3.1
Телефон приходится отдать на ремонт в мастерскую. От безысходности я достаю с мобильного «симку» и пытаюсь переставить в старый кнопочный телефон, который мне дала тётя Клава. Злюсь, потому что «симка» слишком маленькая для аппарата прошлого десятилетия. И в итоге остаюсь без связи. Конечно, можно позвонить отцу и попросить у него денег на новый телефон, но я решаю этого не делать – не хочу, чтоб папа думал обо мне, как о расточительнице его кошелька. Он и так назвал меня «спонсором седых волос на его голове».
Бабушке звоню по "Вайберу" через ноутбук. Узнаю, как у неё дела и пять минут слушаю стенания по поводу её последних визитов к врачу. Бабушка страдает повышенным давлением, ещё сердечко барахлит, а сейчас лето – жарко, то самое время, когда обостряется сосудисто-сердечная система.
– На свой день рожденья хоть приедешь, внучка? Или опять с Мирославом останешься? – спрашивает бабушка.
– Ба, я же говорила тебе, на всё лето я у папы.
– Ясно, – цедит через зубы бабуля, явно недовольная. – Хоть бы раз отметила день рождения с родной бабушкой. Я же тебя с двенадцати лет воспитываю…
Бабуля высказывает мне стандартный набор фраз, мол, я бессердечная, сухая и совсем не люблю свою бабушку. Поэтому я молча слушаю, даже не пытаюсь перебивать – бесполезное занятие.
– Вот когда умру, тогда не плачь за мной, Ярина. Мне уже будет всё равно, ведь твоих слёз я не увижу. Ценить родного человека нужно, пока он живой.
– Бабушка, ну что ты такое говоришь? – меня трясёт от нахлынувших эмоций, сил молчать больше нет.
Я рано лишилась матери. Когда мне было десять лет мама заболела онкологией. Папа пытался её вылечить, оплатил две операции и несколько курсов химиотерапии, но не помогло. И для того, чтобы я не видела, как на моих глазах умирает мама, папа отправил меня жить в столицу к бабушке. Это было лишь на время, но получилось навсегда.
После смерти мамы, а тогда мне было двенадцать, я захотела остаться с бабушкой – не смогла жить в доме, где всё напоминало о маме. Это было трудное время для всех. Папа тогда даже запил. Катился в пропасть. Чуть не лишился бизнеса и, если бы не Эмин, возможно, папа уже отдал душу богу и присоединился к маме на небесах. Керимов взвалил на свои плечи слишком большой груз, но справился. За это папа и ценит его, любит как родного сына, которого у отца никогда не было.
– Бабушка, а приезжай к нам? Ты же сто лет не была на море.
– Я не перенесу поездку, ты же знаешь, внучка. Да и климат на юге мне не подходит. Слишком жарко.
Я вздыхаю. Не знаю, как договориться с бабулей. Это просто утопия. Р-р-р…
– Ладно, Ярина. Будем завершать разговор. Пойду полежать, что-то давление подскочило. Ты хоть звони своей бабке, не забывай!
– Я люблю тебя, бабушка. Ты у меня самая-самая офигительная старушка на свете.
– Не подлизывайся, – улыбается бабушка и меня немного отпускает.
После разговора с бабушкой настроение на грани: завалиться на кровать, включить фильм на ноутбуке и съесть большую пачку чипсов. Ненавижу себя, когда грущу. В такие моменты я ощущаю себя раздавленной букашкой, которая попала под лапу огромного пса.
О шопинге, который планировала ещё утром, забываю. И взяв с собой немного денег, решаю сходить в магазин шаговой доступности.
Магазин находится в пяти минутах ходьбы от дома. Я покупаю себе большую пачку чипсов и бутылочку ледяной «колы». Так себе развлечение, но других вариантов у меня нет, поэтому радуемся мелочам, как говорится.
Когда вхожу во двор, то замечаю припаркованный «Мустанг» Керимова. Сердце почему-то ускоряет свой ритм. Я напрягаюсь. На автомате поправляю волосы и пытаюсь струсить крошки с футболки – не удержалась и открыла пачку чипсов, а пока шла домой, то успела приговорить одну четвёртую пачки.
Подхожу к машине Керимова. Заглядываю в окна. А они тонированные – ничего не видно. Приходится обогнуть капот и вглядеться в лобовое. Хм… Пусто.
Странно, конечно. Керимов зачем-то приехал ко мне домой. Так, стоп! Не ко мне, а к отцу. Возможно, понадобились какие-то документы, которые лежат в кабинете папы. И это совсем не значит, что Эмин приехал ради меня.
Я готова дать себе хороший подзатыльник, чтобы выбить из головы дурь. Ну почему, почему я всё время думаю об Эмине? Он как лихорадка, ей-богу. Меня в пот бросает, стоить только подумать о нём. И мне совсем не нравятся эти новые ощущения: влюбляться в мужика, который старше на четырнадцать лет, да ещё почти что родственника? Нет, абсурдно. Так что прочь из моей головы, Керимов Эмин! Мне влюбляться в тебя ну никак нельзя!
Переступив порог дома, я сразу слышу голоса, которые доносятся с кухни. Эта любимая Клавочка уговаривает Эмина попробовать её новый кулинарный шедевр. Судя по вялым протестам Эмина, Клава таки в победителях.
Расправив плечи, я иду в кухню. Я же должна поздороваться с Керимовым, раз он приехал. Верно?
Тихо ступая, захожу в кухню. А там картина маслом. Эмин сидит за столом, Клава порхает над ним будто бабочка: «Эминчик, попробуй это, попробуй то».
– Здрасьте, – здороваюсь и две пары глаза стреляют в меня моментально. – Приятного аппетита, Эминчик.
Скопировав интонацию голоса Клавы, тихо смеюсь. И краснею, когда тёмные брови Керимова сходятся на переносице. Ой, ну, простите… Шутница из меня «так себе».
– Яринка, присоединяйся к Эмину, я и тебя покормлю, – предлагает тётя Клава, а я поднимаю руки ладонями вверх, мол, это без меня, ребятки.
Будто что-то вспомнив, Клава сбегает с кухни. Даже толком ничего не объясняет! А потому я неожиданно остаюсь с Керимовым тет-а-тет. И моя решительность вместе со смелостью летят в тартарары.
– Эм… Ну я тогда пойду, – произношу застенчиво. – Ещё раз «приятного аппетита».
Круто развернувшись, собираюсь уходить, но в спину летит низкий голос Керимова:
– Яра, задержись немного.
– Да? – обернувшись, стою на месте. И будто врастаю в пол, когда Эмин направляется в мою сторону, держав в руках небольшую коробку.
