– Пусть живет в саду, как и жил, – сказал Артем.
Завернув ежа в полотенце, он вынес его из дома. Лешка заперла Дика в своей комнате, нашла две мисочки, в одну налила молока, в другую положила кусочки колбасы, мяса и самый большой бублик и побежала за Артемом. Ромка идти не хотел, но тоже потащился в сад.
Под большой яблоней Артем развернул полотенце и выкатил ежа на траву. Вскоре клубочек распрямился, ежик юркнул под куст смородины и затаился. Друзья отошли подальше и выбрали место, чтобы ветер дул в их сторону – Ромка сказал, что у ежиков плохое зрение, но замечательный нюх, – и стали ждать, что он будет делать дальше. Не прошло и нескольких минут, как колючий гость подбежал к миске с молоком и, никого не стесняясь, громко заурчал и зачмокал.
Лешка обрадовалась:
– Будем каждый день носить ему сюда еду, и тогда он к нам совсем привыкнет.
– Так все люди и делают, – кивнул Артем.
Наутро Лешка побежала под яблоню проверить, всю ли еду съел еж. Миски оказались пустыми, значит, угощение ему понравилось. Она забрала из сада посуду, чтобы ее помыть, и весь день нет-нет да и думала о том, как там ежик. Спит, наверное, себе в какой-нибудь ямке, ежи – животные ночные.
А перед тем, как ложиться спать, они с Артемом отправились в сад с молоком, мясом и белым хлебом, так же как и вчера, поставили миски на землю и отошли в сторонку. Ежик вскоре прибежал и сразу сунул мордочку в молоко.
А на следующий вечер они заигрались в бильярд у Сашки Ведерникова и домой пришли поздно. Вспомнив о некормленом еже, Лешка снова наполнила миски и в сопровождении Артема помчалась в сад. Она очень обрадовалась, когда лесная зверушка тут же подбежала к еде, лишь только миски оказались на земле.
– А Ромка говорит, что они не приручаемые. Смотри, совсем ручной ежик, – прошептала Лешка и, присев на корточки, дотронулась мизинцем до острой иголки. Ежик фыркнул, словно хотел сказать: «Не мешай мне», – и продолжил чмокать дальше.
А еще на следующее утро к калитке подкатил знакомый светлый автомобиль, и из него вылез улыбающийся во весь рот Венечка. Конечно же, с ним была его неизменная, набитая всякой всячиной сумка, а голову венчала белая – по случаю жары – кепочка. Венечкин отец поздоровался с ребятами, поговорил с Ниной Сергеевной и, убедившись, что сын будет жить под присмотром и в хороших условиях, тут же уехал.
Долгожданный гость пожелал поселиться на благоухающей цветами веранде. Там стояла узкая и короткая кушетка, но маленькому и худенькому Венечке большое ложе и не требовалось.
– Жаль, что я к вам всего на несколько дней, – посетовал мальчик, распаковывая свою необъятную сумку. – Если бы сюда можно было Дожика взять, я бы и подольше пожил. Но ведь Дик его обидит.
– Это правда, – согласилась с ним Лешка. – Дик соперников не любит.
Венечка поискал глазами вольер и не нашел.
– А где ж твой ай-ай?
Лешка лишь вздохнула.
– Аечку моего на Мадагаскар увезли, мама наша подсуетилась. Теперь у меня только Дик. И, – тут же вспомнила она, – еще ежик. Но он не мой, а общий. Забавный такой, ты его вечером увидишь.
Конечно же, друзья сразу отправились к Жан-Жаку с Маргаритой Павловной, но оказалось, что их пожилые приятели еще вчера уехали в Москву, а вернутся только завтра. Об этом им сообщил Валера, выглянув из окна своего особняка.
Навестив в киоске Петра Ивановича – с ним Венечка тоже был хорошо знаком, – друзья отправились на речку и пробыли там почти весь день, а вечер снова провели у Сашки Ведерникова.
Домой опять вернулись поздно, и Лешка потащила Венечку смотреть на ежа. Но ежик почему-то не пришел, сколько они его ни ждали.
Друзья оставили миски с едой под яблоней и пошли спать. А ночью Лешка проснулась, тихо-тихо выскользнула из своей комнаты и прокралась в сад проверить, не появлялся ли у дерева их новый питомец. Кто знает, может, на этот раз еж не захотел с ними встречаться и решил поесть в одиночестве. Но миски по-прежнему оставались полными.
Утром Лешка проснулась раньше всех и снова побежала к старой яблоне. К ее большому сожалению, еда осталась нетронутой. Молоко свернулось, на мясе толклись противные жирные мухи, по хлебу ползали муравьи. Девочка вывалила содержимое мисок под дерево, присыпала землей и медленно направилась к дому.
– Ежа, наверное, украли. Он же почти ручной, значит, доверчивый, – жалобно проговорила она за завтраком. – Убегать ему от нас нет никакого смысла. Личинок в саду и на огороде полно, и кормили мы его хорошо, зачем ему от добра добро искать? И ты, Венечка, на него так и не посмотрел.
