Глава 17
Я сижу в комнате несколько дней. Уже счет времени потеряла. Мне запрещено выходить. Со мной не разговаривает прислуга. И это молчание доканывает, я только и делаю, что плачу, кричу и крушу все вокруг. Вот только никакой реакции от Артура не следует. Горничные лишь молча и тихо убирают комнату, уходят, приносят-уносят еду. Полная тишина в абсолютной изоляции. И когда мне кажется уже, что я начинаю потихоньку сходить с ума, в один из дней что-то меняется.
Когда однажды просыпаюсь, меня снова ждет лицо Ларисы. Вот только теперь она смотрит мне четко в глаза и словно ожидает от меня чего-то.
— Что? – спрашиваю раздраженно, будто раненый зверь.
Я полна непролитого яда, так что готова напасть на нее, подавляя и словесно, и морально, и физически. Плюс не выспалась, так что лучше меня вообще никому не трогать. Вот только следующие ее слова заставляют меня замереть.
— Время завтракать, — монотонным равнодушным тоном произносит, но я так рада чужой речи, что вскакиваю, радостно глядя на нее и совершенно не обращая внимания на ее безразличие.
— Но я ведь наказана, — говорю слишком уж воодушевленно, понимаю это по ее вздернутым бровям.
— Распоряжение господина Артура. Теперь вы снова завтракаете внизу, — снова радует меня, я же кидаюсь на нее и обнимаю.
Она напрягается, но не отстраняется, не отталкивает.
— То есть я могу выйти? – заглядываю ей в глаза с надеждой и получаю заветный кивок.
Даже как-то не верится. После трех дней молчаливого заточения в комнате это, словно глоток свежего воздуха. Пьянит и дает надежду. Сейчас я готова на многое. Для меня за неделю плена Артур стал нечто сродни наркотику. Не знаю, почему так тянусь к нему, может, нашла в нем то, что искала во всех мужчинах – силу, и не номинальную, а настоящую, ту, которую имеют настоящие самцы. Никто до него не мог меня приручить. Все были лишь средством, не целью. А сейчас я нахожусь не в доминантной позиции, а снизу: покорная и влекущая… Или текущая?
— Да, — улыбается вдруг горничная впервые за все время искренне, отвлекая меня от собственных странных мыслей.
И я подрываюсь с места, наскоро умываюсь, надеваю то, что протягивает мне горничная, даже не смотрю, что это наглухо закрытое целомудренное платье, и спускаюсь вниз. А там вижу восседающего во главе стола мужчину. И так меня радует этот вид, что я практически бегу.
— Доброе утро! – здороваюсь с Артуром, ликуя в душе и улыбаясь снаружи.
Вот только долго моя радость не длится. Он просто никак не реагирует на мое присутствие. Я мнусь и переступаю с ноги на ногу, затем осторожно отодвигаю стул. И подмечаю, что на этот раз здесь полный комплект сидений. Сердце замирает на секунду, а затем пускается вскачь, вот только не от волнения, а разочарования… Неужели это конец? Все? Баста? Финита ля комедия?
Он молча завтракает, глядя в экран своего смартфона.
— Мог бы и поздороваться, — бурчу, а в ответ снова игнор.
Задерживаю дыхание, затем медленно выдыхаю и приступаю к завтраку, периодически кидая мимолетные взгляды на Авдеева. Вот только ни разу поймать его взоры мне не удается. И в таком темпе проходит еще несколько дней. А дальше меня начинает ломать. По подсчетам понимаю, что началась овуляция, а в такие дни я просто бешено хочу секса. Не могу без него, готова на стенку лезть. Так что решаю пустить в ход тяжелую артиллерию. Соблазнение. Благо пеньюарчики откровенные имеются.
С тех пор вниз я спускаюсь каждый раз при полном параде, а точнее, в отсутствии оного. Только откровенные ночные пеньюары. Вот только мужчина никак не реагирует, продолжает заниматься делами и успешно меня игнорирует.
— Как жарко, — машу как-то рукой и отодвигаю полы одеяния, открывая вид на полную белую грудь.
Вот только он даже не смотрит, вечно пялится в свой экран.
— Ой, уронила, — ахаю, встаю и, поворачиваясь к нему спиной, провокационно медленно наклоняюсь, демонстрируя тугую попку и оголенную щель.
Да-да, сегодня я без трусиков. Вот только ни тяжелого дыхания сзади, ни покашливания, ни ощущения его взгляда. Я поднимаюсь, присаживаюсь и кидаю на него взор. А он просто набирает кому-то сообщение, еще и равнодушно так, обыденно, словно не я только что тут показывала свои прелести. Мои щеки от прилива крови начинают пылать, глаза горят, а губы болят от того, настолько сильно я прикусываю их. Делаю глоток сока и со стуком ставлю бокал на стол. Демонстративно резко встаю и ухожу к себе в комнату. А уже там не сдерживаюсь и кричу, постепенно срываясь на рыдания. Ложусь на кровать лицом в подушку и всхлипываю, а затем спустя какое-то время ощущаю, как на спину ложится чужая ладонь. Замираю, а затем резко оборачиваюсь, предполагая, что это Артур.
— Ну наконец-то… — облегченно выдыхаю, а затем осекаюсь, когда вижу не его, а… Ларису.
Разочарование переполняет меня, глаза опухли и стали совсем щелочками.
— Господин любит хозяйственных девушек, — с улыбкой намекает мне на что-то Лариса и уходит, бесшумно прикрывая за собой дверь.
Я же молча наблюдаю за ее уходом и понимаю, что это была своеобразная помощь с ее стороны. Вот только неужели нельзя было не говорить загадками, а просто дать совет прямо, без обиняков?
Думаю о ее словах про «хозяйственных» несколько часов, а затем до меня доходит. Еда… Ну конечно. И решаю попытаться приготовить хоть что-то. Смотрю на часы и решаю заняться этим завтра. Сегодняшний мой вид все равно оставляет желать лучшего, а пугать своей физиономией объект своего желания не могу, а то совсем сбежит.
А на следующее утро оккупирую свободную вдруг кухню и решаю сделать кое-что незамысловатое к завтраку. А когда настает время подавать его к столу, меня бьет мандраж. Так меня не колбасило даже при лишении девственности.
Выхожу в столовую, где как обычно во главе сидит Артур, все так же не меняя позы и пялясь в экран мобильного с хмурым выражением на лице. Ощущение, что он и вовсе не покидает это место. Я прихожу-ухожу, а он статично сидит на своем стуле.
