— Мне уже лучше, — твердит она. — Домой хочу.
— Не упрямься.
— Если ты не приедешь, то сбегу отсюда.
Иногда я не понимаю, как она еще держится. Столько мужества в ней. Терпения.
— Кто даст тебе это сделать? — нарочито удивленно.
— Не знаю, найду способ.
И эта женщина — моя мать. Неугомонная. Искрящая энергией. Врач прогнозировал ей еще год-два в лучшем случае. Она держится на силе воли. Однозначно.
— Хорошо. Я посоветуюсь с доктором, если он разрешит…
Она заканчивает за меня:
— То ты заберешь меня. Адам, на меня давят стены. Я здорова.
Я был бы рад услышать это, правда, но реальность спускает на землю всякий раз, когда надеешься на лучшее. Вот такой я реалист.
***
Она наотрез отказалась оставаться там. Врач был крайне против, но все же выписал список медикаментов и посоветовал хорошего знакомого и клинику. И мы поехали домой. После, я тысячу раз сожалел, что согласился привезти ее обратно. Видеть, как ей становиться хуже и хуже с каждым днем — ад. Поэтому я уходил на работу, чтобы не захлебнуться в своей боли больше, чем есть. В погоне за деньгами, я снова и снова совершал ошибки. Синяки под глазами, недосып. Все это — негативно влияло на психическое состояние.
А однажды она заявила:
— Сын, может хватит? — села на диван возле меня. — Даже если мне осталось немного, давай не будем думать об этом. Не хочу умирать, зная, что ты убиваешь и растрачиваешь свою жизнь на ходячий труп.
Она взяла в руки мое лицо и нежно поцеловала.
— Не могу, — схватился за голову. — Как ты не понимаешь. Это шанс. Осталось совсем немного и я…
Но она закрыла мой рот рукой.
— Я хочу видеть тебя счастливым. Прости меня, мой мальчик. Я подвела тебя, — и горько заплакала. — Из-за меня тебе приходится…а ведь ты еще так молод.
— Бред. Тебе нельзя волноваться.
— Когда ты найдешь свою любовь. Настоящую. Приведи ее сюда.
Кивнул, слабо соображая, что когда-нибудь в действительности приведу сюда ту единственную, что даст моему кривому сердцу шанс на спасение.
— Конечно.
Я вскочил с места и рванул прочь, пока не сорвался и не наговорил лишнего. Заехал в ближайший бар и напился как свинья. Ни разу не позволял себе расслабиться, но бессилие затопило мой разум. Страшно. Очень страшно знать, что ты никак не можешь помочь. Ничтожная доля вероятности, что после операции, она сможет жить как прежде. Даже если найдут донора. Всегда есть риски. Я просыпался и засыпал с мыслью о ее выздоровлении. Умолял время остановиться. Впервые молился, но ничего не помогало. А летом…летом ее не стало и меня вместе с ней.
Июль.
Спустя долгий кропотливый режим нон-стоп. Большая половина денег была собрана. Я повторял себе: осталось немного. Но даже не мог представить, что это слово пойдет против меня.
На экране загорается «Мама», отвечаю, уже думая о том, как обрадую ее:
— Адам, я суп приготовила твой любимый. Когда тебя ждать?
— Скоро и с хорошими новостями.
Но получилось так, что из-за подписания договора с иностранцами, пришлось задержаться до вечера.
С печалью в своих голубых глазах, она встречает меня у порога. Моя мать смотрела на меня так, словно прощалась. Мне это сразу не понравилось.
— Тебе стало хуже?
— Нет, сынок, — она пропускает меня внутрь. — Иди в душ, я на стол накрою.
С подозрением я взглянул на нее еще раз и зашагал вверх по лестнице. Грудь отчаянно билась. Зайдя в ванну, я долго стоял, не решаясь выйти, а потом услышал звук разбившейся тарелки. Выбежав на кухню, я замер. Неподвижно на полу лежала…
— Черт, — челюсть тряслась, губы дрожали. — Мам?
Она не ответила. Я заставил себя сделать шаг и подойти ближе. Упал на колени и смотрел в ее сверкающий безжизненный омут.
— Не оставляй, прошу…
Но она лишь качнула головой и с улыбкой на губах закрыла свои очи.
Тогда я по-настоящему выл. Бился об стену. Корил себя за то, что не приехал раньше, не проводил с ней достаточно времени. Убегал, не обнимал, не говорил приятных слов. Но мы осознаем лишь в тот момент, когда потеряем. Я бы вырвал свое сердце, отдал бы все на свете, лишь бы увидеть еще раз ее улыбку.
Однако было поздно.
Тьма затмевает солнце.
Я больше не вижу света.