– Лешенька, не переживай ты так, – пожалел ее маленький дружок. – Может, он еще назад прибежит.
– Кончай страдать, – выходя из-за стола, сказал Ромка, видя, что сестра едва поковырялась в тарелке. – Нашла из-за чего. Из-за глупого ежа! Он же не нанимался только в нашем саду пастись, мог куда угодно податься. Собирайся лучше на пляж.
Не взглянув на брата, Лешка встала и потихоньку шепнула Артему:
– А давай сначала по поселку походим и поспрашиваем, не видел ли кто ежика.
Но Ромка услышал.
– Ага, делать нам больше нечего, как по такой жаре всяких ежей разыскивать, – хмыкнул он. – И что ты предлагаешь? Заходить в каждый дом и спрашивать, не забегал ли к ним ночью еж, а если забегал, то не сообщил ли, куда пойдет дальше и где будет спать днем. Так, что ли?
– Не знаю, – буркнула Лешка.
– А если не знаешь, то кончай дурью маяться. Вечно ты по какому-нибудь зверю страдаешь.
– А ты… Ты толстокожий, как белый медведь, тебе, как и ему, все нипочем. Вот представь себе, что улетел твой Попка.
– А ты не равняй моего родного Попку с диким чужим ежом, – парировал Ромка. – Я со своим Попочкой почти год живу, а ты этого ежа всего два раза в жизни видела.
– Три, – поправила Лешка.
– Вот именно.
Как Лешка ни злилась на брата, а не признать его правоту не могла. Не обходить же, в самом деле, каждый дом. А если ежа кто и поймал, то в этом не сознается. И, тяжко вздохнув, она отправилась на пляж.
Венечка привез с собой плавательный матрас в виде огромный рыбы голубого цвета с разноцветными хвостом и плавниками. Они с Лешкой оттащили рыбу в воду, умудрились вскарабкаться на нее вдвоем и отплыли подальше от берега. Тут же с двух сторон к ним подплыли Ромка с Артемом и ухватились за плавники. Хлопнул рукой по воде, Ромка весело проговорил:
– А ну, кто быстрее скажет: «У ежа и елки иголки колки». Или вот еще: «За ужами бегают ежи, за ежами ползают ужи».
– Ты что, издеваешься? – Лешка обдала брата водой, соскочила с рыбы и поплыла к берегу.
– Подумаешь, что такого я сказал! – крикнул ей вслед Ромка.
Лешка и отвечать не стала. Она постелила на горячий песок полотенце и подвинулась, чтобы хватило места Венечке.
– Он не хотел тебя обидеть, – заступился за друга мальчик. – Просто не подумал, что это может тебя задеть.
– Вот именно, он только о себе думает. Считает, что смешно волноваться из-за какого-то там ежа. Так могут рассуждать только черствые, равнодушные люди. А еще у нас во дворе мальчишки недавно коту усы подожгли. А у ежика на спине проплешина. Может, его тоже кто-то хотел сжечь. А если даже его взяли к себе хорошие люди, то они могут не знать о том, что в городских домах ежи очень быстро погибают.
Оставив Ромку с рыбой, Артем тоже вышел на берег.
– Эй, Санек, – крикнул он, увидев у воды своего приятеля. – Ты, случайно, не слышал, никто ежа не находил?
– Какого еще ежа?
– Ну, обычного, большого.
– С проплешиной на спине, – приподнявшись, с надеждой в голосе добавила Лешка.
– Их тут полно в лесу, – отозвался Ведерников, с наслаждением почесывая покусанную комарами ногу. – А что?
– Да он у нас в саду жил, а вчера вдруг пропал, – объяснил Артем.
– Недалеко от меня еж живет, – вступил в разговор Колян. – В саду у Валентины Ивановны, учительницы. Мой братишка мне только сегодня рассказывал.
– Правда? – встрепенулась Лешка. – А давно он у нее завелся?
– Понятия не имею.
Она мигом вскочила с полотенца:
– Вы как хотите, а я прямо сейчас туда схожу.
Лешка быстро оделась, прихватила обувь и, не оглядываясь, решительно зашагала вперед. Но прошла всего ничего и, вскрикнув от боли, запрыгала на правой ноге, дрыгая левой. Боль усилилась. Лешка села на песок, вынула застрявший между пальцами непотушенный окурок и брезгливо отбросила его в сторону. Глаза ее мигом повлажнели.
К Лешке опрометью кинулись ребята. Венечка присел рядом на корточки.
– Тебе очень больно?
Девочка дотронулась до своего пальца и крепко зажмурилась, чтобы удержать слезы.
– Не так больно, как обидно. Видишь, я говорила, что на свете много черствых и злых людей, и была права. Ну скажите, разве можно бросать окурки там, где люди ходят босыми?
– Я сейчас домой за мазью схожу, – вызвался Артем.
– Не надо, уже все прошло, мне надо идти.
Лешка встала и с независимым видом похромала с пляжа. Внезапно перед ней возник Ромка:
