о смертных думает, и к дочерям чужим уважение имеет! — добавил он многозначительно, напомнив вроде бы уже забывшуюся, но поднятую старейшинами из-под спуда историю похищения злополучной Забавы, которая недавно благополучно разрешилась от бремени.
Мальчик, которого она произвела на свет, родился здоровым, но, по словам тех, кто его видел, с первых дней жизни умел взглядом зажигать светильники и был похож не на своего отца, а на Горыныча.
— Да при чем тут уважение к дочерям? — возмутился не ожидавший от сородичей такого коварства Боривой. — Вы еще историю с Землемыслом припомните!
— И ее тоже! — безжалостно кивнул отец Радмилы Радонег. — Зимой на игрищах ваш хваленый Яромир сына Змеедара до полусмерти зашиб, во время битвы жениха моей дочери и его брата, как верно заметил Рудознат, едва калеками не оставил.
— Мы сами сделали свой выбор! — резко оборвал будущего тестя Боеслав. — И, считаю, заплатили приемлемую цену! Первая, неудачная попытка все равно помогла демона одолеть.
— Поэтому с булавой или без булавы, но наш воевода — Яромир, — поддержал брата Боемысл, несмотря на неодобрительные взгляды родни Златомилы.
— А бескрылому мы присягать не станем! — добавил Боеслав, которого поддержали несколько сотен ящеров, в основном из левого Яромирова крыла, лучше других знавшие своего командира и желавшие ему возглавить все войско.
— Я бы, может быть, и присягнул бескрылому, если бы им оказался вернувшийся из плена Велибор, — заметил Боривой, вставая рядом с Яромиром. — Поведай нам, Бронислав, что ты на своем воеводстве собираешься предпринять для возврата товарища из плена?
— Может быть, как Змеедар, предложишь Кощею выкуп? — осклабился Яромир.
Он сейчас смеялся, но Лана видела, что улыбка скрывает оскал гнева, и ящер до сих пор не обратился и не сжег тут все вокруг только потому, что накрывающий святилище покров батюшки Велеса не позволял ему это сделать.
— Я с выползнями из Нави не торгуюсь! — с достоинством отозвался Бронислав. — И нечего меня с предателями равнять. За такое можно и виру потребовать.
— Я уже Змеедару заплатил, — зло рассмеялся Яромир. — А пока я жду ответа на мой вопрос: когда ты, Бронислав, поведешь войско на Ледяные острова и на чем собираешься туда переправляться?
— Ты сам себе ответил, — поигрывая булавой и расправив могучие плечи, отозвался Бронислав, который, как и все потомки Полоза, уродился невысоким, но кряжистым и потому казался поперек себя шире, но только из-за телесной мощи. — В войске Змейгорода далеко не все имеют крылья, а высаживать несколько тысяч воинов на укрепленное, охраняемое магией Нави побережье означает единым махом всех погубить. Я ценю твой вклад в победу и скорблю о судьбе Велибора, но ради одного, пусть даже самого лучшего, воина рисковать будущим Змейгорода
